Страница 12 из 51
1206 — На Галич двинулись Ольговичи: Всеволод Святославич Чермный, Мстислав Романович Смоленский, Владимир Игоревич (сын Игоря Святославича Новгород-Северского), Рюрик Киевский с сыновьями, союзные половецкие и польские полки. Галичане обратились за помощью к венграм. Но соперники не решились вступить в битву, а когда венгры вернулись восвояси, то галичане пригласили княжить Владимира Игоревича.
1210 — Роман Игоревич при поддержке венгерского короля Андрея II захватил Галич, вынудив брата своего Владимира к бегству в Путивль, но самого Романа, когда он мылся в бане, схватили венгры, возглавляемые воеводой Бенедиктом Бором и вступившие в Галич с помощью провенгерски настроенных бояр. Лишь в 1211 г. Игоревичи изгнали венгров, при этом было казнено свыше 500 бояр провенгерской ориентации. Тогда бежавшие в Венгрию Галицкие бояре вновь призвали венгров. Игоревичи — Роман и Святослав — были выданы им галицкими боярами и повешены. В Галиче был посажен малолетний венгерский королевич Коломан.
Рюрик Ростиславич вновь лишился киевского великокняжеского стола и ушел княжить в Чернигов. На киевском столе побывали Всеволод Святославич Чермный, а с 1212 по 1223 г. — Мстислав Романович Смоленский.
1212 — Умер Всеволод Большое Гнездо. Его 28-летнее княжение ознаменовалось дальнейшим усилением могущества и авторитета Владимиро-Суздальского княжества, с которым вынуждены были считаться другие русские княжества. Всеволод с помощью жестоких военных акций добился полного вассального подчинения Рязанского княжества. В Киеве и других центрах Южной Руси сидели родичи владимиро-суздальского князя. У Всеволода ко времени его смерти оставалось шесть сыновей (Константин, Юрий, Ярослав, Владимир, Иван и Святослав), каждый из которых мог претендовать на роль преемника. Всеволод попытался укрепить положение одного из них — Юрия, — договорившись с горожанами Владимира, что тот станет ростовским князем, а во Владимире сядет другой его сын — Константин. Но Константин, уже несколько лет княживший в Ростове, отказался менять его на Владимир и даже претендовал на то, чтобы присоединить столицу к Ростову. Началась вражда между братьями: Святослав и Константин объединились против Юрия, а тот привлек на свою сторону братьев — Ярослава, Владимира и Ивана. Но затем Святослав принял сторону Юрия, а Владимир, напротив, — Константина. В 1213 г. произошла битва на реке Идше (близ Ростова), и братья пожгли друг у друга города и села.
1216 — В этом году в кровопролитной битве встретились новгородские и суздальские полки. Ярослав Всеволодович, получивший в удел Переяславль-Залесский, Дмитров, Тверь, использовал конфликт среди новгородцев (там были и сторонники и противники суздальских князей) и приказал оковать своих недругов. Воспользовавшись неурожаем и голодом в Новгороде, Ярослав не допускал подвоз хлеба. Новгородских послов, пытавшихся урегулировать с ним отношения, он задерживал и сажал в темницу. В этих условиях новгородцы приняли помощь Мстислава Мстиславича Удалого (племянника уже знакомых нам Рюрика и Давыда Ростиславичей). На первых порах Мстислав надеялся уладить конфликт, посылая к Ярославу: «Уйди из Торжка в свою волость, не нужна тебе земля Новгородская», — но Ярослав был непреклонен. Тогда Мстислав выступил с новгородцами и со своими союзниками — братом Владимиром Мстиславичем Смоленским, княжившим в Пскове, и двоюродным братом Владимиром Рюриковичем. На новое предложение о мире Ярослав ответил: «Мира не хочу, коли пошли — так идите, но на сто моих воинов один ваш будет».
Пока Мстислав и новгородцы захватывали и жгли поволжские города, из Ростова прибыл посол враждебного Ярославу Константина Всеволодовича с предложением союза и помощью — пятьюстами воинами. Решающая битва должна была состояться на берегах речки Липицы под городом Юрьевом. Вместе с Ярославом выступил его брат Юрий, твердо заявивший, что он заодно со своим братом. Снова Мстислав и Константин послали к Ярославу: «Отпусти мужей новгородских и новоторжских и верни захваченные волости новгородские, Волок верни. Помиримся, и крест целуй нам, а крови не проливай». Ярослав снова ответил отказом. Летописец приводит речи бояр, будто бы обратившихся к Юрию и Ярославу: боярин Творимир предупреждал, что князья Ростиславичи мудры и храбры, а воины их — новгородцы и смоленцы — храбры в бою; что же касается князя Мстислава, то «дана ему от Бога храбрость больше чем всем». Но другие бояре подстрекали на битву, утверждая: не было еще случая, чтобы кто-либо пришел войной на Суздальскую землю и вернулся бы целым. И похвалялись: «Хотя бы и вся земля Русская, и Галичская, и Киевская, и Смоленская, и Черниговская, и Новгородская, и Рязанская пошли бы на нас, не совладали бы с нашей силой. А эти полки — то взаправду забросаем их седлами». Вдохновленные князья стали уже в мыслях делить города и земли, которые рассчитывали добыть победой: Юрию — Владимирская земля и Ростовская, Ярославу — Новгород, Святославу Всеволодовичу — Смоленск, Киев посулили черниговским князьям, а Галич (Южный) рассчитывали взять себе.
Мстислав и Владимир также обратились к новгородцам с призывом: «Забудем, братья, дома, жен и детей, а как кто хочет умрем — кто хочет пешим, кто хочет на коне». Новгородцы решили драться пешими и сошли с коней, скинув с себя лишнюю одежду и обувь. Началась жестокая битва, в которой отличились и простые воины, и князья. Суздальцы потерпели страшное поражение: летописец утверждает, что они потеряли убитыми 9233 человека, а новгородцев будто бы пало всего пять человек да один смолянин. В некоторых летописях отразилось ростовское предание, что в войске Константина Всеволодовича сражались русские богатыри Добрыня Золотой Пояс и Александр Попович со своим слугой Торопом.[68]
Потерпевшие поражение князья бежали: Юрий поспешил во Владимир; он загнал трех коней и лишь на четвертом доскакал до своего стольного града, Ярослав лишь на пятом коне добрался до Переяславля и в ярости приказал заточить находившихся там новгородских и смоленских купцов, причем более полутора сотен новгородцев погибли, задохнувшись в тесной избе.
Победители смогли установить мир по своей воле: Константин получил Владимир, а Юрий — небольшой Городец Радилов. Затем убедили сдаться и затворившегося в Переяславле Ярослава. При этом Мстислав не вернул Ярославу его жену, свою дочь, несмотря на просьбы князя.
Так гибли в междоусобных распрях русские воины, горели города и села. Не знали еше тогда князья, что на них надвигается страшное бедствие — нашествие монголо-татарских полчищ.
1219 — В Галиче на княжеский стол вступил новгородский князь Мстислав Мстиславич Удалой, победитель суздальцев в битве на Липице. Он прокняжил в Галиче с перерывами до 1228 г. Воин больше, чем политик, Мстислав всецело находился под влиянием галицкого боярства, выступая, в частности, против волынского князя Даниила Романовича, женатого на его дочери.
1223 — «В тот год, — сообщает летописец, — пришли народы, о которых никто не знает точно — кто они и откуда пришли, и каков язык их, и какого племени, и что за вера их. И зовут их татарами, а другие называют тауменами, а третьи — печенегами»[69] До Руси уже дошли сведения, что неведомые завоеватели одолели ясов, обезов, касогов (народы Кавказа) и половцев.
Нападавший народ именуется в литературе монголо-татарами или татаро-монголами, что отражает сложное происхождение этнонима. Собственно, монголы и татары еще в монгольских степях составляли отдельные племена и враждовали друг с другом, пока в 1206 г. Тэмуджин не добился объединения многих племен (среди которых монголы и татары были наиболее могущественными) в единый военно-политический союз; именно после этого Тэмуджин получил титул Чингисхана. Впоследствии представителей созданного Чингисханом государства именовали то татарами, то монголами. Не следует при этом отождествлять с завоевателями XIII в. казанских татар — в значительной своей части потомков волжских болгар, покоренных теми же монголами, на которых было лишь впоследствии перенесено название «татары».[70]
68
См.: Повесть о битве на Липице // ПЛДР. XIII в. С. 114—127 и 540.
69
ПЛДР. XIII в. С. 132 (в переводе).
70
См.: Егоров В. Л. Золотая Орда перед Куликовской битвой // Куликовская битва: Сб.ст. М., 1980. С. 176—178; Мункуев Н. Ц. Заметки о древних монголах // Татаро-монголы в Азии и Европе. 2-е изд. М., 1977. С. 378—379, 402.