Страница 13 из 31
Если внедрение уголовной ответственности за нарушение копирайта встречает столько преград, следует поискать другой выход из ситуации. Возникает вопрос: есть ли пункт, на котором «нарушителей закона» можно перехватить и подвергнуть суровому наказанию? Да, есть, и этот пункт — провайдер. Идея заключается в том, что некий орган, действующий от имени государства, должен установить, что кто-то нарушил закон, загрузив в сеть или скачав из неё музыку или фильмы без предварительной оплаты. Провайдер в этом случае обязан отрезать пользователя на некоторое время от своих услуг — то есть от Интернета. По крайней мере, такова главная мысль законопроекта, представленного на рассмотрение французскому сенату и Национальной ассамблее в начале 2009 года.
Это чересчур радикальная мера, скажете вы — и сразу несколько доводов говорят против неё. Серьёзным образом нарушается личное пространство пользователя. Более того, нельзя с уверенностью сказать, что компьютер, с которого было совершено правонарушение, использовался непосредственно его зарегистрированным владельцем. Похоже, что поиски такой системы сборов, которую легко будет ввести и которая сможет получить широкое общественное признание, оказались не слишком многообещающими. Если точнее, то французский парламент отверг введение подобной системы весной 2009 года. Несмотря на это, британский парламент объявил в августе того же года, что даст ей шанс в Великобритании. Однако на пути англичан вполне может встать Европейский парламент, подтвердивший, что возможность подключения к Интернету является одним из прав человека. Только суд способен принять решение о том, что человека можно наказать путем отключения Интернета. Представьте, как осложнилась бы работа судов, если бы им пришлось иметь дело с сотнями тысяч «нелегальных» пользователей, обменивающихся файлами!
Упрощению системы копирайта могло бы поспособствовать введение одноразового сбора (не общей лицензии, которую мы обсуждали выше и которую так и не реализовали во Франции) — своеобразного налога на музыку, фильмы, книги и визуальные материалы. Таков изначальный замысел и таковы ожидания. Елавное — найти подходящий момент для выполнения задачи. Преимущество такого налога — в том, что все остальные существующие виды сборов при его введении станут излишними. Это навсегда прекратит бессмысленную борьбу между большими звукозаписывающими компаниями и авторско-правовыми организациями, с одной стороны, и лицами, обменивающимися материалами через пиринговые сети, — с другой (Fisher, 2004, с. 199–258).
Тем не менее, похоже, что этот универсальный подход не сможет принести долгожданного облегчения. В некоторых государствах он применяется, к примеру, посредством добавочного сбора за пустые носители. Но у нас по-прежнему остается множество нерешённых вопросов. Какого рода аппаратура должна облагаться налогом? Кто будет его взимать? Зачем людям, которые не планируют ничего скачивать, выплачивать его? Какое количество средств будет собираться, скольким авторам и владельцам прав передаваться, как будет оцениваться творческий труд? На каком основании будут распределяться деньги, каковы будут суммы, какой объем потребления продукции публикой станет критерием? И кто вообще обладает авторским правом — автор, продюсер или вся компания целиком? Какая организация будет распределять эти деньги, и насколько она надёжна?
При таком количестве вопросов и споров различных сил по поводу их интерпретации идея такого одноразового сбора-налога, кажется, заранее обречена на провал. Ещё одним вариантом фискализации могло бы стать обложение компаний, которые используют художественный материал для достижения своих корпоративных целей (а это значит — практически всех компаний), налогом, который будет составлять небольшой процент от их оборота. Собранные средства будут вложены в фонд, из которого авторам будут выделять плату за их будущие проекты (Smiers, 2003, с. 214-215). Но, разумеется, даже эта установка, не лишённая заманчивой простоты, имеет свои недостатки. Почему частные лица не должны платить за потребляемые ими развлечения? Ещё труднее принять то, что всякая связь между реальной работой автора и его доходом исчезает.
В общем, фискализация таит в себе целый ряд проблем. Тяжело прийти к согласию относительно того, какие налоги следует собирать, кому и в каких объемах. Взаимосвязь между конкретной художественной работой и её оплатой тоже, по меньшей мере, не ясна. Напрашивается единственно возможный вывод: когда речь заходит о налогообложении на использование произведений, защищённых копирайтом, и о распределении денег, никто не знает, как правильно поступать — и, вероятно, никогда не узнает.
Диктатура против «Творческих сообществ»
Как мы уже упоминали, есть ещё один подход, угрожающий будущему копирайта, а именно установление взаимоотношений между обладателем авторских прав и пользователем через контракт. «Творческие сообщества» действуют именно так. Собственность авторских прав на произведение признаётся, но к этому добавляется лицензия, определяющая меру свободы использования.
И наоборот, тот же механизм может быть применён для ужесточения условий использования. Именно к такому подходу тяготеет индустрия культуры. Чтобы обеспечить эффективное выполнение контракта (насколько это возможно), пользователя ограничивают с помощью технических средств защиты авторских прав (Digital Rights Management — DRM),которые поэтому часто иронически именуют «техническими средствами ограничения» (International Herald Tribune, который изначально был предназначен для создания баланса между законными интересами художников и их продюсеров, с одной стороны, и интересами общества в отношении знания и художественного творчества — с другой. Контракт никак этого не учитывает: остаётся либо смириться с ним, либо от него отказаться.
Всё это ставит под сомнение успешность введения DRM, с которым было связано столько чаяний. Тестируемые системы защиты оказалось легко взломать, или же они, к примеру, приводили в негодность DVD-проигрыватели. Это не может добавить популярности корпорациям — владельцам авторских прав, которые и так её утратили, взяв на себя роль суровых стражей сектора развлечений. Мы же, как и Тайлер Коуэн, могли бы задаться вопросом: «А не была ли вся эта война против файлообме-на отвлекающим манёвром? Новые технологии при помощи специального программного обеспечения позволяют сканировать спутниковые радиостанции и идентифицировать желаемую песню. Затем программа создаёт копию музыкального произведения для слушателя — причём совершенно легально. Просто подключив необходимое ПО, частный пользователь может в течение нескольких месяцев заполучить все популярные песни, какие только захочет» (Cowen, 2006, с. 105).
Ограничения на распространение музыки, фильмов, книг или визуальных материалов сталкиваются и с другой проблемой. Продюсер или обладатель прав и дистрибьютор произведения образуют своеобразный альянс, в который не может проникнуть никакая иная рыночная сторона. Иными словами, эти системы не способны взаимодействовать с другими системами. Хрестоматийный пример того, как они вступают в противоречие с законом конкуренции, — это iPod фирмы Apple, который может проигрывать музыку только в том случае, если она была загружена через программное обеспечение Apple iTunes. В разных европейских государствах предпринимались попытки с этим бороться, но без видимого успеха.
В то время как индустрия испытывает всё больше трудностей в сборе платежей за использование принадлежащей ей интеллектуальной собственности (единственным исключением, пожалуй, является компания Apple, да и то временно), растут объёмы рекламы клипов в MySpace, YouTube и многих других похожих сервисах и социальных сетях. Можно себе представить, что звукозаписывающие компании и порталы вроде MySpace и YouTube ведут непре-кращающиеся споры о распределении доходов от рекламы.