Страница 9 из 31
Как же эти критики представляют себе возвращение копирайта в здоровое русло? Выдвигаются различные предложения. Прежде всего — основательно сократить срок защиты. Например, предлагается снизить его до 20 лет (Boyle, 1996, с. 172) или до 5 лет, но с правом продления максимум на 75 лет (Brown, 2003, с. 238), или учредить срок в 14 лет, который может быть продлён один раз (The Economist, 30 июня 2005).
Эти цифры — результаты определённых вычислений, также основанные на оценке сроков, в течение которых автору должна быть предоставлена возможность получать разумный доход от произведения; то же относится и к продюсеру, чьи расходы должны быть восполнены. Как видите, эти оценки сильно разнятся.
Раздаются также голоса в пользу отведения заслуженного места принципу добросовестного использования. «Добросовестное использование» (fair use) — американский термин. В Европе эту роль играют установленные законом исключения и ограничения, защищающие интересы общества и касающиеся сохранения знания и творчества как его искомой собственности. Ведь речь в действительности идёт о знаниях и творчестве, которые были накоплены в ходе истории благодаря совместным усилиям данного общества. В случае «добросовестного использования», например, возможно было использовать фрагменты произведения или порой даже целое произведение в образовательных или научных целях. Цель этого принципа — позволить знанию и творчеству развиваться дальше, не подвергаясь опасности полной приватизации. Это и есть баланс, способствовать достижению которого был изначально призван копирайт: да, существуют авторы и продюсеры, которые закономерно заинтересованы в том, чтобы их произведения давали прибыль, но при этом общество должно иметь достаточный доступ к произведениям.
В последние годы на повестке дня появилось так же такое замечание, что довольно многие произведения оказываются «сиротами» (orphan works). Что это означает? Огромное количество книг, музыки, изображений и фильмов всё ещё находятся под защитой копирайта. Они пока не являются частью общественного достояния. В то же время часто случается, что произведение не эксплуатируется владельцем в коммерческих целях, а некоторые владельцы и вовсе не знают, что в их распоряжении находится работа, охраняемая копирайтом. Теперь, когда сроки защиты авторского права стали столь велики, сотни и тысячи работ оказались за пределами общественного достояния, и никому нельзя их использовать ни под каким предлогом, а те, кто попытается нарушить этот запрет, рискуют понести жесткое наказание. В большинстве случаев люди теряют всякий интерес как к эксплуатации таких произведений, так и к поддержанию их художественной целостности. Иными словами, немаловажная часть нашего культурного наследия подверглась забвению.
Это настоящая проблема, если не сказать больше. Можно ли что-то с ней сделать? В январе 2006 года Бюро по охране авторских прав США опубликовало отчёт, в котором исследовались масштабы проблемы и описывались возможные её решения. Составители отчёта практикуют систему ограниченной ответственности. Это значит, что, если работа, предположительно являющаяся «сиротой», используется, то это всё ещё считается нарушением копирайта, но если пользователи проводили «обоснованные поиски», объявившийся владелец не сможет подать на них в суд. Но у него в таком случае будет право на получение компенсации от пользователя.
Но что понимается под «обоснованным поиском»? Получается, что это довольно рискованная авантюра, которая проходит несколько этапов. Во-первых, необходимо установить, распространяется ли ещё на данное произведение копирайт. Это не такая простая задача, как может показаться на первый взгляд, поскольку сроки использования могут варьироваться и часто зависят от времени смерти автора. Причём зачастую автора (или владельца авторского права) весьма трудно отследить — если вообще возможно. Когда произведение уже не доступно для коммерческого использования, отыскать какие-либо биографические сведения также становится проблематично. И даже если вам удастся найти информацию об авторе, издателе или дистрибьюторе, этого недостаточно для установления обладателя прав: автор вполне мог передать свои права третьему лицу. Более того — если правами владеет компания, то о них могли просто забыть. «Обоснованный поиск» может дополнительно усложниться, если эта компания обанкротилась или перешла в другие руки. Что же тогда происходит с авторскими правами? (Gowers, 2006, с. 69–71).
В январе 2006 года в Швеции граждане, откровенно недовольные текущим развитием ситуацией с копирайтом, образовали так называемую Piratpartiet (или Pirate Party, «Пиратская партия»). Ни одного места в парламенте они так и не получили, но партия всё же собрала несколько тысяч голосов на выборах. Несмотря на своё название, партия не ратует за отмену патентования или же авторско-правовых систем, но утверждает, что «авторские права необходимо восстановить в их первоначальном назначении. Распространение произведений, а также любое другое их использование в некоммерческих целях ни в коем случае не должно считаться нелегальным и преследоваться по закону, так как подобное добросовестное использование приносит пользу всему обществу» (International Herald Tribune, 5 июня 2006).
Piratpartiet внезапно оказалась в центре внимания и привлекла немало новых участников, когда в июне 2006 года, прямо накануне выборов, шведская полиция закрыла Pirate Вау,популярный в Швеции музыкальный файло-обменник. Это вызвало настоящий ажиотаж. Новостная программа шведского телевидения Rapport подлила масла в огонь, заявив, что налёт на Pirate Вау явился результатом прямого давления Соединенных Штатов на шведское правительство, хотя шведский общественный обвинитель и так признал, что иск против Pirate Вау был недостаточно весом для вмешательства полиции. Шведское правительство немедленно опровергло это обвинение. Несмотря на всё это, в 2009 году шведский суд вынес обвинительный вердикт владельцам этого сайта.
Одной из важных тем, вынесенных на обсуждение критиками, является отсутствие свободы действий у отдельных стран в том, что касается построения системы копирайта наиболее подходящим для них способом. Они вынуждены, так или иначе, реализовывать её базовые стандарты, как предписывает ТРИПС, а также общее Соглашение ВТО по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (Deere, 2009). П. Драхос описывает ситуацию так: «Современные развитые государства имели возможность более или менее свободно определять правила защиты интеллектуальной собственности». Торговый режим ВТО отобрал эту свободу у национальных государств (Drahos, 2005, с. 27).
Свобода самостоятельно определять правила очень важна, поскольку страны находятся на разных стадиях развития. Они должны иметь возможность доступа к знаниям, незаменимым для их роста. Давным-давно у любого государства была такая возможность. Но сейчас богатые страны отрекаются от этой практики и требуют, чтобы развивающиеся страны соблюдали условия, которые препятствуют их развитию, а порой и вовсе делают его невозможным. Западные государства в XIX веке продвинулись экономически и технически за счёт знаний, доступных для свободного использования. Бедные страны не могут позволить себе того же сейчас. Теперь эти знания изолированы, недостижимы, поскольку доступ к ним стоит слишком дорого и к тому же требует предварительного разрешения.
Именно поэтому П. Драхос предлагает создание глобального рамочного соглашения о доступе к знаниям, которое должно иметь отправной точкой концепцию прав человека, «ибо, как и правовой режим интеллектуальной собственности, это понятие глобально. Концепция прав человека также наиболее близка международному сообществу в качестве общего источника ценностей, которым можно руководствоваться в вопросах доступа к знанию и собственности на знания... В проектном соглашении должен содержаться принцип обусловленной законодательством о правах человека обязанности правительства регулировать собственность таким образом, который будет способствовать поддержке основополагающих прав и ценностей граждан» (Drahos, 2005, с. 16). Если использовать здесь более общую формулировку, «договор о доступе к знаниям позволяет развивающимся странам учредить сетевое управление*, эпистемологически открытое и учитывающее их нужды в противоположность нынешней форме управления — эпистемологически закрытой и ир-релевантной их потребностям или же вредоносной для них». (Drahos, 2005, с. 23). В своем предложении П. Драхос в первую очередь говорит о доступе к знаниям, но его идея рамочного соглашения, разумеется, применима и к формам культурного самовыражения.