Страница 88 из 96
Юноши договорились с везирами поступить так, как они велели. Однажды, когда они остались наедине с царем и царь, как обычно, заснул на коленях одного из них, они повели согласно уговору беседу о Абу Таммаме. Когда царь услышал их слова, ярость обуяла его, ибо ему показалось, что юноши говорят правду, ведь они были очень молоды, а молодым обычно неведомы предательство и вероломство. Они еще не знали женщин, у них не было никого на свете, кроме царя, и сами они, как думал царь, не могли придумать такого коварного обвинения. Царь решил, что юноши услышали эти разговоры от старших и теперь повторяют их. Эти рассуждения показались царю достаточным основанием для того, чтобы увериться в вероломстве и предательстве Абу Таммама.
Когда наступил день, царь Иран-шах воссел на престол в своем дворце и из-за ярости, обуявшей его, не мог вытерпеть долго. Он позвал к себе Абу Таммама и, сверкая глазами, крикнул голосом, хриплым от ярости: „Скажи мне, Абу Таммам, как покарать вероломных предателей, которые не соблюдают уговора дружбы и не оправдывают доверия друзей?“— „Лишить милости и великодушия“, — отвечал Абу Таммам. „А как покарать того, продолжал допрашивать царь, — кто тайком навещает жену царя и позорит его?“— „По закону ему полагается смерть“, — отвечал Абу Таммам. Царь плюнул ему в лицо, осыпал оскорблениями и воскликнул: „Ты и есть тот вероломный предатель, который обманул мое доверие, обесчестил мою жену, доверенную тебе, и опозорил меня. Да проклянет Аллах твоего отца, тебя и твоих потомков!“. Придя в ярость, царь схватил кинжал и вонзил его в грудь своего везира, и Абу Таммам упал мертвым. Иран-шах велел унести его тело и бросить в колодец рядом с дворцом.
Прошло немного времени, его гнев улегся, и он начал раскаиваться в том, что сделал. Его охватила безмерная тоска и печаль, и он стал упрекать себя за поспешность. Если кто-нибудь спрашивал о причине его расстройства и печали, он ничего не говорил и ото всех скрывал ее. Несмотря на большую любовь к жене, Иран-шах даже от нее скрыл случившееся. Он выжидал, из последних сил сдерживал гнев и молча страдал, но печаль в груди его кричала.
Что же касается везиров, то они ликовали, радуясь гибели Абу Таммама. Увидев, что царь постоянно грустит и печалится, они говорили себе: „Это продлится недолго“— и возносили хвалу Аллаху за то, что желание их исполнилось и они избавились от удачливого соперника и самого близкого царю человека.
После этого случая царь завел себе обычай каждый день посещать комнату юношей. Он подходил к двери, стоял у нее и прислушивался к их разговорам, желая узнать еще что-нибудь новое о своей супруге. Однажды он заметил, что мальчики развлекаются игрой в золотые монеты, а это были те деньги, которые дали им везиры в награду за то, что они исполнили их просьбу.
Царь услышал, что они о чем-то очень сожалеют и говорят друг другу: „Какая польза нам от этого золота? Ведь мы находимся на службе царя и постоянно сопровождаем его, на что же мы можем потратить деньги и какое удовольствие получим от них? Чего мы добились с помощью этих денег? Только того, что совершили тяжкий грех и вероломно погубили невинную душу“. Затем один из них сказал: „Если бы мы знали, что царь так поспешно покарает Абу Таммама, мы бы не оклеветали беднягу в его присутствии“. Выслушав эти слова, царь пришел в ярость, набросился на своих слуг, желая убить их на месте. Но, собрав все силы, царь сдержался и потребовал у них рассказать все подробности.
Юноши упали к ногам царя, обещая признаться во всем и сказать всю правду. Они попросили у своего господина пощады, и он обещал им пощадить их. Тогда они рассказали, что его везиры заставили их оболгать Абу Таммама, дали им денег и научили их, о чем говорить друг с другом. Услышав об этом, царь стал рвать на себе одежду, раскаиваясь и печалясь, кусал себе пальцы, повторяя: „Горе мне, я каюсь, я ошибся! Почему я пролил кровь невинного друга, почему я поспешил, почему не сдержался, не узнал все, что было, и не установил истины?!“. Затем он позвал везиров и воскликнул: „Горе вам, проклятые злодеи, предатели и изменники! Вы постарались подло и жестоко пролить невинную кровь, думая, что Аллах простит вам ваше гнусное преступление, забудет ваши отвратительные поступки и вы будете спокойно жить днем и спать ночью? Разве не знали вы, что Аллах унизит вас и при жизни, и после смерти? Кто роет яму для брата своего, сам попадает в нее, ибо зло вернется к тому, кто совершил его. Испытайте же муки в этом мире, а муки на том свете будут еще страшнее, ибо Аллах не прощает злодеев“. Сказав это, царь приказал тотчас же отрубить везирам голову перед ним. Затем он пошел к жене, рассказал ей о казни Абу Таммама и поведал о случившемся с начала до конца. Царица сильно опечалилась из-за гибели верного везира, а царь провел весь остаток жизни в сожалении и раскаянии. Он приказал извлечь тело Абу Таммама из колодца и похоронить его в высоком мавзолее, который он построил в память о покойном, а также о своем раскаянии в содеянном».
Закончив свой рассказ, хранитель казны немного помолчал, а затем сказал царю Азадбахту: «О счастливый царь, поразмысли над этим рассказом о завистливых и жестоких злодеях и посмотри, какая беда постигла везиров и как пало на их голову то зло, которое они породили. Это как раз то, что происходит между мною и твоими везирами. Завидуя благам, которыми осыпал меня Аллах, они строят козни против меня, но Аллах поможет мне победить моих врагов, ибо он всемогущ, он восстановит истину и поразит твоих везиров. Поэтому, как видишь, я не боюсь смерти, я только жалею тебя, ибо не хочу, чтобы после моей незаслуженной казни тебя замучило раскаяние, ибо я служил тебе верой и правдой, я невиновен и ничего дурного не совершил».
Царь растерялся, услышав эти слова, его охватило беспокойство, и он приказал отвести хранителя казны обратно в тюрьму.
ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ
О предопределении и судьбе
Когда наступил девятый день, везиры собрались, чтобы обсудить положение, и стали говорить: «Мы воочию убедились в красноречии этого юноши, и наши хитрости не помогли нам, хотя каждый раз мы побуждаем царя казнить его. Он околдовал царя своими красноречивыми рассказами».
Затем они стали перебирать разные способы и средства, с помощью которых можно было бы погубить хранителя казны. Наконец они сошлись на том, чтобы просить царицу посодействовать казни юноши. Представ перед царицей, везиры сказали ей: «Мы не можем понять, что внушает нашему повелителю царю стремление оправдать человека, который покусился на честь царицы, совершив самое гнусное преступление. Какая польза от того, что он останется в живых? Клянемся Аллахом, мы удивлены тем, что царь слушает лживые рассказы казначея, не думая о том, что говорят люди. А они подозревают царицу в самых постыдных вещах, утверждая, что она влюбилась в хранителя казны и просила царя помиловать его, и потому царь не карает его за совершенный им грех. Если так будет продолжаться и казначей останется в живых, то подозрения и разговоры людей примут угрожающие размеры», — «Вы вновь возбудили во мне тоску и горе, — ответила царица, — и я не знаю, что делать». Везиры сказали: «Царица должна пойти к царю, заплакать, пасть к его ногам и потребовать мести, говоря, что она испытывает горький стыд, видя людей и слыша позорящие слова. Затем царица должна спросить царя, какая польза будет, если юноша останется жив».
Царица одобрила их мнение и обещала сделать так, как они научили ее. Везиры удалились в большой радости. Через некоторое время царица отправилась к царю, где уже собрались все везиры, упала к его ногам и стала целовать их со слезами на глазах и рвать на себе одежду, едва дыша от волнения и горя. Немного успокоившись, она сказала царю: «Неужели ты смирился с моим позором — ведь ты слышишь, как люди клевещут на меня! О господин мой, подобает ли царям терпеть позор и бесчестие? Как ты можешь допустить это — ведь ты человек прозорливый и мудрый, ты видишь то же, что и мы, и даже больше. Почему же ты не казнишь хранителя казны, чтобы закрыть рот людям, поносящим меня? Если ты решил оставить его в живых и помиловать его, тогда по крайней мере прикажи убить меня, чтобы я избавилась от позора и бесчестья».