Исчезнувшая Луна (сборник)

Я умоляю всех богов всех мирозданий, чтобы смерть стала небытием. Но я ничего не знаю, и я боюсь.

Иуда… Иуда… Иуда!

Я предал два мира, и не может быть глубже ада, чем тот, в котором я сейчас живу. И все-таки я боюсь.

Почему я боюсь того, что случится со мной? Я разрушил Астеллар. Я уничтожил Ширану, которую любил больше, чем всю Вселенную. Я убил своих друзей, своих товарищей, убил себя.

И вы не стоите этого. Все человеческое стадо, плодящееся в Солнечной системе, не стоит Астеллара и Шираны и того, что мы делали вместе в другом пространстве и времени.

Зачем я дал Мисси этот медальон?

Зачем я встретил рыжеволосую Вирджи?

Зачем я вспомнил? Зачем тревожился?

Зачем я сделал то, что сделал?

Зачем я вообще родился?

ИСЧЕЗНУВШАЯ ЛУНА

Глава 1

ПО ТЕМНЕЮЩЕМУ МОРЮ

Незнакомец говорил именно о нем: странный незнакомец, чужой в этих краях, рослый дикарь, давно покинувший родные горы, одетый в простую тогу и не похожий на уроженцев этой деревни, приютившейся на краю болот. Он что-то выспрашивал, вступал в разговоры, подсматривал исподтишка.

Дэвид Хит видел это, но видел смутно, словно сквозь туман, и так же смутно он отдавал себе отчет в том, что находится в грязном Дворце Всевозможных Наслаждений, принадлежащем Карлуне, что он порядком напился, но все-таки не мешает выпить еще, и что вскоре, когда он потеряет сознание, его, вероятно, вышвырнут через перила в грязь, где он может либо тонуть, либо отсыпаться — по его собственному выбору. Но Хит плевал на то, что его ждет. Мертвому и безумному плевать на все. Словно бревно он лежал на обтянутой шкурами раме, в кожаной маске, скрывавшей нижнюю часть лица, и вдыхал теплый золотой пар, булькавший в тяжелой металлической чаше.

Он вдыхал этот пар и пытался уснуть, но сон все не шел к нему. Он даже глаз не мог сомкнуть. Видимо, сна в эту ночь так и не будет, будет лишь тяжелое, полуобморочное забытье.

Момент, которого ему не избежать, настанет как раз перед тем, когда его одурманенный мозг скользнет в забвение, когда он, по всей вероятности, не будет видеть ничего, кроме населенной призраками темноты, и этот момент покажется вечностью. Но зато потом, через несколько часов, он обретет покой.

А до тех пор он будет наблюдать из своего темного угла за жизнью во Дворце Всевозможных Наслаждений.

Хит чуть-чуть повернул голову. У его плеча, вцепившись кривыми когтями в край койки, скорчился маленький дракон, покрытый блестящей, золотистой чешуей. Крошечное чудовище заглянуло в его лицо своими рубиновыми глазками, и в этом взгляде человек прочитал симпатию и сострадание. Хит улыбнулся и вновь уронил голову на шкуры. По телу его пробежала судорога, но наркотик настолько притупил все ощущения, что он почти не почувствовал этого.

К Хиту никто не подходил, лишь изумруднокожая девушка, обитательница Голубых Болот, время от времени приближалась, чтобы наполнить опустевшую чашу.

Она не была человеком и поэтому не обращала внимания на то, что он — Дэвид Хит.

Незримая стена окружала его, и ни один человек не решался полюбопытствовать, что же скрывается за этой стеной.

Исключением из правил был только незнакомец.

Взгляд Хита блуждал по залу; мимо длинного низкого бара, где простые матросы лежали на потертых подушках и пили дешевый огненный фол, мимо столов, за которыми сидели капитаны и помощники, играя в бесконечную и сложную игру в кости, мимо обнаженной девушки из Нехалы, которая танцевала при свете факелов. Тело девушки блестело от крошечных чешуек и было так же гибко и бесшумно в движении, как тело змеи.

Единственная громадная комната с трех сторон была открыта в насыщенную испарениями ночь. Это было последнее, на чем остановился взгляд Хита: тьма и море. Они были его жизнью, он любил их.

Тьма на Венере совсем не то, что на Земле или на Марсе. Планета жадна на свет и не хочет расставаться с ним. Лицо Венеры никогда не видит солнца, но даже ночью здесь сохраняется память о нем, захваченном вечными облаками.

Воздух цвета индиго светится сам по себе — тускло и немощно. Хит лежал и наблюдал, как горячий ветер медленно наносит свет вокруг деревьев лайя, жарким сиянием касается грязной гавани и постепенно рассыпается бесконечными огоньками Моря Утренних Опалов. В полумиле к югу река Омаз медленно стекает в низину, вся пропитанная вонью Голубых Болот.

Море и небо — страсть и погибель Дэвида Хита.

Тяжелый пар клубился в его мозгу.

Дыхание его стало медленнее и глубже, веки начали тяжелеть.

Хит закрыл глаза.

Но в этот миг сердце его кольнула игла острой тоски и смутная печаль овладела им. Судорожно скорчившись, он тихонько захныкал. Кожаная маска приглушала звук.

Маленький дракон поднял голову и застыл, подобно деревянной фигурке.

Полуголое тело Хита, прикрытое лишь короткой туземной юбочкой, начали сотрясать конвульсии. Печаль в душе его росла, превратилась в безысходное горе и наконец обернулась смертным ужасом.

Жилы на шее вздулись и натянулись, как проволока. Он попытался крикнуть, но не мог. Пот крупными каплями стекал по его коже.

Маленький дракон вдруг поднял крылья и издал долгий шипящий звук, постепенно перешедший в визг.

Хита обступили неясные призраки, в ушах стоял скрежет, гул и грохот. Хит обезумел от страха, он умирал. Широко шагающие монстры толпой выходили к нему из сияющего тумана. Его тело тряслось, трещало, хрупкие кости разлетались пылью, сердце выскакивало, мозг стал частью залившего всю планету тусклого марева.

Он сорвал с лица маску и выкрикнул:

— Этна!

Потом он сел, широко раскрыв невидящие глаза.

Откуда-то издалека послышался гром. Постепенно этот гром превратился в человеческую речь. Из-под самых небес летящие раскаты повторяли его имя.

Сквозь фантомы пьяного бреда проступило живое человеческое лицо и на миг заслонило ужасные видения.

Лицо незнакомца с Высокого Плато. Хит видел каждую черточку этого лица, огнем нарисованную в его воспаленном мозгу.

Квадратная челюсть, твердый изгиб рта, нос с горбинкой, точно ястребиный клюв, белый шрам на белой коже, глаза, как лунные камни, только жгучие, блестящие, длинные серебряные волосы, связанные узлом и скрепленные золотыми цепочками воина.

Руки трясли Хита, ладони били по щекам.

Дракон вопил и хлопал крыльями, но не мог вырвать глаза у незнакомца, поскольку был накрепко привязан к изголовью кровати.

Хит отдышался, содрогнулся в последний раз, всхлипнул и пришел в себя.

Он убил бы этого человека, укравшего у него драгоценные минуты покоя. Он уже изготовился для удара, ибо все посетители Дворца делали вид, что их это не касается, и лишь искоса, со страхом и ненавистью, поглядывали в его сторону. Но заводить драку не стоило: горец был крупным, сильным мужчиной, куда более сильным, чем Хит в свои лучшие дни. Следовательно, оставалось только упасть на койку и покорно наблюдать, как уходят последние силы.

Незнакомец сказал:

— Говорят, ты нашел Лунный Огонь?

Хит удивленно смотрел на него одурманенными глазами и молчал.

— Говорят, что ты — Дэвид Хит, землянин, капитан «Этны».

Хит опять не ответил, внимательно рассматривая причудливую игру света и, тени на стене возле горящего факела.

Хит всегда был тощим и жилистым, а теперь он и вовсе исхудал. Кости его лица страшно выдавались под натянувшейся кожей. В черных волосах и неухоженной бороде пробивалась седина.

Горец внимательно и задумчиво посмотрел на Хита и наконец произнес:

— Я думаю, врут. Никакой ты не Хит.

Хит невесело улыбнулся.

— Очень немногие добрались до Лунного Огня, — продолжал венерианец, — то были люди сильные, бесстрашные.