Страница 140 из 147
Барин велел тройку лошадей заложить в карету. Посадил старика с кучером на козлы и сам сел.
— Пошел! А ты, мужик, показывай кучеру дорогу. Приехали. Привел старик барина в горницу, усадил в красный
угол. Старуха принесла скатерть-самобранку:
— Гляди, барин!
Старик встряхнул скатерть, развернул и молвил:
— Попить, поесть!
Уставился стол всякими кушаньями, разносолами, да напитками.
— Отведай, твоя милость, нашего хлеба-соли, буде не побрезгуешь! — потчуют старик со старухой.
Барин того попробовал да другого — приятно, сладко, лучше не надо. Напился, наелся до отвала, захмелел.
— Ну, про скатерть-самобранку ты говорил правду. Покажи теперь кошелек-самотряс!
Принес старик кошелек. Раз, другой тряхнул — и посыпалось из кошелька серебро да золото, золото да серебро. У барина глаза разгорелись. Глядит на деньги — не наглядится. Потом говорит:
— И про кошелек-самотряс твоя правда. А теперь слушай мою правду: живо заверни эту скатерть-самобранку да кошелек-самотряс в новую холстину и неси за мной в мою карету.
— Смилуйся, сударь! — просят старик со старухой. — Как же так? Ведь эти диковины ветер Полуночник нам дал, а не тебе.
Барин ногой топнул:
— Молчать! А не то прикажу на конюшню отвести да всыплю по сотне розог! Сразу умнее станете! Ваше ли холопское дело мне перечить? Вы оба мои, и все, что есть у вас, тоже мое. Поняли?
— Как не понять! — говорит старик. — Все как есть поняли.
— А поняли, так поторапливайтесь — я ждать не стану!
— Принеси, старуха, поскорее мою новую суму. Видишь — барин торопится. Извини, сударь, не случилось у нас дома новой холстины.
Старуха принесла суму, а барин торопит:
— Поскорее укладывайте!
— Сейчас, сейчас, барин! Старик встряхнул суму и крикнул:
— Двое из сумы!
Выскочили два дюжих молодца с дубинами.
— Угостите барина покрепче, чтобы век помнил! Принялись молодцы барина дубинами охаживать. Он сперва отмахивался да ругался, потом закричал:
— Эй, кучер, ступай на выручку!
Кучер прибежал. Раз-другой попало и ему дубиной. Видит он: худо дело, и боком, боком — да и пустился наутек.
А Двое из сумы свое дело делают: бьют, колотят, только дубины посвистывают.
— Ох, мужичок, — закричал барин, — выпусти меня, покуда насмерть не забили! Ведь тебе придется в ответе за меня быть!
— Обо мне, барин, не печалься, — старик отвечает, — мне все равно: семь бед — один ответ, а без тебя хоть людям полегче станет, и то хорошо!
Тут барин на колени упал:
— Прости, мужичок! Зарок даю: никогда на чужое добро посягать не стану!
— Ну нет, барин, не из того теста ты слеплен, чтобы на чужое не зариться. Коли уж повадилась собака жернова лизать, так век ей не отстать. Вот буде напишешь нам, всем мужикам твоим, вольную да откажешься от имения и уедешь совсем от нас, так и быть — живым оставлю. А не то тебе одна отсюда дорога — на погост.
А молодцы знай бьют, колотят, свое дело правят. Не утерпел — закричал барин:
— Ох, мужичок, я на все согласен! Давай скорее перо да чернила и бумаги принеси! Все, как ты говорил, напишу, только отпусти живого!
Принес старик перо, чернила да бумагу и велел Двум из сумы обождать. Барин написал всем своим мужичкам вольную и имение отписал мужичкам. Подал бумагу. Старик бумагу прочитал: «Все правильно!» — и крикнул:
— Двое в суму!
Скрылись молодцы, а барин насилу поплелся из избы и говорит:
— Завтра уеду отсюда навеки, а ты, мужичок, никому не говори, что меня тут побили.
На другой день барин уехал.
Мужики землю взяли и стали жить-поживать да старика хвалить. И до сих пор живут-поживают, никакой беды не знают, и год от году все лучше да богаче.
Тут и сказке конец, а кто слушал — молодец.
ГОРШОК КАШИ
Братья Гримм
Немецкая сказка
Жила-была девочка. Пошла девочка в лес за ягодами и встретила там старушку.
— Здравствуй, девочка! — сказала ей старушка. — Дай мне ягод, пожалуйста.
— На, бабушка, — говорит девочка. Поела старушка ягод и сказала:
— Ты мне ягод дала, а я тебе тоже что-то подарю. Вот тебе горшочек. Стоит тебе только сказать:
— Раз, два, три, Горшочек, вари! — и он начнет варить вкусную, сладкую кашу. А скажешь ему:
— Раз, два, три, Больше не вари! — и он перестанет варить.
— Спасибо, бабушка, — сказала девочка, взяла горшочек и пошла домой к матери.
Обрадовалась мать этому горшочку. Да и как не радоваться! Без труда и хлопот всегда на обед вкусная, сладкая каша готова.
Вот однажды ушла девочка куда-то из дому, а мать поставила горшочек перед собой и говорит:
— Раз, два, три, Горшочек, вари!
Он и начал варить. Много каши наварил. Мать — поела, сыта стала. А горшочек все варит кашу. Как его остановишь? Нужно было сказать:
— Раз, два, три, Больше не вари! — да мать забыла эти слова, а девочки дома не было. Горшочек варит и варит. Уж вся комната полна каши, уж и в прихожей каша, и на крыльце каша, и на улице каша, а он все варит и варит. Испугалась мать, побежала за девочкой, да не пробраться ей через дорогу — горячая каша рекой течет.
Хорошо, что девочка недалеко от дома была. Увидала она, что на улице делается, и бегом побежала домой. Кое-как взобралась на крылечко, открыла дверь и крикнула:
— Раз, два, три, Больше не вари!—
И перестал горшочек варить кашу.
А наварил он ее столько, что тот, кому приходилось из деревни в город ехать, должен был себе в каше дорогу проедать.
Только никто на это не жаловался: очень уж была каша вкусная и сладкая!
СУП ИЗ КОЛБАСНОЙ ПАЛОЧКИ
Г.Х. Андерсен
Датская сказка
— Ну и пир задали вчера во дворце! — сказала одна пожилая мышь другой мыши, которой не довелось побывать на придворном пиршестве. — Я сидела двадцать первой от нашего старого мышиного царя, а это не так уж плохо! И чего только там не подавали к столу! Заплесневелый хлеб, кожу от окорока, сальные свечи, колбасу, — а потом все пошло по второму разу. Можно считать, что мы пообедали дважды! А какое у всех было чудесное настроение, как непринужденно велась беседа, если бы ты только знала! Обстановка была самая домашняя. Мы сгрызли все подчистую, кроме колбасных палочек — ну, знаешь, на которых колбасу жарят; о них-то и зашла потом речь, и кто-то вдруг вспомнил про суп из колбасной палочки. Оказалось, что слышать-то про этот суп слышали все, а вот попробовать его или тем более сварить не приходилось никому. И тогда был предложен замечательный тост за мышь, которая сумеет сварить суп из колбасной палочки, а значит, сможет стать начальницей приюта для бедных. Ну скажи, разве не остроумно? А старый мышиный царь поднялся со своего трона и заявил во всеуслышание, что сделает царицей ту молоденькую мышь, которая сварит самый вкусный суп из колбасной палочки. Срок он назначил год и один день.
— Ну, что ж, срок достаточный, — сказала другая мышь. — Но как же его варить, этот самый суп, а?
Да, как его варить? Об этом спрашивали все мыши, и молодые и старые. Каждая была бы не прочь попасть в царицы, да только ни у кого не было охоты странствовать по белу свету, чтобы разузнать, как готовят этот суп. А без этого не обойтись: сидя дома, рецепта не получишь. Но ведь не всякая мышь может оставить семью и родной уголок; да и житье на чужбине не слишком сладко: там не отведаешь сырной корки, не понюхаешь кожи от окорока, иной раз придется и поголодать, а чего доброго, и кошке в лапы угодишь.
Многие кандидатки в царицы были так напуганы всеми этими соображениями, что предпочли остаться дома, и лишь четыре мыши, молодые и шустрые, но бедные, стали готовиться к отъезду. Каждая избрала себе одну из четырех сторон света. — Авось хоть кому-нибудь да повезет, — и каждая запаслась колбасной палочкой, чтобы не забыть по дороге о цели путешествия; к тому же палочка могла заменить дорожный посох.