Гимн Рождества

– Никаких проблем. Я услышала музыку и не могла не войти, чтобы лучше слышать. Я люблю этот вальс.

– И я. Странно, потому что вообще я предпочитаю более современную музыку. Но эта старая мелодия обладает надо мной какой-то непонятной властью. Не знаю почему. – Отложив бумагу, которую он читал, Николас встал и, обойдя стол, подошел к ней. – Раз вам она тоже нравится, давайте станцуем, мисс Симмонс?

Кэрол не могла отказать ему, сославшись на то, что библиотека не совсем подходящее место для танцев. Она кое-что знала об этом. Николас протянул к ней руки, и она вошла в них, словно усталый странник, наконец-то вернувшийся домой. Его сила, изящные движения, блеск зеленых глаз, прикосновение его левой руки, сжимавшей ее руку, его правая рука у нее на талии, направляющая их кружение по комнате, – все это вызвало в ее памяти картины из их совместного прошлого и будущего, неотделимые от этих очаровательных минут из настоящего. Кэрол показалось, что музыка и сладкие воспоминания льются прямо из стен библиотеки.

Кэрол вовсе не думала, что Николас испытывает во время танца такое же захватывающее удовольствие, что и она. Двигались они слаженно, но когда музыка кончилась, он сразу же опустил руки и отошел от нее.

– А теперь вы должны меня извинить, – сказал он, – мне еще нужно поработать пару часов. Благодарю вас за приятное развлечение в конце делового дня. – Он коснулся губами ее руки, потом подошел к двери и открыл ее перед Кэрол. Было очевидно, что ей предлагают уйти – вежливо и ласково, но все-таки уйти.

– Доброй ночи, мистер Монфорт. – Ничем не показав своей боли и разочарования, Кэрол вышла из библиотеки и поднялась к себе, размышляя о грустных вещах.

Что ей делать, если в это время Николас Монфорт не предназначен для нее? Пенелопа – Абигайль – Пен не в каждой своей жизни встречается с одним и тем же человеком, не может ли такая же участь постигнуть и Кэрол?

Она знала ответы на эти вопросы так, словно они запечатлены у нее в сердце. Она всегда будет любить Николаса, но если он ее не полюбит – что ж, она будет работать с ним столько, сколько он позволит, и постарается помочь как можно большему числу людей. И всегда будет напоминать себе, что в будущем мире – другом, не похожем на тот, который ей показала леди Августа, они обязательно будут вместе – она и тот, кого она любит. И если в этой жизни ей не суждено изведать любовь Николаса, она постарается заслужить его уважение.

И в одиночестве она не останется. У нее будут друзья – Кинсэйды, Нелл и Хетти, мисс Маркс и Крэмптон, если повезет – и Бэскомы, и, быть может, даже Николас. Это не все, чего она хочет, но и этого достаточно. Она научится довольствоваться и этим, потому что знает, как много ждет ее в следующей жизни.

– Так вот чем одарила меня леди Августа, – прошептала Кэрол, – и за это я навсегда ей благодарна. Навсегда. Она научила меня, что у жизни нет конца.

Глава 21

Обед, который Николас дал Кинсэйдам и Бэскомам, имел большой успех. Мужчины ублажали себя рассказами о пребывании в университете. Кэрол подозревала, что в этих рассказах многое приукрашено. Женщины за это время успели познакомиться, и к концу вечера Кэрол убедилась, что они будут друзьями. Что и должно было произойти, по ее мнению.

По настроению этот вечер напоминал те вечера на кухне, которые так нравились Кэрол в Лонде, в том варианте будущего, когда Марлоу-Хаус будет полуразрушен. Только в настоящем разговоры были гораздо веселее.

– Я начал наводить справки, как ты хотел, – сказал Билл Бэском Николасу, – думаю, мы сможем приобрести арендный договор на соседний дом.

– А вы собираетесь воссоединить обе части Марлоу-Хаус? – спросила Кэрол у Николаса.

– Дом получится слишком большой, это непрактично. И кто знает, что понадобится в будущем? – ответил тот. – Возможно, понадобятся именно два отдельных дома. Я подумал, Билл, может, вы с Джоанной захотите устроить себе квартиру на двух верхних этажах, а в нижних мы поместим офис «Благотворительного треста Марлоу-Монфортов». Вероятно, Люциус найдет среди своей паствы людей, которых мы возьмем на эту работу. Поговорите с ним, Билл, он ведь всех знает и знает, кто нуждается в трудоустройстве. – Последнее замечание было произнесено с задорной усмешкой по адресу Люциуса Кинсэйда.

Неделя, последовавшая после прибытия Николаса в Лондон, оказалась гораздо более занятой, чем ожидала Кэрол. Раньше она не понимала, как много работы нужно проделать, чтобы потратить крупные суммы. Вместе с Николасом она посетила поверенных леди Августы, где не колеблясь выложила свое мнение о том, что собиралась сделать ее покойная хозяйка с деньгами, оставшимися после нее. Она быстро поняла, что Николас не преувеличивал, говоря о времени, необходимом для разбора всех дел леди Августы и уплаты всех пошлин.

В собственном состоянии Николас ориентировался хорошо, и благодаря его быстрым действиям к концу недели все документы для финансирования «Щедрого стола» при церкви святого Фиакра были оформлены. Когда Николас заговорил с Крэмптоном и мисс Маркс о должностях в «Щедром столе», они сразу же дали свое согласие.

– Я не сомневаюсь, сэр, что вам хочется иметь лакея и кухарку помоложе, если вы остаетесь в Лондоне, – сказал Крэмптон. – Мне кажется – хотя мисс Маркс никогда в этом не признается, – что последние дни она находит несколько утомительными.

– Конечно нет, – протестующе сказала эта достойная леди, – я могу работать еще много лет, но чувствую, что в «Щедром столе» принесу больше пользы. Тем не менее ни я, ни Крэмптон не покинем Марлоу-Хаус, пока не появятся новые лакей и кухарка.

– Спасибо, мисс Маркс. – На эту речь кухарки Николас отвечал так серьезно, как только она могла пожелать. – Я благодарен вам за высказанные соображения. Если кто-нибудь случайно узнает о квалифицированных работниках, которые мне нужны, прошу сообщить мне или мисс Симмонс.

Нелл и Хетти оставались в Марлоу-Хаус на лучших условиях, а Хетти к тому же поступала на курсы обучения чтению за счет Николаса.

– Вы очень щедры, – сказала ему Кэрол.

– Мне отплатят хорошим отношением и хорошим обслуживанием, – возразил он. – Если эти молодые женщины так умны, как вы утверждаете, они не долго останутся в низшем эшелоне прислуги. Я люблю повышать в должности хороших служащих.