Простые смертные

Однако «подольше» у мамы не получится: уже завтра к вечеру она не выдержит, начнет волноваться и спрашивать у отца: а как же со школой? А в понедельник, когда позвонят из школы и спросят, почему меня не было на экзамене, она окончательно перестанет развешивать сопли из-за экзаменов и злиться на мои «громкие заявления», а потом объявит: «Орудия к бою!» – и двинет прямиком к Винни. Ну, даже если она его на куски разорвет – ха-ха-ха, вот было бы здорово! – так он ведь все равно не знает, ни где я, ни что со мной, и ничего толком ей не скажет. Значит, решено: проведу пару суток на природе, где-нибудь переночую, а там посмотрим, какое у меня будет настроение. Если не покупать сигарет, то моих 13 фунтов и 85 центов вполне хватит на пару дней; в конце концов, вполне можно питаться яблоками, дешевой жареной камбалой с картошкой и «Вкусным и питательным печеньем к чаю». А если мне удастся добраться до Рочестера, то я смогу снять деньги и со своего тайного банковского счета и продлить эти маленькие каникулы.

Массивное грузовое судно, плывшее вниз по течению, громко загудело. На его оранжевом борту белыми буквами было написано: «Звезда Риги». Интересно, а Рига – это какое-то место или что-то совсем другое? Шэрон и Жако наверняка знают. Я зевнула во весь рот и легла навзничь прямо на хрустящую гальку, тупо следя за волнами, поднятыми тяжелым судном и набегавшими на каменистый берег одна за другой.

Господи, и чего это мне вдруг так ужасно спать захотелось…

– Сайкс? Ты жива? Эй, Сайкс! – В мои сны ворвался вечерний свет, и у меня тут же возникла масса вопросов: «Где я? Почему я босая? И с какой стати Эд Брубек, чтоб его черти съели, дергает меня за руку?» Я отдернула руку, стремительно вскочила и отбежала на несколько шагов, не сразу почувствовав – ой-ой-ой! – как обожгла мои босые ступни раскаленная галька. Я зашипела и с размаху треснулась головой о край деревянного волнореза.

Эд Брубек даже не пошевелился. Только сказал:

– Больно, должно быть.

– Еще бы не больно! Я же, черт побери, головой ударилась! Ты зачем меня трогал, будь ты проклят!

– Я всего лишь хотел убедиться, что ты не мертвая.

Я потерла ушибленную голову.

– А что, я похожа на мертвеца?

– Ну да. Всего несколько секунд назад была очень даже похожа.

– Так учти, урод, я очень даже живая! – Я заметила, что велосипед Брубека лежит на боку, и колесо все еще крутится, и удочка по-прежнему привязана к раме. – Я просто… слегка вздремнула.

– Только не рассказывай, что ты пришла сюда пешком, Сайкс.

– Нет, меня сюда на сверхскоростном космическом корабле доставили! Только эта вонючая гнида, корабль ихний, сразу перепрыгнул в другое измерение!

– Хм. Вот уж никогда бы не подумал, что ты так любишь дальние прогулки.

– Вот уж никогда бы не подумала, что у нас в классе учится кто-то из добрых самаритян!

– Пока живешь, все время чему-то учишься. – Где-то в миле от нас вверх по течению громко распевала глупая веселая птица. Эд Брубек откинул с глаз свои черные волосы. Он был такой загорелый, что вполне мог сойти за турка или кого-то в этом роде. – Ну и куда же ты путь держишь? – спросил он.

– Как можно дальше от этого вонючего Грейвзенда! Насколько ноги меня унести смогут.

– Ничего себе. И что же вонючий Грейвзенд тебе сделал?

Я зашнуровала кроссовки. Стертый палец сильно саднило.

– А сам-то ты куда направляешься?

– У меня дядя вон там живет. – Эд Брубек показал куда-то в сторону от реки. – Он сейчас из дома практически не выходит, потому что почти ослеп, вот я ненадолго и приезжаю, чтобы составить ему компанию. Я как раз от него ехал к Олхаллоус, хотел немного порыбачить, да вдруг тебя увидел и…

– И решил, что я умерла? А я и не думала умирать! Что ж, не стану тебя задерживать.

Он улыбнулся – дескать, как хочешь – и полез на волнорез.

Я крикнула ему вслед:

– Эй, Брубек, а Олхаллоус далеко отсюда?

Он поставил велосипед на землю.

– Около пяти миль. Хочешь, подвезу?

Я вспомнила Винни, его мотоцикл «Нортон» и покачала головой. Эд, пижонским движением закинув ногу, вскочил на велосипед и уехал. А я, набрав полную горсть камешков и злясь сама на себя, с силой швырнула их в воду.

Вскоре Эд Брубек, превратившись почти в пылинку, скрылся за купой островерхих деревьев. И даже не оглянулся ни разу! Теперь я уже очень жалела, что не приняла его предложение. Усталые колени не желали сгибаться, ступни распухли, ныли и казались тяжелыми, как свинцовые гири, а икры, казалось, сверлила тысяча крошечных сверл. Пять миль! Да в таком состоянии я буду век туда добираться! И все-таки Эд Брубек – такой же парень, как Винни; а все парни – это попросту машины для выработки спермы! В животе у меня бурчало от голода, и страшно хотелось пить. Зеленый чай – отличная вещь, пока его пьешь, но он, похоже, вызывает усиленное мочеиспускание, прямо как у скаковой лошади. И потом, во рту после него такой вкус, словно там застряла дохлая крыса. Эд Брубек, конечно, тоже мужского пола, но, по-моему, он все же не обманщик. И смелый. На прошлой неделе, например, он вступил в спор с миссис Бинкёрк, учительницей Закона Божьего, и в итоге его отправили к мистеру Никсону за то, что он назвал миссис Бинкёрк «фанатичкой года», а это сочли оскорблением. Причем получалось, что Эд оскорбил не просто взрослого человека, а учителя. Вообще, люди – как айсберги: видна только самая малая их часть, а все остальное скрыто от глаз. Я очень старалась не думать о Винни и все-таки думала; вспоминала, например, как еще сегодня утром мечтала создать вместе с ним музыкальную группу. Пока я об этом размышляла, впереди из-за той же купы островерхих деревьев вновь появился Эд Брубек, только теперь он катил уже в мою сторону. Может, решил, что сейчас слишком поздно для рыбной ловли и пора возвращаться в Грейвзенд? Брубек становился все больше и наконец достиг привычного размера; он, как последний пижон, развернулся у меня перед носом на полном ходу, и это сразу напомнило мне, что он еще совсем мальчишка, хотя с виду уже и довольно взрослый парень. Его глаза на загорелом дочерна лице казались белыми.

– А ты почему все еще здесь, Сайкс? Может, тебя все-таки подвезти? – Он похлопал рукой по багажнику велосипеда. – До Олхаллоус-он-Си еще несколько миль. Пока ты пешком туда доберешься, совсем стемнеет.

И мы поехали – довольно быстро, надо сказать, только дорога была уж больно тряской. Миновав очередную кочку или ухаб, Брубек спрашивал: «Ну как ты там?», и я, разумеется, отвечала: «В полном порядке». И морской ветер, дувший нам навстречу, и ветерок, вызванный быстрой ездой, забирались мне в рукава майки и гладили грудь, точно руки какого-то извращенца мистера Тикла[9]. Майка у Брубека на спине насквозь промокла от пота, и я лишь с трудом заставляла себя не думать о потных телах Винни и Стеллы, но это мне плохо удавалось, и стоило мне вспомнить, как они утром лежали в постели, и мои сердечные раны снова начинали кровоточить, а нос и глаза щипало так, словно мне туда плеснули «Деттола». Я изо всех сил цеплялась руками за раму велосипеда, но дорога становилась все более ухабистой, и для большей устойчивости я просунула большой палец в шлёвку джинсов Брубека. Конечно, это могло на него подействовать излишне возбуждающе, но мне было плевать: в конце концов, это его проблемы.

На окрестных лугах кудрявые ягнята щипали травку, а овцы-мамаши смотрели на нас с таким видом, словно мы прямо сейчас собираемся зажарить их драгоценных детенышей и слопать с брюссельской капустой и картофельным пюре.

Порой мы вспугивали птиц на длинных, как ходули, ногах, с длинными клювами. Птицы тут же спешили удрать от нас подальше, на тот берег реки. Летели они низко, концами крыльев касаясь воды, и от этого по воде расходились широкие круги.

9

Tickle – щекотка (англ.).