Страница 86 из 96
— Что было?
— Ну, продажа. Когда пришел покупатель? Один он был или с кем-то еще?
Незаметно мы двинулись по проходу и дошли до маленькой застекленной конторки, куда — я понял — завскладом непременно хотел меня завести.
— Один, один он был! Пришел, принес письмо, дай, говорит, машину… Погоди, говорю, дай посмотрю документ… Да, все верно — подпись есть. Для меня самое главное — подпись. Раз шеф подписал — значит, все в норме. Ладно, говорю, отсчитывай бумажки — тысяча шестьсот тридцать… Да, она, конечно, после аварии, но ездить можно, на ходу машина… Положишь еще двести-триста мастеру — будет как новенькая… А тот глядит на меня как полоумный — что, говорит, я могу ее прямо сейчас взять? Вот ненормальный, у него, видишь ли, с собой денег не было! — И человечек гнусно захихикал.
Не знаю, может, мой строгий вид подействовал на него или омерзение, невольно выразившееся в моих глазах, но он осекся, и лицо его снова приняло угодливое выражение.
— Ну, как бы там ни было, он кинулся по телефону звонить…
Мы уже вошли в конторку.
— Садитесь, — он указал мне на стул, а сам продолжал стоять. — С какой-то женщиной говорил, Венче или Генче, не расслышал, принеси, говорит, деньги… Потом вышел, повертелся, опять стал звонить, ту же самую звать к телефону, но, видно, не застал — ушла уже… Тогда он сел на свой мотоцикл и запылил куда-то…
— Значит, вы говорите — он звонил второй раз?
— Да, да — второй, второй раз.
— А когда это было, не помните? В котором часу?
— Да, наверно, после двенадцати, потому что я уже торопился в столовую обедать. Ну, допустим, меня не было двадцать минут. Значит, примерно в половине первого я вернулся. Смотрю — вертится возле склада какая-то женщина. Красивая…
— А его в это время не было?
— Нет, он примчался минут через десять. Да, именно так… Ну, женщина передала ему деньги, о чем-то они поговорили недолго, и он ее отправил обратно.
— А на чем она уехала?
— Вот чего не знаю, того не знаю — думаю, скорее всего, на автобусе.
— Ну, хорошо. А что было потом?
— Потом? Потом мы посчитали деньги, оформили акт о продаже, и он уехал.
— На этом «фольксвагене»?
— Известное дело — на своем «фольксвагене». Сказал, что хочет немедля найти какого-то приятеля, чтобы отреставрировать машину как следует, так я понял…
— Ну а мотоцикл?
— В четыре часа приехал на машине какой-то человек и забрал мотоцикл.
— А какой марки он был? Вы видели его?
— Да, видел, но сказать точно не могу, да я в них и не разбираюсь особенно…
Так. О чем еще спросить его? Пожалуй, пока хватит, и это не так уж мало. Я встал.
— Спасибо. Достаточно. — Я сделал небольшую паузу. — На сегодня.
Он с удивлением и даже некоторым страхом поглядел на меня, а я повернулся и, не дожидаясь его вопросов, вышел.
Мне нужно было спешить. Ведь я с утра позвонил Гено Томанову на работу, и между нами произошел краткий разговор:
— Вы могли бы прийти ко мне? Ну, скажем, в полдесятого — в десять?
— Исключено! — бесцеремонно рубанул он. — Я должен явиться к шефу с докладом! До обеда — исключено! — так же резко повторил он.
— А после обеда?
— После обеда? Ну… да… возможно. Когда?
— В половине второго.
— Хорошо. И скажите там вашим — надоели мне эти пропуска! Нельзя ли прямо, без них?
— Исключено! — ответил я и положил трубку.
Он меня разозлил, вот в чем дело. Но потом я подумал, что так даже лучше — я успею побывать в Искоре, чтобы проверить и уточнить кое-что из рассказанного Тони. Например, я обратил особое внимание на то, что, по ее словам, они виделись в день несчастья в двенадцать двадцать в сквере за мавзолеем. Томанов же не только ничего об этом не говорил, но даже утверждал и доказывал, что был в это время на складе в Искоре.
Оказалось — действительно, был, но…
Я так спешил в город, что даже по-человечески пообедать не успел. В половине второго я уже был на месте и сидел за столом. Позвонили из бюро пропусков.
— Пусть пройдет! — велел я.
Через минуту он появился, кивнул и сел, не дожидаясь приглашения. Он уже чувствовал себя по-свойски у меня в кабинете… Я решил на этот раз не церемониться.
— Ответьте мне на один вопрос — когда вы в последний раз были в Кюстендиле?
— Вы вызвали меня только для этого? Могли бы и по телефону спросить! Результат был бы тот же!
— Мне лучше знать, когда и как задавать вам вопросы! Так вот — отвечайте прямо: тогда-то и тогда-то.
Он как-то странно глянул на меня, сдвинул брови — будто вспоминает — и медленно проговорил:
— В Кюстендиле я был на экскурсии с классом, когда в школе учился.
Я не мог усидеть на месте, быстро встал и заходил по кабинету.
— Это в первый и последний раз?
— В первый и последний раз, — не мигнув, ответил он.
Я глядел на него почти с восхищением — надо же, как спокойно и уверенно врет… Мне еще неясно было — пора его задерживать или нет, поэтому надо стараться держать себя нейтрально и пока не давать почувствовать, что я знаю больше, чем он может предположить.
— Ладно, пока оставим это. Итак, вы говорите, что в день несчастья в обеденное время вы были на станции Искор. Когда именно, в какое время это было?
— В пять минут двенадцатого, — заученно ответил он.
— На чем вы ехали туда?
Ответ был не столь молниеносным:
— Мне кажется, я ответил на этот вопрос.
— Нет, не ответили, вы обошли его! Надеюсь, помните свои слова: «Когда человек спешит, он найдет способ…» Что вы имели в виду? Какой вид быстрого транспорта?
— Мотоцикл, — устало промолвил он. — Я взял его у одного приятеля. Очень спешил…
— Хорошо, продолжайте! Повторите снова кратко и точно, как все было в Искоре.
«Компьютер» снова заработал.
— Я посмотрел машину… Младенов говорил мне, что она стоит тысячу сто левов, а оказалось — тысячу шестьсот тридцать… Завскладом сказал, что я могу заплатить и тут же взять ее. А у меня с собой было только тысяча двести. И я боялся упустить машину. Позвонил жене, чтобы привезла мне недостающие деньги — у нее были свои шестьсот левов…
— В котором часу вы позвонили жене?
— В двенадцать с минутами. Завскладом пошел обедать, а я остался там ждать.
— Где? Где вы ждали?
— Там, в тени, возле ангара.
— И все время были там? Никуда не отлучались?
— Я же сказал, что боялся упустить машину.
Нет, он был просто неподражаем!
— Когда приехала ваша жена?
— В полпервого или… без двадцати час…
— Говорите поточнее! Вы ведь ждали ее с нетерпением и небось каждую секунду смотрели на часы, не так ли?
— Нет, не так! Я, наверно, задремал там в тени — от усталости…
— Ваша жена приехала раньше! — не выдержал я. — Она искала вас, а вас там не было!
— Моя жена — рассеянная тетеря, — совершенно спокойно ответил он. — Кто ее знает, где она моталась, пока не нашла склад.
— Значит, вы утверждаете, что не покидали территорию склада?
— Нет! — без малейших колебаний ответил он.
— А вот заведующий складом утверждает другое! Он говорит, что вы завели мотоцикл немедленно после второго телефонного звонка и умчались куда-то.
— Кладовщик не может ничего знать, потому что он уходил обедать куда-то в столовую. Да, я завел мотор, но только для того, чтобы переместить мотоцикл в тень…
Что ж, в логике ему не откажешь. В этом случае кладовщик отпадает. Остаются показания Тони.
Я сел на свое место, придвинул пропуск.
— Я доволен вашими ответами. Можете идти. Вы свободны.
Он взял пропуск и двинулся к выходу. Но когда он был уже почти у двери, у меня невольно сорвалось с языка прежде, чем я мог остановить себя: «Пока свободны… Пока».
Он услышал и резко обернулся:
— Не пугайте меня! Я не из пугливых!
— Вижу, вижу. Идите! — и отвернулся к окну, чтобы не видеть его длинной расхлябанной фигуры. И почему я до сих пор не засадил этого наглеца за решетку?