Мой убийца

— Двести долларов... и это все.

— О, он должен был иметь больше, — заявил Гарри. — Эл Ризе обещал ему больше. Какой все-таки идиот этот Фатер — продал собственную жизнь за какие-то жалкие пять тысяч баксов. Вообще-то репутация у него была что надо! Говорил он мало, но дело свое знал отлично.

— Мы знаем об этом, Гарри.

— Ризе обещал ему пять тысяч...

— Где он собирался их достать? — осведомился я.

— Ожидал откуда-то большую сумму. В самом скором времени... Эл околдовал Уилла своими обещаниями, иначе бы тот никогда не взялся за такое поручение.

— А где Ризе сейчас?

— Я, собственно, и хотел это вам сообщить. Я встретил его у Графтона, в двух кварталах отсюда.

— Я знаю, где это.

— Он вышел из машины и пошел пешком. Он был в плаще, под зонтиком, но я его узнал, когда он вылезал из машины. На улице были редкие прохожие, и он сразу спрятал свою физиономию за зонтиком, точно не хотел, чтобы его видели. Но я-то его узнал.

— Вы видели, куда он направился?

— Нет... шел сильный дождь. Я потерял его из виду где-то в районе квартиры Паулы Ли. Но я не стал его искать, я хотел быстрей найти вас и все рассказать.

— О'кей, Гарри! Огромное спасибо, а теперь вам лучше исчезнуть и никому не говорить, что вы меня видели.

— Конечно, конечно, Скаплон. И вы дадите Ризе то, что ему причитается?

— Можете не беспокоиться, Гарри.

Я подождал, пока Гарри не исчез из поля моего зрения, и затем перешел на другую сторону улицы. Я знал, где находится магазин Графтона. Двадцать пять лет назад я работал у него посыльным, а потом утвердил за собой право продавать поблизости от его магазина газеты. Метрах в пятнадцати от перекрестка стоял новый «шевроле». Дверцы автомобиля были закрыты. Южный ветер кинул на меня пригоршни дождя. Бросив взгляд на машину, я стал внимательно осматривать дома, заглядывая в каждое парадное, хотя и понимал, что убийца мог прятаться за любым углом. Первый блин вышел комом, но то, что не удалось Уиллу Фатеру, могло удаться кому-то еще. Меня больше занимало другое. Если Гус Уайлдер вернулся в поисках убежища в родной район, то Эл Ризе наверняка знал об этом. А если у Гуса были большие деньги, то Ризе наверняка попытался бы заполучить свою долю, и каждый, кто оказался на его пути, был бы сметен. Наконец я очутился перед домом, где жила Паула Ли.

«Неплохая мысль, Ризе, — подумал я. — Появился новый человек. Ты обеспечиваешь его женщиной и надеешься, что таким образом лучше возьмешь его в оборот. Может быть, даже сейчас там это происходит и я смогу одним выстрелом убить двух зайцев?»

Я вынул револьвер, проверил патроны и вновь сунул его на место. Только после этого стал подниматься по каменной лестнице. Собственно, я только хотел ступить на лестницу, но в этот миг какой-то блеск за изгородью подсказал мне, что там кто-то есть. На этот раз я действовал решительно, как и подобает в таких ситуациях. Для них я мог быть просто каким-то прохожим, который лишь по чистой случайности задержался у дома Паулы Ли. Разумеется, если они не видели револьвер в моей руке. Я нагнулся и сделал вид, будто отряхиваю брызги дождя с брюк. После этого я поднял воротник и беспечно направился дальше, как супруг, поссорившийся с женой и бесцельно бредущий в ночи.

Разок я оглянулся, чтобы убедиться, подействовала ли моя актерская игра, затем скрылся за углом и разыскал маленький проулок между двумя магазинами. Протиснувшись между бачков с отбросами и картонной тарой, я вскоре очутился на территории соседнего дома, но уже по ту сторону изгороди. На миг меня охватило странное чувство, что все это детская игра. Будучи мальчишками, мы часто пробегали по этому переулку и даже по сквозному подвалу ресторана Донована: он всегда реагировал на это довольно бурно. Но сейчас я не был больше преследуемым, я был хищником, следящим за жертвой.

Дверь подвала была все такой же — старой и поржавевшей. Я осторожно открыл ее и спустился вниз, включив маленький фонарик. В подвале все еще находился старый котел, покрытый асбестом. Рядом громоздились кучи угля, но, несмотря на все это, теперь подвал выглядел намного чище, чем раньше. Видимо, пожарная или санитарная инспекция заставляла хозяина позаботиться об этом. Исхоженные ступеньки вели на первый этаж. Дверь была заперта, но мой мощный удар плечом сорвал замок. Дверь ударилась о стену, причем с таким грохотом, что это должно было напугать всех жильцов.

Но этого не случилось: грохот потонул в громе револьверных выстрелов, прокатившихся по дому почти в ту же секунду. Выстрелы, раздавшиеся этажом выше, последовали один за другим с такой быстротой, что я даже не мог определить калибра оружия. Я смог лишь различить, что стреляли из трех револьверов, потом прогремели еще два выстрела и, наконец, еще один. За этими выстрелами последовало гулкое эхо по лестничной клетке и запах пороха. А потом — возбужденные голоса жильцов и пронзительный вопль женщины, призывавшей на, помощь полицию.

Прижавшись к самой стене, я стал стремительно подниматься по лестнице и почти сразу же споткнулся о мертвеца. Эта секундная задержка спасла мне жизнь, так как в этот момент раздался выстрел сверху, и пуля впилась в стену буквально в трех дюймах от меня, обсыпав штукатуркой. В тот же миг я услышал топот ног, убегающих вверх по лестнице. Внезапно топот смолк, потом раздался опять. Довольно часто полиция вынуждена действовать применительно к обстановке. На этот раз я должен заполучить преступника! Я вынул револьвер, взвел курок и вновь стал подниматься по лестнице. Все замерло. Постепенно я добрался до верхнего этажа, до двери, ведущей на крышу. Не думая о смертельной опасности, я выбрался на крышу и мгновенно укрылся за дымовой трубой.

Дождь продолжал идти, и кроме шума дождя, бившего по железной крыше, не было слышно ничего. Однако меня охватило скверное предчувствие, что я не один. Я вышел из-за укрытия, подошел к краю крыши и выглянул на улицу. Послышался грохот бачка с отбросами, потом заскрипела изгородь, и в ту же секунду я увидел силуэт человека, перелезавшего через нее. Я выстрелил в него, хорошо помня правила стрельбы и понимая, что и большое расстояние, и темнота ночи не позволят мне сделать результативный выстрел. После этого я начал спускаться обратно по лестнице.

На ступеньках лестницы валялся труп Стива Лютца. Он лежал перед дверью Паулы Ли физиономией вниз. Я нажал на ручку и вошел в квартиру, совершенно не зная, что меня здесь ожидает. В кухне горел свет, и как раз под лампой свисал со стула жирный труп Эла Ризе. Выстрел поразил его в сердце, и когда я быстро прикинул возможную траекторию, то пришел к выводу, что человек, стрелявший в него, должен был стоять в дверях спальни.

Паула лежала на кровати с широко раскрытыми глазами, а все ее тело судорожно сжималось от боли. Судя по положению тела, она должна быть мертва. Наверное, и убийца пришел к такому выводу. Дыхание было почти незаметно, лишь мелкое непроизвольное подергивание показывало — человек пытался победить смерть.

Увидев ее шевелящиеся губы, я подошел к ней ближе.

— Паула, это я... Джо Скаплон.

Она попыталась повторить мое имя.

— Кто это сделал... Паула?

Шепот, срывавшийся с ее губ, почти невозможно было разобрать. Я нагнулся еще ниже и услышал:

— Эл... он хотел дать мне свободу... Он... он обещал... Только я должна была сделать... выполнить одну его просьбу...

— Какую?

— Пустить к себе одного человека... сюда... — выдавила она из себя.

— Кого, Паула? Кого?

Вместо ответа, она прошептала:

— Эл должен был прийти первым... но... но первым пришел не он... — Ее шепот стал каким-то свистящим. Он был ужасен... это чудовище... он даже... — Видимо, воспоминание заставило ее умолкнуть. Через несколько секунд ее губы вновь шевельнулись. — Эл... вошел... сел... Я еще хотела закричать, но он меня ударил...

— Кто? Кто это был, Паула?

Она вернулась в реальный мир из своих воспоминаний, глаза ее утратили стеклянное выражение, и Паула попыталась взглянуть на меня. Я схватил ее за руку, но она тотчас же испуганно отдернула ее. Кровь снова потекла из раны на виске. Паула открыла рот, словно собираясь закричать, но крика не получилось. Она так и умерла, с лицом, искаженным от ужаса, и с широко открытым ртом. Глаза Паулы остались широко раскрытыми, точно она повстречалась с самой смертью и сейчас смотрела на нее.