Страница 38 из 54
— Все. Меня интересует все.
— Всего я не знаю, но лично мне они очень симпатичны. Алису я знаю всего пару дней, а вот с Сережей работаю уже прилично. Честный, добросовестный и очень грамотный мальчик. Лично я считаю, что в самом скором времени именно он заменит Пахомова. А вы что, их подозреваете? — недоверчиво спросила Добрынина.
— Пока что рано делать выводы, — уклончиво ответил Проскурин. — Но вам не кажется странным, что их как-то много в этой нехорошей истории? И вообще, по мне, так это по меньшей мере странно — ездить на такие мероприятия с бывшими женами.
— Так вот оно в чем дело! — весело воскликнула Добрынина и резко хлопнула своими большими ладонями по столу, отчего Проскурин вздрогнул, а чашки на блюдцах подпрыгнули и жалобно звякнули. — А я-то голову ломаю, где я ее могла видеть! Вспомнила! У Шатрова на столе стояла фотография, где они вместе. Потом он ее убрал. Почему, не сказал, а я спрашивать не стала. Понятно. Значит, по молодости дров наломали, а теперь склеивают. Молодцы, ребята, уважаю! Так о чем вы там спрашивали?
— Я о том, что мне не нравится тот факт, что первый труп нашла именно Мельникова, — упрямо подчеркнул Проскурин, не умилившись восторгами Добрыниной. — А Шатров как-то уж очень настырно пытается влезть в расследование. Может он просто покрывает свою бывшую жену?
Марина пристально взглянула на него, словно прикидывая, стоит ли обсуждать с капитаном такие вещи.
— Думаю, дело не в этом. Я знаю, что Сережа в последнее время собирал информацию о фонде Крутицкого, — медленно начала она.
— Это я уже слышал. И что?
— Какими-то конкретными сведениями я не располагаю. Но если бы там все было чисто, то Егор непременно уже подписал бы все бумаги. Добавлю, что это именно я посоветовала Касаткину все проверить, прежде, чем вкладывать деньги.
— У вас были причины для этого?
— Были. Я уже говорила, что от человека, который так поступает с собственной женой, можно ожидать чего угодно.
— Слабоватый аргумент.
— Ну, уж какой есть! Так вот, я лично готовила пакет документов, оставалось лишь поставить подписи. Но этого-то и не произошло. Понимаете, о чем я?
— Пока не совсем.
Добрынина взглянула на капитана с жалостью и некоторой долей превосходства, как на душевнобольного.
— А значит это только одно. Шатрову удалось накопать нечто такое, что заставило Егора внезапно изменить свое решение.
— Странно, я вчера вечером беседовал с Касаткиным. Он сказал, что там надо было уладить какие-то юридические формальности и только. А вам Егор Николаевич как это объяснил?
— Никак. Мы с ним на рабочие темы здесь не общались.
— Ясно, но все-таки, может вам просто показалось?
Добрынина смешно поморщила свой совиный нос и с сомнением покачала головой.
— Так вы считаете, что любой мог, как вы там выразились? Пристукнуть Крутицкого? — вернулся капитан к прежней теме.
— Да, но! — она выразительно подняла к потолку указательный палец, — Другой вопрос, кто именно это сделал. Хотеть и совершить — это две большие разницы, как говорил один известный персонаж, не так ли?
— Верно, верно…
Марина Вячеславовна многозначительно пожала плечами.
— Вы ничего больше не хотите мне сообщить?
Добрынина как-то странно посмотрела на него и, немного помолчав, сказала:
— Я и так вам сказала очень многое. Больше я ничего добавить не могу, кроме, пожалуй, того, что я никогда в жизни не стала бы марать руки об этого человека. И еще. Вы не там ищете, капитан.
— Привет. Ты одна?
Рената, не дожидаясь приглашения, шагнула на порог и свернула зонтик.
— Я тебя не звала, — ледяным голосом отозвалась Кристина. — Что тебе здесь надо?
— Поговорить. Да уж, гостеприимной тебя не назовешь! Но ты не пугайся, я ненадолго, — Рената сняла ветровку, поправила перед зеркалом безупречно уложенные волосы и обернулась.
Кристина прислонилась к стене и взглянула ей в глаза. В них читались превосходство и вызов. Господи, как же она ее ненавидит! Эту холеную породистую кошку, которая разоряет чужие гнезда, ради собственного удовольствия. Ненависть жгла, как кислота, давила изнутри и мешала дышать. Иногда Кристине казалось, что ее ненависть можно даже пощупать. Она была горячая, липкая и тягучая.
— Так и будем в коридоре стоять, или в дом пригласишь?
Кристина усмехнулась, молча повернулась к ней спиной и прошла в гостиную, Рената последовала за ней.
— Погода — мрак! Льет, как из ведра! Знаешь, когда я была в Исландии…
— Мы о погоде разговаривать будем? — нетерпеливо перебила ее Кристина. — Говори, что хотела, и уходи.
Губы Ренаты изогнулись в иронической усмешке.
— Ты выглядишь жалко! — она протестующе подняла руку, предупреждая всяческие возражения. — Я не займу у тебя много времени. По сути, у меня только один вопрос. Зачем ты поливаешь меня грязью?
— В смысле? — переспросила Кристина, с трудом сдерживая желание вцепиться ногтями в это красивое надменное лицо.
— В прямом. К нам сегодня приходил полицейский капитан, который занимается расследованием. Так вот он мне прямо сказал, что ты, моя дорогая, предложила на роль убийцы мою кандидатуру. Зачем? Или у тебя есть доказательства? — с насмешкой спросила она.
— Нет. Я просто чувствую, что это ты. Чувствую!
— Что за бред ты несешь?! Повторяю вопрос — зачем тебе это?
— Хорошо, — с горячностью проговорила Кристина, — у меня есть ответ. Потому, что я считаю, что именно ты одна способна на такую мерзость. Ты же никогда и ни с кем не считаешься! Тебе плевать на то, что чувствуют те, которых ты растоптала! Есть только ты, а все остальные для тебя мусор! Я хочу, чтобы и ты хоть раз в жизни почувствовала то, что чувствуют люди, которых ты унизила и лишила всего! Я ненавижу тебя и не собираюсь этого скрывать! Думаешь, я не знаю, что ты раньше спала с моим мужем? А потом нашла себе партию повыгоднее. И на мне Димка женился только для того, чтобы забыть тебя. У нас все было хорошо, даже очень хорошо, но тут опять появляешься ты, и он просто перестает меня замечать! Я знаю, что вы встречались сегодня утром. Ты как собака на сене! Ведь тебе он совсем не нужен. Тебе просто нравится твоя власть над ним! Ты, как маньяк, упиваешься чужой болью и страданием! Я ненавижу тебя! Ненавижу!
Она выкрикивала бессвязные фразы, не в силах себя контролировать. Наконец, почувствовав, что силы окончательно ее покинули, она замолчала на полуслове.
— Все? Концерт окончен? — голос Ренаты из насмешливого стал стальным, — А теперь ты слушай меня. Еще раз перейдешь мне дорогу — пеняй на себя. В одном ты права. Я никогда и никому не позволю вставать на моем пути. Раздавлю, как тлю. И никто не заметит. Даже твой распрекрасный Димочка. Ты — никто, запомни это.
— Уходи сейчас же, — Кристине пришлось сделать усилие, чтобы голос не дрожал. — Уходи и больше не смей приходить сюда. Никогда.
— А как ты мне запретишь? — Рената засмеялась, закинув стройную смуглую шею. — Не пори чепуху, детка! А вздумаешь меня грязью поливать, так сама и заляпаешься.
— А если я расскажу всем, зачем именно ты хочешь выйти замуж за этого слюнтяя Новицкого? Сладко поешь дифирамбы его мамочке и отчиму, а сама бегаешь спать в чужую кровать? Расскажу всем, что на самом деле твой отец… — выпалила Кристина и тут же осеклась под яростным взглядом Ренаты.
«Ведьма, самая настоящая ведьма» — пронеслось в голове Кристины. И вдруг стало страшно.
— Что ж, попробуй, — медленно роняя слова, проговорила она, — Но я бы тебе не советовала этого делать. Я никого не убивала, но если мне придется это сделать, то знай — рука моя не дрогнет.
— Ты, что, угрожаешь мне? — дрожащим голосом проговорила Кристина, с трудом ворочая внезапно пересохшими губами.
— Просто предупреждаю. По-дружески. И, кстати, если твой муж тебя не любит, то это только твои проблемы, — и она легко шагнула в дождь, раскрыв над собой огромный пестрый зонт.