Жизнь - игра

Чаепитие предстояло знатное. Пироги с курицей и маслом в отдельной маслёнке, которое сбивал сам в первом варианте проживания вчерашнего дня. Варенье четырёх видов и мёд. Самовар с множеством чашек и блюдечек. Густейшие сливки и много чего мне совершенно, или почти, не знакомого. Всё богатство для глаз уместилось на трёх столах, сдвинутых вместе для подчёркивания щедрости и уважения к дорогим гостям. За столом разговор шёл о городских новостях, которыми с удовольствием делилась тётя Уля, как мне велела себя называть гостья. Чувствовалось, что ей не привыкать быть в центре внимания односельчан. Так увлеклись разговорами с редкой гостьей, что чуть было не забыли меня, как главную причину сегодняшних смотрин. Инициативу, как всегда, перехватила тётя Уля. «Так чему же ты, Василёк, успел научиться в поповской семье? - неожиданно прервала она общую беседу, - Споёшь или сыграешь?». Мои родители чуть не хором заступились в том смысле, что только после обеда я увидел эти «барские балалайки», о чём сказала сама учительница. «Жаль, - протянула тётя Уля слегка мечтательно, - я бы после такого сытного застолья Вивальдю послушала». Отложив столовые приборы, вручённые только мне, тихо проговорил: «Ежели надо, могу попробовать». Опасаясь моего провала, мама попыталась перевести разговор на гарантированно успешную тему. «Ты бы Ульяночка лучше послушала, как он книжку скоро читает, вот ещё одну принёс сегодня», - торопливо перебила свою тётю. Не дожидаясь ответа, взял скрипицу и тут же заиграл произведение Антонио Вивальди «Эльфийская ночь». Завершив игру через положенные три минуты, заметил заблестевшие влагой глаза большинства женщин. Кажется, даже дед Прокоп усиленно отворачивается и прячется в тень. Затянувшуюся молчаливую паузу прервала тетя Ульяна вполне серьёзным и даже категорическим утверждением: «Заберу я Васятку с собой, в Курган, на недельку». Но тут же, как бы спохватившись, исправилась, вернувшись к своей обычной манере: «Вы, мать и тятя, не переживайте, за неделю не спорчу прынца, верну в целости, в точь как сегодня нам у ворот показывали». Новые родственники возбуждённо зашумели, измышляя оправдания для прикрытия радости от явно лестного предложения. «Он, поди, ещё не все книжки у отца Никона перечитал», - выдвинул дедушка уже совсем несерьёзный довод. На это Ульяна веско заметила, что в городе книг уж «поболе вашего будет». Пока все вежливо кивали, я вполголоса заметил: «У батюшки я сегодня все книжки дочитал». «Сколько же у него книжек, что за полтора дня только выучившись грамоте все перечёл?» - недоверчиво взглянула на меня гостья с Кургана. Не задерживаясь и наивно хлопая глазками, ответил: «Книг всего пятьсот восемьдесят три, не считая нотных сборников, которых двадцать пять». Всё ещё не совсем понимая сказанного мною, Ульяна заметила: «Так зачем же ты так точно их счёт вёл». На что я ответил, что не только количество книг запомнил, но и каждой слово в каждой книжке могу наизусть повторить. В повисшем молчании мне почувствовалась тревога, которую поспешил развеять дальнейшей болтовнёй про несколько сотен рисунков, которые могу воспроизвести в точности, если на то будет надобность. Наконец, когда Ульяна Никифоровна опомнилась от небольшого ступора, опять с издёвочкой приказала: «Что стоишь, как сегодня перед воротами... беги за книжкой, будем проверять». Дальнейшее продолжение вечера более походило на конкурс вопросов и ответов. Компания родственников дружно придумывали вопросы, сначала из принесённой книги, а потом из прочитанного в библиотеке священника. Мне было гораздо легче, так как просто считывал ответы, хранящиеся в моей памяти расширенной компьютером и сетью. Наконец, взрослые утомились непривычным интеллектуальным трудом, потому единогласно приняли предложение Ульяны отметить интересный вечер открытий, чем - то покрепче чая. Местным спиртным напитком оказалась медовуха, или бражка на меду, которой я очень заинтересовался. «Такому парню, да не налить, - обняла меня уже захмелевшая тетя Уля, - и только на брудершафт». Выпив, я понял, почему всех так зацепила слабенькая, но очень вкусная медовуха. Жидкость похожа на крепкое вино, смешанное с шампанским. Появилось оправдание выйти из образа скромного сиротинушки, чем воспользовался незамедлительно, ухватив гитару из чехла, совсем забытую за литературными допросами. По хорошо ощущаемому состоянию эмоций собравшихся отлично понял, что требуется играть. Дед попытался остановить меня, опасаясь, что я опять буду травить душу господской классикой. Первые же аккорды и переборы заставили слушателей отбросить все сомнения, улыбаться, а вскоре и подпевать. Сначала Камаринскую, ехал на ярмарку ухарь - купец, цыганские частушки... после уже перестал следить, чтобы ноты имелись в сборниках матушки Настасьи. Только потом сообразили, что мы приманили половину деревни на наш семейный концерт. «Ну, я такого не ожидала, - прощаясь, призналась тётя Ульяна и все гости. Все перецеловали меня на прощание, велев даже девочкам привыкать к новому брату. «А что думать долго, - высказала общую мысль Ульяна, - женим молодых, чтобы богатство чужим семьям не досталось». В эту ночь меня не пустили в заброшенный омшаник. Отвели лучшее место на печи, как самому дорогому члену семьи. В уединённый домик на обрыве не стремился. Дел в этой деревне для меня уже не было. Пора думать, как продвигаться дальше и выше.

5 (14.04.1916 пятница)

Как повелось уже каждую ночь, я сорокапятилетний программист, бодрствовал, в теле спящего мальчугана. Скоро предстоит новый этап моих иновременных гастролей. Перечислять все идеи, проекты, варианты действий, передуманные и запечатлённые в памяти, не имеет смысла. Мысли, какими бы красивыми они не были, всего лишь семена, слова - цветы, и только дела можно считать плодами. Вот именно плодов, пока, не так уж и много получил в этой реальности. Если быть до конца честным, в той моей действительности, гордиться тоже особо не чем. Иные неудачники хоть детей своих мучат, вбивая им умения и знания недополученные ими самими (музыку, рисование, спорт...) Комплексующих родителей можно определить по замученным детям, а мои комплексы как бы и не существуют.

Приходилось только удивляться деловитости тётки Ульяны, когда она подъехала к нашим воротам, сразу после выгона скотины на пастбище. «Вас не поторопишь, так два дня собираться будете» - на правах родственницы, нахально подгоняла ахающих женщин собирать мне вещи. «Да еды то не кладите много, - наставляла она вчерашний женский хор, - тоже ведь обеспокоилась, чай не впервой ездить». По моим воспоминаниям, до города было около пятидесяти километров. Управляемая моей провожатой кибитка, может добраться до цели, за шесть или восемь часов. «Ведь надо ж как ты не боисся, одна, такую даль гонять» - остановилась старшая из женщин, пока мама Тася убежала за сменными тапочками. Вместо ответа Ульяна достала из - за лацкана плотного жакета револьвер системы Нагана: «Пускай лихие люди боятся». «Револьвер системы братьев Эмиля и Леона Нагана, образца 1895 года, ёмкость барабана семь патронов, в конструкции тридцать девять деталей, кучность боя...» - зачастил я торопливо как по писанному. «Вот видишь, тётя Клава, какой сегодня охранник грамотный будет» - погладила меня по голове, прерывая тираду из энциклопедии оружия. Потом, всё же серьёзно разъяснила, как надеется успеть примкнуть к большому обозу с утренним молоком, двигающегося почти до половины пути в нужном нам направлении. «Ну а близ Кургана, десятки телег и пешеходов будут попутчиками» - расчётливо пояснила она спешку. Меня дружно перекрестили на дорогу, поцеловали, всплакнули и долго махали вслед платками, самые близкие в этой реальности люди.

Обоз с флягами свежего молока догнали через час, проскочив деревню Кирово. Дорога оказалась совершенно гладкой и позволяла развить не малую скорость. Исследовав странные, оставляющие дорожки каплей воды, подводы с ценным грузом, понял, как мужики ухитряются везти молоко так далеко. Обычным телегам нарастили борта, в которые ставили фляги, пространство между ними засыпали соломой со льдом. Укрытый сверху соломой и грубым полотном, возок, подобно термосу, мог сохранять любые продукты долгое время. Конечно, лёд таял и постоянно вытекал через щели телеги в пыль тракта. «А чего же сразу в город не везёте» - спросил я погонщика. «Было дело, ездили до города. - словоохотливо поделился скучающий возничий. – Недавно в Рычково мужик маслобойню построил, стало выгоднее ему сдавать, чем коней томить дальней дорогой» Долго расспрашивал тётю Ульяну, как построить маслобойню в нашем селе, чтобы все в округе ехали к нам. «Да ты братец купец оказывается, а вчера изображал умника да скомороха». «Мужики – обратилась она к соседним телегам, - вы попомните парня, после будете требовать, чтобы у вас без очереди молоко принимал в Мендерке, где он маслобойню откроет». Её громкий озорной голос уверенно перекричал скрип колёс, и вся колонна из двух десятков телег весело грохнули смехом, испугав коней. «Ты, матушка, завсегда нам дорогу скращаешь – прокричал мужик поодаль, - а то ведь такая тоска бывает». Слово не совсем понятно, то ли скрашиваешь, то ли сокращаешь, и главное в мыслях говорящего пустота, - одни эмоции. Ульяна сразу нашлась с ответом, переведя разговор на меня: «Вот сейчас ещё и мой родственник будет вас развлекать, - указала на меня, - часто бываючи в городе по купеческим делам, молокозавод строя, всё о вас сиволапых заботясь». Большинство уже не слышали сути разговора, но искренне хохотали за компанию, заразившись от соседей. «Ты ямщицкие песни знаешь? - заговорщически обратилась тётя ко мне, - Пой, пусть запомнят, вдруг и точно, с ними ещё придётся ездить» Оказывается, запрос в интернете песен, созданных до 1916 года, ещё никто не создавал, - поиск затягивался. «Ямщик не гони лошадей…» нашлась сразу, благодаря подсказке тёти. Пока пел, закончил подбор подходящего репертура. «Малец, прям как ангел небесный голосит» - загомонили ямщики взволнованно. Управлять своими связками у меня получалось так же легко как мышцами и телом, упражняясь на турнике у батюшки. «Пожалуй, славу Робертино Лоретти мне вполне удастся превысить, если решу двигать в этом направлении» - убедился я. Матушка Ульяна заинтересовано глянула на меня, в который раз отмечая открытие новых талантов. Совет она дала очень полезный. Моя главная задача, - завоёвывать известность и уважение, а в любви и войне все средства хороши. Да и каким ещё образом можно прославиться среди безграмотного сибирского люда... Перепел все народные песни, вычитанные из сборников батюшки и слышанные в деревне, залез даже в базу интернета. Теперь мне слава точно обеспечена, во всех сёлах к северу от Кургана. Расставаясь, попутчики кланялись нам в пояс и приглашали в свои деревни, на троицу песни спевать. На прощание тётя Ульяна, ещё раз представила им меня, уже как Василия Яковлевича Белозёрова, хотя документы на моё усыновление обещали выправить только через неделю. В редкую минуту тишины между нами, вдруг слышал беспокойные, пока только оформляющиеся, мысли моей попутчицы: «Поёт парнишка знатно, но вот только слова произносит, как то не по-нашему выговаривая». Расспрашивала же меня она, всё про одно и то же: «Когда и как почувствовал в себе дары такие чудесные?» Она постоянно подыскивала мысленные варианты моего представления господам, для чего беспрестанно болтала со мной, - ненавязчиво (как сама думала) допрашивала. Мне удалось сформировать у неё будущую городскую презентацию как будто бы только что просыпающуюся универсальную даровитость во всём, за что ни возьмусь. Для чего признался в совершенной неожиданности для себя самого умения петь. Рассказав про вчерашние упражнения на турнике, побожился в том, что и сам не ждал таких умений. «Если бы вчера вечером догадывался, что так петь умею, обязательно бы спел» - чистосердечно сознался, чем рассмешил и успокоил тётю Ульяну. Главное, что теперь она будет представлять меня как таланта во всех областях, к которым будут приложены чудесные способности. «Получается, что если тебе дать любую автомобилю, ты можешь в нём сразу разобраться, как в той машинке для стрижки?» - допытывалась она, всё более утверждаясь в своей догадке. «Про автомобили не знаю, хотя и видел одну книжку у батюшки про принцип работы двигателя внутреннего сгорания» - ответил скромно. Как бы случайно, поделился мыслью, насчёт объединения бензинового двигателя и ручной маслобойки, которую видел у своих новых родителей. Практически натолкнул тётю на мысль, о моей способности совершенствовать любую идею, с которой знакомлюсь. Уверен, слухи о таком необычном таланте объяснят любые мои, непривычные в этом мире, новаторства. Главное, внедрить в общество выгодную мне легенду. «Тётя Ульяна, дай мне наган твой посмотреть? - попросил, когда мы остановились в лесочке на обед, - Наверняка придумаю, как его улучшить». Пока разбирал его, на разосланной мешковине, рассказал, сколь много учёных книжек по оружию прочитал в библиотеке батюшки Никона. «Эта машинка будет сложнее стригальной, - признался, как только собрал револьвер, - но увеличить скорострельность в два - три раза, по сравнению со всем нынешним оружием, теперь знаю как». Попутчица чуть не поперхнулась рюмочкой медовухи, целый штоф которой тайно засунула на дорожку моя мама. Однако моя попутчица не дура выпить, о чём хорошо известно в селе. Стоит подумать, как эту слабость можно использовать с максимальной выгодой. «Ты хотя знаешь, что сейчас идёт война с германцем? - прокашлявшись, спросила Ульяна - Сколь же дорого может стоить такой пулемёт сейчас, если не врёшь конечно?» Пока уверял в возможности создания стреляющей машины, тётя увидела медленно ползущий обоз, поспешно сложила продукты в корзину, и небрежно кинув в бричку, потряслись догонять новых попутчиков.