Страница 33 из 66
Неожиданно я поняла, что этот огромный и клыкастый зверь вызывает у меня симпатию и сочувствие. Оказывается не мне одной приходиться страдать от внеурочных визитов и глупых просьб. Говорящему Волку доставалось не меньше и в этом он, видимо, был несчастнее своих молчаливых собратьев. И уж во всяком случае, я больше сопереживала своему товарищу по несчастью, чем тем, кто служил этому причиной, невзирая на то, что стоящий передо мной страдалец вполне мог решать свои проблемы самым радикальным способом (и признаться честно в чем‑то я ему даже завидовала, так как сама такой возможности была лишена).
— Как я вас понимаю, — воскликнула я не хуже обладательницы Оскара за лучшую женскую роль, чем вызвала очень удивленный взгляд Лешего.
Но Лешему, которого заблудившиеся парни и девушки боялись беспокоить, уверенные в его жестокости и коварстве, нас было не понять. Как мне было не понять, откуда у таких откровенно говоря трусливых молодчиков хватает наглости орать у меня под окнами в любое время дня и ночи, причем орать весьма сомнительные комплименты, прекрасно зная, что Баба — Яга имеет обыкновение незваных гостей зажаривать. Или они все были уверенны в своей исключительной неотразимости и способности покорить сердце одинокой старушки? Вопрос этот до сих пор оставался риторическим в силу моей неспособности найти на него ответ. Такой же вопрос читался в темных глазах Серого волка. В этом мы были с ним похожи. И половая принадлежность злобствующих просителей значения в данном случае не имела. А потому тот факт, что из‑за планов Кощея по спасению мира мне теперь тоже приходилось присоединиться к сонму малахольных девиц — красавиц и сыграть такую же роль пусть и не или увы что не девицы и не красавицы, меня не радовал. А Кощею при следующей встречи надо будет намекнуть, что планы по спасению мира, судя по мировому опыту, всегда очень плохо заканчиваются, особенно для планирующих. Я глубоко вздохнула перед началом разговора, так как отступать тоже было особо некуда. Ни то чтобы я назвалась груздем и теперь мне непременно приходилось лезть в кузов, но я уже обещала Сирину, что ее яблочки будут в безопасности, а подводить приятную милую девушку из‑за нагловатых мужчин, это, на мой взгляд, моветон. И я, что называется, прыгнула в пропасть.
— Вам знаком Кощей Бессмертный?
— Который из них? Брачный аферист или с манией Спасителя? — усмехнулся Волк.
А он определенно начинает мне нравиться, подумала я, несмотря на то, что его усмешка вызывала у меня неконтролируемую дрожь, очень уж она была зубастой и коварной, даже несмотря на все мое понимание того, что Серого Волка я вряд ли могу заинтересовать хоть в каком качестве.
— Обоих полагаю, — мужественно ответила я.
— Что, они опять придумали как спасти мир и без нашей помощи им не обойтись?
— Почему же, думаю обойтись, просто им наверное лень все делать самим, — дала я честный ответ.
В ответ Волк рассмеялся и даже стал прихлопывать лапой по земле.
— Ну так что мне нужно сделать? — спросил он, отсмеявшись.
— Полагаю, что на этот раз вам нужно сделать все, — призналась я и стала излагать план по спасению неизвестного мне царства, не нужных мне яблочек, ради не очень‑то интересующих меня целей.
Честно говоря, уладив вопрос с Волком, я понадеялась, что на этом моя миссия закончилась и остальное семейство Бессмертных сделает без меня. Как всегда, я ошиблась.
— Нам нужен камень, — заявил Кощей, появившись на пороге утром.
Поскольку утро было раннее, то это заявление застало меня за утренним моционом, и я чуть не подавилась зубной пастой. К счастью благодаря все той же зубной пасте я не смогла сразу же высказать утреннему гостю все, что я о нем думаю, и вдохновенный моим молчанием Кощей продолжил. По мере озвучивания его идей, рос и список того, что я думаю о Кощее, и в основном росла нецензурная часть этого списка. Но как девушка воспитанная, я свои мысли решила не озвучивать. Умалишённым здравое мнение все равно не помогает, так как они его не слышат, а умалишенным без срока давности и подавно, так чего зря нервы себе трепать. Пока Кощей распинался о тонкостях психологии царевичей вообще и сыновей царя Берендея в частности, я закончила умываться и принялась готовить завтрак, так как психология психологией, а завтрак по расписанию надо съесть самому.
— Теперь ты понимаешь зачем нам нужен камень? — закончил Кощей свою речь и воззрился на меня, как будто я только что стала свидетельницей откровения.
— Гениально, — я широк зевнула, не прикрывая рот рукой по той причине, что была занята нарезанием сыра, и кивнула головой.
Зачем нам нужен был камень и какой именно камень был нам нужен, я не имела ни малейшего понятия, так как во время вдохновенной речи думала о том, можно ли заказать и установить пластиковые звуконепроницаемые стеклопакеты, чтобы изолировать себя от петушиных и молодецких криков с улицы. Ну еще пожалуй о том, чтобы поставить на двери замок, во избежание таких вот визитов вежливости. Камни меня вообще не интересовали.
— Вот смотри, я тут примерный план накидал, — с этими словами Кощей развернул передо мной лист бумаги, на котором стрелками и черточками было нарисовано что‑то, смутно напоминающее план сражения. — У нас тут три варианта развития событий: налево, направо и прямо. Тот кто пойдет, скажем налево, придет, например, в трактир и будет там проводить время. Тот кто пойдет прямо, скажем придет на какую‑нибудь ярмарку или еще куда, а тот кто, направо пойдёт, тот на Волка выйдет и яблочки получит. Или как‑то так. Это еще можно будет доработать.
— А почему три дороги? Потому что три сына?
— Нет, просто само строение человеческого разума так устроено, что легче сделать выбор из трех вещей, чем из двух. И потом, если мы им предложим такой однозначный выбор, как смерть или богатство, нет никаких гарантий, что хоть кто‑нибудь из них выберет нужный нам путь.
— А если оставить только один вариант?
— Тогда они либо втроем никуда не уйдут, либо пойдут втроем, а тогда у нас не будет объективных критериев для выбора достойного кандидата. И надо будет ужесточать условия конкурса.
— А если они все втроем все равно пойдут куда не надо?
— Сомневаюсь. Один из троих точно выберет нужную нам дорогу, просто из чувства противоречия.
— Если твоим основным критерием выбора является чувство противоречия, то почему бы просто не предложить им три пирога с разной начинкой и тот кто выберет пирог с творогом из чувства противоречия, тот и кандидат на пост царя? Не проще будет?
— Проще кончено, но ты забываешь про испытания, в которых раскроются истинные черты героя.
— У тебя в испытаниях Серый Волк будет участвовать, ты в итоге его на царство посадишь? Если он больше всего героических черт проявит.
— Волка нельзя, народ не поймет, — вздохнул Кощей, — хотя кандидатура хорошая. И вообще ты не поминаешь всех тонкостей процесса. Я, правда, тоже. Но с папой особо не поспоришь.
Мы синхронно вздохнули и принялись за еду.
— И ты будешь все три дороги прокладывать?
— Еще не решил. Думаю, может третий вариант сделать таким, чтобы по нему никто не ходил? Я тут не очень‑то уверен, успею ли я одно дорогу проложить. Надо ведь все нюансы продумать, чтобы царевич наш, творя подвиги, ненароком войну с соседями не развязал. Так, что было бы совсем хорошо, если бы с другими двумя все было проще.
— То есть ты совсем не допускаешь такой возможности, что может быть два героя?
— Вообще конечно маловероятно, но даже если будет два героя, то они все равно пойдут по одной дороге, геройская‑то дорога одна. Хотя тут проблема может возникнуть, если два героя пойдут по одной дороге, то и третий увяжется за ними, и опять у нас будут трудности.
— А если их по одному выпускать? Чтобы исключить фактор коллективного мышления?
— Тогда по одному они вообще все могут уйти с пути героя.
— Богатыри же не уходят?
— Так‑то богатыри, а это царевичи, маменькины сынки, в палатах каменных сидят, яства разные едят. По одному не рискнут. Еще молодые. И это их первый самостоятельный подвиг.