Гимн Рождества

– Смерть Иль была горем и для тебя.

Она поймала его взгляд. В его глазах внезапно вспыхнул зеленый огонь, и Кэрол разом поняла причины, заставившие его возглавить переворот. Это действительно началось со смерти его сестры, когда ему было не больше семи-восьми лет. Она знала, что боль этой утраты пряталась в самой глубине его души, потому что, хотя он и рассказывал ей многое про себя в перерывах между ласками этой ночью, о сестре он до сих пор не упоминал. Но он хотел, чтобы она знала имя Иль и понимала самые личные, самые тайные причины его деятельности.

Она не знала, что сказать. Она могла только подойти к нему, обнять его и положить голову ему на плечо и постоять так немного, а потом его руки тоже обняли ее, и они стояли так, связанные чувством потери и любовью.

Но пора было спускаться в кухню, присоединиться к остальным, заняться последними приготовлениями к битвам, которые их ожидали.

– Мне все равно, что ты скажешь, Ник, я не желаю, чтобы меня оберегали. Я буду принимать в этом участие, – сказала Кэрол. После того, что я слышала и видела за последние три дня, и особенно после того, чему я была свидетелем вчера ночью, на этом отвратительном роскошном приеме в честь Вождя Фэла, я не могу не участвовать в восстании.

– Если ты выйдешь из дому, – ответил Ник, – если Командир Драмм увидит тебя и узнает, он прикажет тебя арестовать – или что-нибудь похуже.

Все сидели в кухне вокруг стола с остатками позднего завтрака, их последней трапезы перед тем, как все уйдут из дома сражаться с Правительством. Даже леди Августа была тут. В своих черно-серых лохмотьях она и впрямь казалась ведьмой, каковой ее считал Ник с друзьями. Кэрол обратилась к ней, надеясь привлечь ее на свою сторону:

– Вы когда-то сказали, что ваша миссия состоит в том, чтобы научить меня заботиться о других и помогать им. Что же, я научилась. Вы не могли бы убедить Ника передумать? Я уверена, что вас он послушает. – Она замолчала, потому что леди Августа смотрела на нее проницательным взглядом.

– Это правда, ты очень переменилась в хорошую сторону, – сказала старуха, – но готова ли ты к последнему преображению, которое от тебя требуется?

– Как я отвечу на этот вопрос? Я же не знаю, что это за преображение. Но я твердо знаю, что я – часть этих людей, всех этих людей, даже включая сюда Лин и Сью, хотя они не члены этой группы. Мы – семья. Не могу этого объяснить. Но я это чувствую. Это так. Каждый из нас – часть целого.

– Именно так. – Леди Августа покивала, одобряя чувства Кэрол.

– Вот почему я не могу оставаться здесь, в тепле и безопасности, с запасом продуктов, а мои друзья уйдут на холод сражаться за правое и светлое дело, не зная, вернутся ли они домой. Если я с ними не пойду, это разобьет мне сердце. Я чувствую, что быть с ними сегодня – мое предназначение.

В течение этой страстной речи леди Августа не сводила глаз с Кэрол, и той показалось, что ее взгляд потеплел. Когда молодая женщина замолчала, леди Августа так же тепло посмотрела на Ника.

– Ее не удержишь, – сказала она. – Разве что физически не дашь ей выйти из дома.

– Связать ее вряд ли удастся, – в разговор вступила Пен. – Кэр многое может. Она все равно найдет способ сделать по-своему.

– Послушай, пусть она идет с нами, – сказала Джо.

Остальные добавили свои соображения, и перевес голосов был в пользу Кэрол. Все же Ник – их вожак, и Кэрол знала, что, если он твердо откажется взять ее с собой, они согласятся с его решением, хотя и неохотно.

– Авга, – Ник повернулся к леди Августе, – ты можешь обещать, что Кэрол уцелеет в сегодняшнем бою?

– Почему я должна уцелеть, если другие не уцелеют? – воскликнула Кэрол. – Дай мне толковые указания, и я попытаю судьбу вместе со всеми.

– Ты можешь пойти со мной, – предложил Люк. – Ты что-нибудь смыслишь в пиротехнике? Или в подрывных работах?

– Я научусь, – мгновенно ответила Кэрол.

– Нет, – так же мгновенно отозвался Ник, – с тобой она не пойдет, Люк.

– Ты же знаешь, я не собираюсь взрывать себя, – возразил Люк, – или еще кого-нибудь. Просто я хочу ознаменовать начало восстания фейерверком. Отвлечь внимание этих антинародных народных гвардейцев.

– Все, что мы будем делать сегодня, довольно опасно, – заметила Джо, – пусть Кэр идет с Пен и со мной.

– А что вы будете делать? – спросила Кэрол.

– Выводить ни в чем не повинных людей за линию огня, – спокойно сказала Джо. – У нас будет оружие, чтобы в случае необходимости защищать их.

– Авга, – Ник опять посмотрел на леди Августу, – скажи, что ты предвидишь?

– Я не могу открыть вам, чем кончатся сегодняшние события, – ответила леди Августа. – Я могу только сказать, что будущее Кэр будет таким, каким суждено. А также твое, Ник, и всех, кто сидит за этим столом.

Ник уставился на нее так, словно хотел разгадать ее таинственный ответ.

– Что бы ты, Ник, или Авга ни сказали, это не имеет значения, – упорствовала Кэрол. – Я все равно буду с тобой на площади.

Она не сказала, что ответ Авги заставил ее задрожать от нового неопределенного страха. Боялась она не только за себя. Она боялась за всех, потому что за этот короткий срок полюбила каждого, сидящего в этой комнате.

В ее памяти всплыли пустолицый Вождь Фэл в его узком зеленом костюме и холодный, решительный Командир Драмм – два облика равнодушного Правительства, которое необходимо свергнуть, если есть хоть какая-то надежда на лучшее будущее для ее друзей.

– Да, – повторила Кэрол, – мне все равно, опасно это или нет, я буду там, где должна быть.

Глава 16

Они выходили на площадь поодиночке или парами. По настоянию Ника Кэрол шла с леди Августой. Позже они встретятся с Пен и Джо.

– После этого я уйду, – тихо, чтобы никто не услышал, сказала Кэрол леди Августа.

– Вас там не будет? – спросила Кэрол удивленно. – Разве Ник дал вам какое-то тайное, магическое задание? Знаете, вы ведь убедили их всех, что вы ведьма. Я бы и сама поверила в это, если бы не знала, что вы призрак, – добавила она еле слышно.

Ответ леди Августы был краток:

– Я буду делать то, что нужно.

– Опять загадки, – пробормотала Кэрол. – Неизвестно, когда вы появитесь и что сделаете со мной. Но предупреждаю: не вмешивайтесь в мои сегодняшние поступки, или я устрою такое, что все ваши попытки изменить мой характер провалятся самым жалким образом, и где вы тогда окажетесь на веки вечные?