Графиня по вызову

– А уж что происходило за пределами бального зала – об этом я и вовсе умолчу, – припечатала напоследок леди Милони.

– И правильно сделаете, – недовольно вмешалась леди Крэнбери, судя по внешнему виду, вполне способная поспорить со своей собеседницей за звание старой девы года. – Вам совершенно не следовало поднимать подобные темы в обществе леди Лидии.

– Я только хотела сказать, что леди Лидия ровным счетом ничего не потеряла, пропустив этот бал, – огрызнулась леди Милони.

– Однако благородной и порядочной девушке вообще не пристало слышать о подобных вещах, – возразила леди Крэнбери.

Лично я в их беседу не вслушивалась и даже не хихикала, как иные юные барышни. Я сосредоточенно пыталась вспомнить, какое именно блюдо произвело на леди Милони столь неизгладимое впечатление. Быть может, подававшееся в качестве десерта сорбе? Воистину каждый видит в окружающем мире лишь то, что занимает его ум. Лично я во время еды была сосредоточена на ее вкусе.

– А я вот думаю, можно ли считать нецеломудренным поведение леди Инберты, – проговорила одна из девушек, поднимая голову от шитья. – Она по очереди танцевала вчера с десятью партнерами.

– С одиннадцатью, если быть точной, – подхватила фрейлина, сидевшая рядом.

– Тем более, – не стала спорить первая. – И при этом ни с одним она не танцевала дважды. Это говорит о ее распущенности?

– Может быть, ни один из них просто не умел как следует танцевать? – предложила собственную интерпретацию я.

– Умение танцевать – далеко не главное качество в мужчине, – наставительно произнесла леди Милони.

– Разумеется, – не удержалась я. – Главная сила мужчины – вовсе не в ногах. Я имела в виду руки, которые держат шпагу, – с расстановкой добавила я, глядя в лицо леди Милони, успевшее покрыться пурпурными пятнами.

– В любом случае данная тема разговора представляется мне неподобающей, – завела старую песню леди Крэнбери.

– Леди Ортэго, может быть, вы расскажете нам немного о Ристонии? – робко предложила та девушка, что прежде подняла «неподобающую» тему.

– С радостью. А что именно вас интересует? – осведомилась я, торопливо откладывая пяльцы.

Леди Милони вручила мне их прямо на входе с таким видом, что я сразу поняла: лучше взять. Беда заключалась в том, что я терпеть не могла портить себе зрение за вышиванием.

– Все, что угодно, – откликнулась девушка, осторожно косясь на леди Милони и леди Крэнбери. Видимо, эти две дамы обладали здесь немалым авторитетом – наверняка, главным образом, волею герцога. – Новости. Сплетни. Мода.

– Охотно, – повторила я. – Вот, например, леди Мирейя Росар, покровительствующая людям культуры, недавно открыла новый театр, который уже пользуется весьма скандальной славой.

– Отчего же скандальной? – жадно спросила одна из фрейлин. Кстати сказать, из тех, что постарше, но, в отличие от некоторых, не имеющая на лице клейма старой девы.

– Дело в том, – объяснила я, для пущего эффекта понизив голос, – что в этом театре играют женщины.

– Как?! – слилось в едином восклицании несколько голосов.

Глаза леди Крэнбери метали молнии, леди Милони была на грани обморока, остальные чувствовали себя прекрасно и жаждали подробностей.

– Именно так, – развела руками я. – В труппе – две актрисы.

– Женщина на сцене, – прошептала леди Милони. – Какой ужас!

– Разврат! – согласилась леди Крэнбери. – Какие же роли они исполняют?!

– Полагаю, что женские.

В холодном и довольно-таки жестком голосе Лидии сквозила ирония.

– Совершенно верно, – подтвердила я. – Не все, конечно: для этого актрис в труппе слишком мало. Однако же отличие от прочих театров налицо.

– И как же власти допустили подобное непотребство? – удивилась леди Крэнбери.

– Взгляды на этот счет разделились, – поведала я. – Действительно были попытки пресечь данное начинание на корню. Но леди Мирейя получила весомую поддержку при дворе. За новый театр заступился сам Кэмерон Эстли.

Женщины изумленно притихли: имя первого после короля Анри человека в Ристонии было известно всем.

– Но как же он мог поддержать такую мерзость?! – воскликнула леди Милони, едва к ней вернулся дар речи.

Я мысленно усмехнулась, отметив, что Кэмерону Эстли, вероятно, было бы глубоко безразлично разочарование, написанное сейчас на лице благородной дамы.

– Насколько мне известно, его супруга была в свое время первой фрейлиной леди Росар, урожденной Альмиконте, – сообщила я. – Возможно, причина кроется в этом. А может быть, дело в принципах самого лорда Эстли. Как знать? Ну а кроме того, новый театр активно поддержала принцесса Лемма. Могу отметить, что на сегодняшний день леди Эстли является ее первой фрейлиной. Но, думаю, дело не в этом или, по меньшей мере, не только в этом. Ее высочество вообще славится экстравагантностью и любовью к новым и смелым начинаниям.

– Похоже, леди Эстли обладает немалым влиянием при дворе, – заметила одна из слушательниц.

– О да, – согласилась я. – Некоторые люди очень надеялись, что с рождением ребенка она перестанет интересоваться дворцовыми интригами, что предоставило бы им большую свободу действий. Но им не повезло. Когда у леди Инессы родилась девочка, она действительно отдалилась на некоторое время от дворцовых перипетий. Но пять месяцев спустя возобновила свою деятельность, притом вдвое активнее, чем прежде.

Я замолчала, но тишина не оказалась продолжительной.

– Я ездила в Ристонию на лето два года назад, – сказала одна из гостий. – И слышала, что в свое время взаимоотношения леди Мирейи и Кэмерона Эстли были более чем сложными. Поэтому меня удивила упомянутая вами поддержка. Поговаривают, будто он помогал герцогу Альмиконте, когда тот пытался насильно выдать леди Мирейю замуж.

– Мне тоже доводилось об этом слышать, – кивнула я. – Что ж, это говорит лишь об одном: жизнь весьма непредсказуема. Вчерашний враг может превратиться в союзника – и наоборот.

Однако даму, сидевшую по левую руку от меня, похоже, интересовало совершенно другое.

– Герцог Альмиконте пытался выдать свою сестру замуж против воли?! Но… это же отвратительно! – воскликнула она.

– Что вы в этом понимаете? – поморщилась леди Милони. – Что значит «против воли»? Брат подобрал для своей младшей сестры достойного мужа. Я ни секунды не сомневаюсь, что тот прекрасно ей подходил. Наверняка это был положительный мужчина высокого происхождения, обладающий большим состоянием, которое бы предоставило его жене возможность жить в тех условиях, к которым она привыкла.

– Некоторым образом так оно и было, – подтвердила я. – Я не знакома с леди Мирейей, а вот того жениха, маркиза Дориона, мне видеть доводилось. Сказать по правде, не самый приятный человек, да и умом не блещет. Думаю, я бы на месте леди Мирейи не пришла в восторг.

– Это все ерунда, – скривилась леди Милони. – Блещет или нет… Дело вовсе не в этом. Опекун подобрал ей в мужья достойного, положительного мужчину. А она отнеслась к этому поступку без должной благодарности.

– Ну все, довольно!

Голос Лидии прозвучал неожиданно резко. Эффект это возымело: леди Милони действительно осеклась. Все-таки, как бы ни доверял этой женщине герцог, Лидия Кальво оставалась некоторым образом главным человеком на женской территории. Девушка, однако же, поспешила сгладить впечатление и, улыбнувшись, сказала:

– Признаться, мне немного наскучили разговоры о загранице. Давайте лучше во что-нибудь поиграем.

– Что вы предпочитаете, леди Лидия? – почтительно осведомилась леди Крэнбери. – Фанты? «Живые картины»?

– Шарады? – выдвинула еще одно предложение более молодая гостья.

– Прятки, – твердо заявила Лидия.

– Вы уверены? – как-то не очень одобрительно уточнила леди Милони.

– Совершенно. – Дочь герцога изобразила наивный взгляд. – Откровенно говоря, я немного засиделась.

Признаюсь, я удивилась. В моем представлении прятки являлись сугубо детской игрой, плохо вязавшейся со светскими развлечениями. Право, трудно было представить леди Крэнбери быстро залезающей под кровать, чтобы ее не обнаружила там леди Милони. Хотя я бы дорого заплатила за то, чтобы на это посмотреть…