Страница 16 из 46
— А когда мы можем вылететь? — нетерпеливо спросил Андрей.
— Хоть завтра, — коротко ответил Джонни.
И вот рано утром, погрузив в самолет аварийный запас продуктов и самые необходимые инструменты, которые могли бы понадобиться для раскопок, они поднялись в воздух.
При взлете самолет так трясло, что профессор и Андрей, цепляясь судорожно за что попало, мотались на своих неудобных деревянных креслицах из стороны в сторону. Они даже не успели испугаться, когда самолет чуть не задел колесами верхушку высокого дерева. Страховочный ремень так больно врезался Андрею в живот, что он всерьез подумал: а не перережет ли его этим проклятым ремнем пополам? Но земля провалилась вниз, и тряска утихла. Можно было глянуть по сторонам.
Сверкнула вдалеке извилистая лента реки. Теперь внизу до самого края неба был только лес.
Самолет снизился и начал ходить над лесом галсами — вперед и назад, вперед и назад. Альварес и Андрей приникли к окошкам.
Старенький самолет раскачивался и противно скрипел. Его стенки ходили ходуном. Временами он вдруг начинал судорожно трястись, словно телега на ухабах. И то и дело проваливался в «воздушные ямы», отчего у Андрея каждый раз неприятно подкатывало к горлу. Казалось, старенькая машина сейчас развалится, и они посыплются с неба в этот дремучий, непроходимый лес…
До самого горизонта разлилась зелень лесов, однообразная, как океан. И в довершение сходства местами кроны деревьев поднимались выше, напоминая убегающие вдаль волны.
Андрей вдруг подумал, что если бы самолет вдруг рухнул в эту чащу, то листва деревьев моментально сомкнулась бы над ним, как вода. И найти потерпевшую аварию машину будет не легче, чем на морском дне. Разве увидишь его с воздуха?
Парашютов, конечно, у них не было. Не было в кабине и огнетушителя — только пустое гнездо для него. В разбитое стекло свободно врывался ветер.
— Возвращаюсь! — крикнул Джонни, высунувшись из своей тесной кабинки.
— Почему? — рявкнул Альварес.
— Бензина осталось только на обратный путь.
Профессор покачал головой и отвернулся к окошку.
Обратно они летели напрямую и снова ничего интересного не увидели.
Потом земля накренилась, самолет лег на крыло. Среди темной зелени засверкала река. Вот и поселочек, прижатый лесом к самой воде.
Самолет ястребом ринулся вниз.
Снова затрясло, закидало в разные стороны. Потом все стихло, и в разбитое оконце ворвались москиты вместе с поднятой самолетом пылью.
Андрей с Альваресом отстегнули ремни и с трудом выбрались из кабины. Все тело ныло, словно Андрей ехал целый день по кочкам в разбитой телеге.
Джонни поджидал их уже в тени под крылом, покуривая неизменную сигаретку.
— Слушай, я тебе плачу greenbacks не за то, чтобы ты нас катал над лесом, — накинулся на него Альварес.
— Я же не виноват, что ничего не нашли, — пожав плечами, невозмутимо ответил летчик. — Вы же сами смотрели.
— Ладно, не рассказывай сказок! — отмахнулся профессор. — Ты лучше знаешь, где есть развалины, и быстрее нас высмотришь их с высоты. Так что, пожалуйста, завтра постарайся показать нам что-нибудь интересное…
— Как повезет, — опять пожал плечами Джонни все с тем же невозмутимым выражением на каменном лице.
— А ты постарайся, чтобы повезло. Люди говорят, что ты каждый камешек в округе знаешь. Поэтому мы тебя и наняли.
— Мало ли что люди болтают, — буркнул летчик и начал копаться в еще горячем моторе.
Они совершили еще два полета, но так же безрезультатно. Терпение профессора кончилось.
— Хватит! — заявил он летчику. — Отвези нас в Теносике, и больше я не хочу иметь с тобой никаких дел.
Джонни молча пожал плечами и тут же полез в кабину.
Весь полет до Теносике прошел в мрачном молчании. Только в самом начале Андрей рискнул было спросить у Альвареса:
— А что мы будем делать в Теносике?
Но тот ответил ему:
— Запасемся продуктами и вернемся к месту раскопок. Надо работать, а не кататься в небесах, — таким тоном, что больше уже никаких вопросов задавать не хотелось.
Последние надежды Андрея найти никем не потревоженную гробницу рушились окончательно и бесповоротно, Джонни водит их за нос и в самом деле просто катает над безбрежным лесом, стараясь выкачать побольше долларов. Альварес прав: надо довести до конца хотя бы уже начатые раскопки. И у Андрея нет никаких оснований для обиды, профессор сделал все, что было в его силах.
Когда они сели на заросшем бурьяном пустыре на окраине Теносике, Альварес тут же, у самолета, сунул летчику пачку мятых долларов и демонстративно добавил еще несколько десятицентовых монет.
— Как договаривались, — сказал он. — Можешь проверить. Но я не такой жулик, как ты.
Джонни с каменным лицом неторопливо пересчитал деньги и кивнул:
— Все правильно, — тут же, даже не попрощавшись, отвернулся и начал что-то искать в кабинке.
Альварес с Андреем отошли уже на несколько шагов, как вдруг летчик их негромко окликнул.
— Что еще? — остановился профессор.
Летчик подошел к ним, вытирая руки куском ветоши, и неожиданно сказал:
— Бизнес есть бизнес, а я человек честный. И хочу дать вам один совет. Бесплатно.
— Какой еще совет? — буркнул профессор.
— Помалкивайте о своих планах и находках. А то уже через час все в Теносике будут знать, что вы нашли и куда направляетесь.
— Мы не болтливы…
— Я тоже, — лениво ответил Джонни, и по его лицу древнего жреца проскользнула легкая усмешка. — Я давно вас хотел предупредить: не ведите никаких разговоров между собой, если поблизости увидите нищего Педро…
— Кого?
— Педро, глухонемого» нищего. Он всегда крутится возле pinte [22] или у гостиницы.
Андрею смутно припомнилось, что в самом деле он как будто несколько раз встречал нищего оборванца, протягивавшего с невнятным требовательным мычанием потрепанную шляпу за подаянием каждому прохожему. Встречи эти были так мимолетны, что он даже лица этого нищего вспомнить толком не мог.
— Но если… — начал недоуменно Андрей.
Однако его опередил Альварес, задав тот же вопрос:
— Если он глухонемой, то чего нам его остерегаться? Он же не может подслушать, о чем мы говорим…
— Поэтому он и опасен, — сказал Джонни. — Никто от него не таится — дескать, все равно не слышит. А ему и близко не надо подходить, чтобы все секреты узнать. Он читает по губам. Вы сидите в комнате и разговариваете, а он смотрит в окно с другой стороны улицы и все понимает. Ясно?
— Ловко, — пробормотал Альварес. — Ладно, Джонни, спасибо за предупреждение.
Летчик кивнул и зашагал по улице, засунув руки в карманы выгоревшего комбинезона. Они смотрели ему вслед, потом оглянулись по сторонам. Улица была все так же пустынна.
— Carramba! — буркнул Альварес. — Теперь мы станем озираться, словно жулики, — нет ли поблизости этого глухонемого шпиона, да?
Они не очень весело рассмеялись.
— От него есть спасение, — сказал Андрей.
— Какое?
— Все важные разговоры вести по вечерам…
— …и погасив предварительно свет в комнате, — подхватил Альварес. — Ладно, пошли в гостиницу.
В Теносике все оставалось прежним. Сонная тишина на грязных улицах. Проходимцы, высматривающие, словно стервятники-ауры, добычу, скучающие у харчевни. Календарь за 1910 год на стене в гостинице…
На поиски нужных продуктов и сложные дипломатические переговоры с хитрыми торговцами, норовившими заломить цены побольше и сбыть залежалый товар, ушло два дня. И куда бы они ни пошли, Андрей с Альваресом всюду замечали теперь Педро. Глухонемой, несомненно, следил за ними и был явно обескуражен оттого, что ничего выведать не удавалось: они нарочно говорили на людях лишь о погоде и всяких пустяках.
22
Харчевня (исп.).