Страница 2 из 66
— Ничего страшного. Вполне обычная реакция. Поживете здесь пару дней, пообвыкнете, наберетесь опыту, и сами будете смеяться над своими страхами.
— Простите, я что‑то не совсем понимаю. Где это здесь и какого опыта я должна набраться?
— Ну здесь это у нас в Лукоморье. Ну а насчет опыта. Какой бы опытной ведьмой вы не были, но у Бабы — Яги все же своя специфика работы.
Собственно для того, чтобы понять, что я сошла с ума, врач мне уже был не нужен. Оставалось неясным, насколько это было необратимо.
— Итак, значит я Баба — яга, вы Кощей Бессмертный, находимся мы в Лукоморье, а этот домик, я полагаю, избушка на курьих ножках, — уточнила я свой диагноз.
— Ну вот видите как все замечательно, — обрадовался мой новый знакомый, в очередной раз помогая мне встать и усаживая меня на скамейку. — Может чайку? — улыбнулся он, лихо выставляя на стол самовар, чашки с блюдцами, сахар, лимон и сдобу. — Мы, знаете ли, уже заждались, шутка ли полгода без Бабы — яги, так, знаете ли, недолго и до всеобщего краха. Мы с Василисой, женой моей — пояснил он, подавая мне чашку с горячим чаем, — старались, конечно, сами справляться, но как я уже говорил, у Бабы — яги своя специфика, или специализация, если хотите, так что тут без профессионала не обойтись.
Странный молодой человек говорил что‑то еще, а меня не покидала уверенность в том, что все это мой бред, и потому я пыталась вспомнить способы борьбы с этим состоянием, и только одно не давало мне покоя: для галлюцинации чай был слишком уж хорош.
— А раньше вы на чем специализировались? На гадании, ворожбе, знахарстве, порче? — поинтересовался именующий себя Кощеем.
— Раньше? Раньше я специализировалась на делопроизводстве и телефонных звонках.
Странный тип подавился своим чаем, долго кашлял, потом также долго смотрел на меня в полном молчании и, наконец, выдал откровение:
— Так вы ничего не знаете?
— Не знаю, — согласилась я, не задавая глупых наводящих вопросов.
— Дела, однако. Ну, в общем…
В следующий час Кощей очень подробно мне объяснил, во что именно я угодила по незнанию да по глупости.
Я действительно попала на работу за рубеж, только рубеж этот проходил не между Россией и Европой, как я по наивности думала, а между миром, в котором я жила раньше и миром, в котором я жила теперь. И миры эти, как объяснил мне новый знакомец, были не параллельными, а соседствующими, тесно связанными, местами пересекающимися и взаимозависимыми, только вот простые обыватели одного мира воспринимали другой мир как сказочный, а потому вымышленный.
— Раньше к нам многие из ваших в гости приходили, — объяснял мне Кощей, — а потом увиденное рассказывали, вот и получались сказки. Ну а как Баба — яга к вам пару сотен лет назад сбежала, так кутерьма и началась: самолеты к нам залетали, все норовили Горыныча сбить, кота ученого чуть в лабораторию не забрали, пока мы не догадались новую Бабу — ягу взять. Только она тоже со странностями оказалась, все норовила тут модернизировать, за царя Берендея замуж собралась, а он женат между прочим, ели от нее избавились, вот и решили брать новых на контрактной основе, чтобы чуть что не так, контракт быстренько расторгнули и всего делов. Только вот трудновато стало с кадрами в последнее время. А кадры решают все, — заключил Кощей.
— Ага, — выдавила я из себя.
— И в контракте все детально прописано.
— Ага, — кивнула я, вспоминая огромный талмуд, подписанный мной без малейшего сомнения. — Ага.
Посидев еще примерно полчаса над чашкой в состоянии прострации после ухода Кощея, и кое‑как примирившись с реальностью моего нового места жительства, как всякая нормальная хозяйка, я принялась обследовать свое новое жилище. В маленьком закутке, отгороженном занавеской, обнаружилась кухонная утварь и инструкция пользователя для самовара и русской печки с картинками. Еще тщательно прикрытая стояла там электроплитка, непонятно каким чудом, но работающая и электрочайник, видимо для тех, кто был мало знаком с принципом работы самовара. А небольшой шкафчик был набит разными крупами, мукой, сахаром, заваркой и, чудо из чудес, кофе. Также мной были обнаружены консервы и батон белого хлеба. Убедившись, что голодная смерть мне не грозит, я занялась изучением прочего убранства.
— Неважно выглядишь, — заявил кто‑то, когда я разглядывала себе в большом зеркале.
Включив свой ор на всякий случай на максимальную громкость, я оглянулась, уверенная, что ко мне с дружеским визитом заявился еще один представитель местного населения, но комната была пуста. Проорав для порядка еще пару минут в полном одиночестве, я замолчала и вернулась к своему изображению.
— Круги вон под глазами, щеки зеленые, губы обветрились, — продолжал перечислять голос, пока я судорожно щипала себя за руку в попытке проснуться. — И вообще вид залежалый.
— Кто здесь? — не выдержали мои нервы.
— Да я здесь, кто же еще, — возмутился голос. — Зеркало я, говорящее и нечего так орать. Связки посадишь, а мне слух испортишь.
— Свет мой зеркальце скажи, да всю правду расскажи? — вспомнилось мне.
— Оно самое, — подтвердило зеркало. — Ну так как? Сказать тебе всю правду?
— Не надо, — я судорожно сглотнула, представляя себе эту правду. — Как‑нибудь в другой раз.
— Ну как хочешь. Кстати, яблочко с блюдечком тоже волшебные. А яблочко так вообще нервное, ты его своим ором не пугай, — предупредило зеркало и, подернувшись рябью, выключило мое отражение.
Поскольку единственным яблоком в поле моего зрения было то самое на блюдечке, то я не особо мудрствуя, решила, что зеркало говорило именно о нем. Мысль о том, что я допускаю возможность существования говорящих зеркал вообще, и зеркал говорящих со мной в частности, я решила по примеру знаменитой героини обдумать завтра, тем более, что оно имеет привычку никогда не наступать. Где‑то в глубине души, и даже не очень глубоко, я все еще надеялась на то, что я сплю, и мне грозит всего лишь пробуждение от кошмара. Хотя меня немного беспокоило сознание того, что ТАК я не напивалась уже довольно давно, впрочем, мало ли какой повод мог возникнуть, а во сне о таком помнить не полагается. С этими утешительными мыслями я на цыпочках (чтобы не напугать нервное яблочко) подошла к тарелочке, и поняла, что не помню, как надо общаться с яблоками и для чего они вообще нужны. Повод напиться не только замаячил на моем сновидческом горизонте, но даже обзавелся вескими аргументами. Я плюхнулась на скамью возле печки и с тоской огляделась. Помощи ждать было не откуда, спасения тем более, хотелось выть. С тоски до меня не сразу дошел тот факт, что моя нога упирается во что‑то твердое, а когда я нагнулась, чтобы все выяснить, то обнаружила свой укомплектованный и готовый к дальним странствиям чемодан, сумку с полным набором косметики и поверх всего этого великолепия, внушительных размеров контракт, столь неразумно мной подписанный. А посему убедившись, что все мои собранные в путь вещи со мной, я отправилась назад к самовару с плюшками в обнимку с контрактом, который, как оказалось, надо было читать.
Сто пятьдесят страниц контракта мелким шрифтом — это вам не шутки. Сто пятьдесят страниц контракта мелким шрифтом, детально описывающие ваши обязанности — это чтение не для слабонервных. Сто пятьдесят страниц контракта мелким шрифтом, из которых только одна посвящена вашим правам — это хороший повод напиться. Особенно если у вас есть знакомое зеркало, знающее в каком закутке прячется бутылка самогона. Вы кстати не замечали, что контракты под выпивку идут особенно хорошо?
Знаете, когда вам уже за тридцать, напиваться в компании с говорящим зеркалом малознакомыми горячительными напитками неизвестного производства, не самое разумное, а говоря правду, весьма вредное решение. Но верность этого утверждения я в полной мере прочувствовала утром следующего дня, когда попыталась открыть глаза и сесть. Окружающий меня мир бесновался и ходил ходуном, отплясывая под звуки там — тама в моей голове. И как все это прекратить я не представляла. Скорее по наитию, чем по велению разума, повинуясь видимо какому‑то древнему инстинкту пьющих людей, я добралась до остатков самогона и вчерашнего холодного чая и смешав из этого самый лучший в мире коктейль, осталась под столом ожидать просветления. Память возвращалась медленно, видимо щадя мое самолюбие. В голове под мелодичную барабанную дробь вспыхивали картинки прошлого дня. Вместе с памятью приходил стыд, на который прежде я считала себя не способной (ой говорили мне не зарекайся), но видимо просто оснований не было. Очень хорошо вспомнилась попытка найти местного киллера после прочтения пятидесятой страницы контракта и 5 стакана самогона. Остановили меня, кажется, последние зачатки моего здравого смысла и незнание местности вкупе с местным населением. Страницы с пятидесятой по сотую шли под аккомпанемент не совсем литературной речи, знание которой я раньше в себе не обнаруживала. В общем, контракт мной видимо все же был прочитан, но без толку. Глубоко вздохнув, я по примеру своих далеких предков встала на две ноги и, придерживаясь за стеночку, дошла до зеркала.