Мой нежный цветок

Но сегодня она, видимо, решилась преследовать Касси и стала быстро подниматься по лестнице вслед за ней. Отчаявшись, Касси остановилась после первого пролета и оказалась с ней лицом к лицу.

— Оставьте меня в покое! — закричала она, не заботясь более о видимости сохранения мира. Мне нечего вам больше сказать!

— Но зато у меня есть много чего, — ответила Эльвира, сверкая глазами. — Хороша! Нагуляла неизвестно где ребенка, а теперь надеешься повесить его на моего сына! Не на такого напала!

— Я ничего не делала против его воли, Эльвира. Это он настоял на бракосочетании.

Она попыталась уйти, но Эльвира загородила ей дорогу.

— Он не чает от тебя избавиться! Иначе почему он так много времени проводит вне дома? Да просто прячется от твоих бесконечных жалоб и просьб.

— Я ни разу не пыталась удержать его от работы.

— Неужели? — Эльвира воздела руки к небу. — О, Бенедикт, — взвыла она нарочито пискляво, пытаясь изобразить Касси, — мне хотелось бы побывать с тобой вместе в Национальном музее в Реджио Калабрии… Бенедикт, твоя сестра говорила, что неподалеку есть византийские развалины.

Когда ты наконец отвезешь меня туда?.. Покажи мне твою школу, Бенедикт.., я хочу видеть места, где ты играл в детстве.

— Как вам не приходит в голову, что я просто хотела побольше узнать о месте рождения моего мужа, лучше понять его жизнь?

— Чушь! Ты постоянно думаешь лишь о себе.

Хочешь, чтобы тебя баловали, ты — испорченная девчонка. Но Бенедикту не нужен ребенок вместо жены. Нет, он хочет женщину.

— Что вы говорите? Кого-то типа Джованны, должно быть?

— Не типа ее. — Взгляд Эльвиры был полон ненависти. — Просто ее.

— Но Джованна не хочет быть с ним. В отличие от вас она уважает наш брак.

— Она понимает его. Знает его так, как ты никогда знать не будешь. Дополняет его. А ты.., ты рвешь его на куски.

Неужели правда? Может, она действительно постоянно хнычет и жалуется? Просит слишком многого? А дает слишком мало?

Охваченная внезапной неуверенностью, Касси прошептала:

— Я ничего такого не собиралась делать. Я просто хотела…

Эльвира перебила ее, рот ее перекосился от глумливой улыбки.

— Ты хотела всего, всегда! Хотела его для себя, но он никогда твоим не будет! Никогда!

— Прекратите! — крикнула Касси, ужаснувшись злобе этой женщины. — Если бы Бенедикт слышал, что вы говорите…

Эльвира придвинулась ближе.

— Да? — Ее руки легли Касси на плечи, жестко встряхнули ее. — Что тогда, americana?

Содрогнувшись от неожиданного прикосновения, Касси отступила, ища рукой опору. Нога соскользнула с лестничной площадки, пальцы тщетно цеплялись за воздух.

Она потеряла равновесие и пугающе медленно начала падать вниз. Она слышала крик, подумала, что, должно быть, кричит сама, потому что там, наверху, Эльвира стояла как воплощение мстительности, плотно сжав губы.

Каменные перила ускользали, когда она пыталась задержать свое падение. Одна нога застряла, попав в проем перил. И слава богу, это позволило ей поймать перекладину перил и остановиться где-то посередине лестницы.

Потрясенная до глубины души, она прошептала:

— Боже правый, вы могли меня убить!

Выражение глаз Эльвиры поразило ее пугающей пустотой, она глядела прямо перед собой.

Шагнула вниз по ступенькам. Секунду-другую Касси даже казалось, что она намерена закончить начатое и толкнуть ее вниз.

Но нет. Она смотрела только на ступеньки, обошла Касси, как стоящий на дороге столб, и исчезла в дверях своего кабинета.

Дрожа всем телом, Касси обнимала перила, боясь, что, шевельнувшись, причинит себе какой-нибудь вред, и трепеща за участь ребенка.

Наконец, опасаясь, что Эльвира вздумает вернуться, она заставила себя встать на ноги. Кроме тянущей боли в боку и бешеной пульсации в области живота, никаких повреждений она не заметила. Но ребенок?..

Новая волна ужаса захлестнула ее. Насколько безопасны для плода подобные падения? Могло ли падение вызвать повреждения мозга? Или позвоночника?

— О, Бенедикт! — зарыдала она, чувствуя себя бесконечно одинокой и беззащитной. — Почему тебя нет здесь, когда ты так мне нужен?

Но факт оставался фактом — его не было, а значит, защита малыша полностью на ее совести. И единственный способ защиты, горестно подумала она, убежать из места, которое из разряда неприятных превратилось в просто опасное.

Пусть она разобьет себе сердце, уехав после того, как обещала Бенедикту остаться, ребенок сейчас самое главное. А раз так, надо выбраться из этого проклятого дома и показаться врачу. Следует отыскать достаточно грамотного доктора, чтобы оценить, как продвигается ее беременность, и определить, в состоянии ли она совершить длительное путешествие домой.

А потом, убедившись, что перелет будет для нее безопасным, она улетит первым же рейсом в Штаты, как можно дальше от своей ненормальной свекрови.

Для осуществления своего плана ей надо в первую очередь попасть в Реджо-Калабрию. Поднявшись наверх, она зашла в отведенные им с Бенедиктом комнаты, убедилась, что паспорт и бумажник лежат в сумочке, потом открыла ящик стола Бенедикта, моля бога найти то, что нужно.

Усталый и запыленный Бенедикт через низкую арку проехал туда, где раньше располагались конюшни Константине. Они давным-давно были переоборудованы под обширный гараж для сельскохозяйственной техники, с отсеком для семейных авто в одном крыле.

Поставив грузовик на обычное место у стены, он поспешил к дому.

Тишина, царившая здесь, вначале не удивила его: мать и Франческа, должно быть, работают в другой части здания, а Кассандра, скорее всего, нежится на пляже. Но что-то его обеспокоило.

Что-то в гараже было не в порядке, не так, как должно быть…

Он замедлил шаги, пытаясь понять причину своего беспокойства, но потом пожал плечами и направился к дому.

Он не был дома четыре дня. Большую часть времени пришлось провести в горах, где хозяйничали бандиты, скрывающиеся в местных пещерах. Он пытался найти контакт с Анжело Менджи, их главарем. Младший брат Анжело, Дериус, был человеком, которого Эльвира наняла после увольнения одного из постоянных работников, не пожелавшего мириться с ее бесконечными придирками, Прием на работу Дериуса с самого начала был неверным шагом. Хитрый, наглый и бессовестный, он достаточно скоро подорвал ту хрупкую стабильность, которая сохранялась еще среди рабочих. Когда Эльвира решилась уволить его, было уже поздно. Его злобное мщение можно было предугадать.

Бенедикт не сомневался, что за порчей садов, причинившей им огромный ущерб, стоит именно Дериус. Не сомневался он и в том, что Анжело со товарищи его поддерживают и укрывают.

После переговоров с подонками на душе у Бенедикта остался отвратительный осадок, но он знал — это единственный способ изменить ситуацию. Поэтому он спрятал гордость в карман и сделал то, что надо было сделать. Теперь, вернувшись домой победителем, он мечтал об освежающем душе, бутылке хорошего вина, обеде и вечере, проведенном с Кассандрой.

Ему не хватало ее.

Голос жены слышался ему в бормотании ветра, дикие цветы напоминали об аромате, исходящем от ее кожи. Он не мог дождаться встречи; тогда можно будет обнять ее, погрузить лицо в ее волосы. Погладить живот, в котором растет их будущий малыш.

Но когда он появился из душа, комнаты третьего этажа по-прежнему оставались пустыми. Спустившись вниз, в центральный зал, он и там никого не нашел. Палаццо словно вымерло. Его поразило вдруг, что вокруг такая тишина.

Он не был подвержен суевериям. Ту жизнь, к которой он привык: контракты, поставки, договоры, ограничения на импорт — все, что определяется голыми, беспощадными фактами, — трудно сочетать с верой в потусторонние силы. Но сейчас ему показалось, что сердце сжала холодная рука.

Он заметался по комнатам, выкрикивая знакомые имена — Кассандры, Франчески, матери — никого, в ответ слышалось только эхо.

На Эльвиру он наткнулся в салоне. Она сидела в одном из кресел с высокой спинкой и, казалось, не видела ничего вокруг.