Страница 13 из 18
Глава 6
По статистике, большая часть преступлений раскрывается при помощи информации, получаемой от стукачей. Последние делятся на три категории: простые стукачи, заигрывающие с полицией; обыкновенные граждане, которые колются при нажиме на них со стороны легавых; и те, кто анонимно информирует полицию, исходя из собственных интересов.
Другие люди тоже знают много интересного, но их кодекс чести не позволяет им общаться с полицией. Я был таковым и всегда собираюсь таковым оставаться, что бы они обо мне ни думали.
В гостиницу я вернулся уже на рассвете.
За столом дежурного сидел ночной портье; руки его дрожали, и он с видом провинившегося ребенка испуганно поглядывал в сторону офиса. Вестибюль был пуст. Когда я шел к лифту, меня окликнул Эймс:
— У тебя в комнате что-нибудь есть?
— Да вроде ничего особенного, а что?
— Пол... один из наших коридорных видел, как к тебе заходил этот педераст, и рассказал об этом мне. Либо его одолело любопытство, либо деньги искал.
Я почувствовал, как у меня напряглись мышцы.
— Послушай...
— Не бойся. Он уже пробовал приставать к парню, который как-то здесь прятался от полиции. Он, видишь ли, решил, что к такому можно лезть с его дурацкими любовными шашнями. , — Я ему покажу шашни.
— В общем, не волнуйся, я сам его вздул. Но проверь, все ли на месте. Педерастам нельзя доверять.
— Хорошо.
Я хлопнул его по плечу и бросил брезгливый взгляд в сторону дежурного. Тот отвернулся с нервным смешком. Все мои вещи оказались на месте, но видно было, что их трогали. Ничего, я потом разберусь с этим парнем, да так, что у него навсегда пропадет любопытство.
Я позвонил вниз, успел застать Эймса, пока он еще не ушел, и попросил соединить меня с Питером-псом. Тот был в полусне, и я минуты две втолковывал ему, что именно мне нужно. Я хотел, чтобы он сообщил моим друзьям о похищении Карин Синклер из больницы. Нью-Йорк — город большой, что бы вы ни делали, всегда кто-то это видит, трудно лишь собрать показания очевидцев и сложить их в единую картину. Среди этих очевидцев наверняка есть верные мне люди. Питер обещал все разузнать, после чего я повалился на кровать и погрузился в сон.
Когда я проснулся, шел дождь. Мои часы показывали десять минут шестого; в эти дождливые сумерки учреждения уже начинали пустеть, и вечерняя публика заполняла такси и метро. Я умылся, побрился, оделся и направился к Гранд-Каньону.
На углу я купил газету и на ходу просмотрел ее: меня интересовало, не нашли ли труп Флая. Я готов был поспорить, что нет, и, судя по отсутствию какой бы то ни было информации на этот счет, был прав. Я подобрал какую-то коробочку, упаковал туда найденный накануне героин и послал по почте Ньюболдеру (на адрес полицейского участка). Надеюсь, им не составит труда по налипшим на пакетик крошкам кофе определить, откуда это взялось. У них там есть специальные ребята для такой работы, пусть покажут, на что способны.
Киоск Питера-пса мог служить ему прикрытием для чего угодно. Он всегда знал, кто под колпаком, кто и где прячет краденое, и если кто-то из его знакомых скрывался от полиции, он всегда был готов переправить ему весточку. Наш брат заботится о себе подобных. Я увидел его в тот момент, когда он вышел из киоска купить себе в ближайшей закусочной бутерброд. Я примостился на табурет рядом с ним.
— Какие новости, Пит? — спросил я и заказал себе кофе.
— Судя по всему, тебе попалась на этот раз крупная рыба. Хорошо еще, Ирландец, что у тебя есть друзья. Ты помнишь Милли Слейкер?
— Конечно, она все прежним занимается?
— Да. Так вот, она как раз уходила от клиента, и в этом месте они остановили свою «скорую помощь». Она видела, как эти парни оттуда вышли и подались на угол, где другая машина их ждала. Милли снова ушла в подъезд, потому что парни эти ей очень не понравились, но оттуда она слышала, как один другому сказал, что надо остановиться у «Биг Топа», что-нибудь перекусить и уже потом возвращаться. Тогда только Милли наконец ушла, но я говорил с ребятами из «Биг Топа», и Максин Чу их вспомнил, потому что оба они иностранцы. У Максина работает официантка, которая немного понимает по-польски, и она говорит, что вроде они упоминали заведение Мэта Кавольского, внизу у моста. И они еще будто бы спорили о том, идти ли им сейчас и подсчитать свои расходы или еще подождать. Потом она отошла прислуживать, а когда вернулась, то они уже обо всем договорились и ушли. Я еще посылал Бенни к Мэту, но к тому заходит много моряков с иностранных судов, и поэтому он не примечает новых людей, к тому же он всегда занят по горло и ему некогда с ними разговаривать.
— А ты не просил Милли их описать? — спросил я.
— Что я, немой, что ли? — возмутился он. — Конечно просил. По ее словам, один из них совершенно обыкновенный парень, ничем не отличающийся от других, кроме того, что у него отрезано пол-уха. Максин, наверное, видел его с другой стороны. Другой же выглядел сущим бандитом: грубый, с переломанным носом и так далее. Понимаешь?
— Кажется, да.
— И пойдешь туда?
— Ночью. Постарайся послать туда кого-нибудь из наших.
— Обязательно. Их, правда, придется поискать, но я уж постараюсь. Но только долго не тяни. Им ведь всем тоже надо зарабатывать себе на жизнь, а на чужой территории, сам знаешь, ничего не сделаешь.
Я посмотрел на часы:
— Уже пора спешить, — и бросил доллар на стойку. Вдруг Пит схватил меня за локоть:
— Послушай, Ирландец, а что, Большой Степ вроде помягчел?
— То есть?
— Карин сказал, что он ослабил контроль за Флаем. Может, он не злится больше на него? Ведь Мартино был поставлен у его квартиры, чтобы Флай не мог попасть домой, а теперь Мартино исчез.
Я мысленно стал складывать кусочки, и картина начинала вырисовываться. Наутро, придя в кофейню, Тарбуш обнаружил там труп Флая и тут же связался с Эрни. Конечно, они заметили пропажу героина, но у них не было времени на размышление. С помощью Большого Степа они переправили труп в квартиру самого Флая, чтобы его нашли именно там. При дневном свете это была задача не из легких, но вполне выполнимая. И как раз сейчас Эрни остался наедине с проблемой исчезновения его наркотиков. Жалко, что в спешке я не успел обчистить этот склад поосновательнее.
— Ты ошибаешься, дело совсем не в том, что он перестал злиться. Ну ладно, пока. Увидимся попозже, — сказал я.
— Пока, до встречи.
К тому времени, когда я добрался до притона Кавольского, уже совсем стемнело. Здесь, на перекрестке неподалеку от реки, было грязно, пахло канализацией, несвежим пивом и просто сыростью, но зато место было очень удобное, и сюда приходили все: и сотрудники близлежащей газеты, и портовые моряки, и рабочие с расположенной поблизости стройки. Я не бывал тут уже лет пять и не рисковал быть узнанным кем-либо из завсегдатаев, а сам Мэт старого приятеля никогда не подведет.
Я заглянул на кухню и застал там Мэта одного. Не было никакой необходимости рассказывать ему все сначала. Прежде чем я задал свои вопросы, он сказал:
— Голубой фургон и седан последней модели — около типографии Морта Гильферна.
— Это тот, что издает какую-то коммунистическую газетку?
— Да, и раздает ее морякам бесплатно, нарочито нарывается на неприятности, призывает к забастовкам в порту и поддерживает самые оголтелые профсоюзные лозунги. Я его на порог не пускаю с тех пор, как он вышел первого мая на демонстрацию. Выдает себя за либерала, но я-то знаю, кто он на самом деле.
— Откуда ты знаешь?
— Билли Коул говорил. — Тут он обернулся на полуприкрытую дверь и утер пот со лба. — А этот парень с отрезанным ухом...
— Что он?
— Билли видел, как он вылезает из машины. Он уже там и раньше бывал, по словам Билли.
— Спасибо, Мэт.
— Надеюсь, из-за тебя здесь не будет неприятностей.
— Не беспокойся.
— Но если надо, то давай. Здесь найдется кому тебе помочь. Да еще пришли ваши, с Аптауна, они тоже помогут.