Страница 27 из 147
Все пришло в движение.
Выбравшись из раскачивающейся комнаты, Андрей прошел в гостиную, поболтал с приятелями, после чего снова очутился в коридоре. В дверь кто-то настойчиво звонил. Открыв, Андрей увидел двух незнакомых людей.
— Ну что, хозяин. Мы пришли, давай показывай, — заявил один из них, длинноволосый в кожаной куртке с косой молнией.
Встряска, произведенная Планетарием, была настолько мощная, что с андеграундного дна на поверхность всплыли старые рыбы. Волосатый попытался войти, но Андрей разозлился на его бесцеремонную напористость и преградил дорогу:
— У нас частная вечеринка. Мы не знаем, кто вы, и вас не приглашали, — сердито ответил он.
— Я Бутусов, а ты кто?
На лестничную площадку вышел разгоряченный от танцев Марат в белой рубашке. Быстро оценив ситуацию, он прикурил сигарету и, радостно улыбаясь, сообщил нахалу:
— Вам не на эту вечеринку нужно. Идите в свою рок-н-ролльную помойку и там веселитесь.
При этих словах в прихожей захохотали девушки, а на площадку заинтересованно выглянули еще несколько человек. Пребывающий в звездном образе рокер был настолько обескуражен услышанным и тем, что не был узнан молодежью, что на мгновение лишился дара речи. Его приятель, присутствовавший при этой глумливой сцене, от смущения стал пятиться и спускаться по лестнице.
— Пойдем отсюда, — позвал он своего товарища уже с нижней площадки.
Нахмурив кустистые брови, не допущенная на вечеринку знаменитость зло уставилась на безмятежно улыбающегося Марата.
— Давай-давай! — стал подзадоривать Марат. — Гитару не забудь!
Через минуту рокеры, чертыхаясь, стали спускаться по лестнице и, хлопнув дверью, навсегда исчезли в темноте ночи. Марат, отстоявший чистоту рядов на танцполе, стал рассказывать смеющимся девушкам о своем отношении к рок-волосатикам, а поздно подоспевший Заяц посетовал На тр, что нехорошо было отпускать рок-идола, не угостив хотя бы одной затрещиной.
В разгар этого веселья дверь квартиры напротив открылась, и оттуда в открытую дверь «Танцпола» проследовали Денис Егельский, Константин Гончаров и Тимур. Последним вышел Георгий. Заперев двери, он кивком поприветствовал притихшую молодежь и шагнул в грохочущую темноту.
— Георгий Гурьянов! — зашептались на лестнице.
Музыка стихла в семь утра, а уже к восьми последние из разомлевших гостей попрощались с хозяевами и разошлись по домам. В опустевшей гостиной вокруг стола со старинной лампой засела небольшая компания близких друзей. Единственную среди собравшихся за столом молодых людей девушку звали Ольга. Она представлялась труднопроизносимой фамилией Тобрелутс, а на вечеринки приходила в длинных юбках, разрисованных краской высоких ботинках и ярко-синем парике.
Заварили чай, Длинный готовил утреннюю сигаретку, и собравшиеся не спеша рассказывали друг другу байки.
Молодые люди смеялись так громко, что из соседней комнаты вышла Катя, проснувшаяся от шума в гостиной. Она заснула час назад, но из-за непрекращающегося хохота поспать ей удалось недолго.
— Всем привет, — сказала она.
— Гуд морнинг, Катя. Разбудили? — спросил Длинный.
— Не то чтобы. Я вроде как бы спала, но все время слышала какие-то невероятные истории. Думаю, что нужно пить снотворное. А где Леша?
— Мы не знаем.
— Я тоже не знаю, — ответил Миша.
— Пошел провожать одну фею. Сказал, что скоро будет, — сообщил Андрей, слегка посвященный в утренние планы брата.
— Ну, что я говорил. Тонкая работа, — захохотал Длинный, похлопывая Зайца по плечу.
Катя чему-то расстроилась и, запив чаем таблетку, поднялась из-за стола.
— Всем пока, — попрощалась она и, нахмурившись, ушла спать.
Компания переглянулась и принялась ухахатываться далее, пытаясь делать это насколько возможно тише. Через полчаса пришел Алексей. У него был рассеянный и очень довольный вид. Развалившись на диване, он перелистывал журнал «ГО», покуривал и безучастно слушал шуточки друзей. После его прихода за столом возникла неловкая пауза, но совсем ненадолго. Сидевшие за столом гости, давние друзья, были священными коровами, которых нельзя было обижать и за которыми было закреплено неприкосновенное право находиться по утрам в гостиной столько, сколько им заблагорассудится. Исходя из этого, Алексей почувствовал, что компания немного угнетена его персональной обособленностью. Он отбросил журнал, потянулся и встал.
— Леша, хочешь чаю? — спросил его Миша, направляясь с пустым чайником на кухню.
— Чаю? Можно и чаю, — ответил Алексей с улыбкой, усаживаясь в кресло.
Будучи самым известным бабником в компании, Заяц сделал свой собственный вывод о причинах умиротворенной мечтательности друга и спросил напрямик:
— Леха, как прогулка?
— Отлично. Познакомился с такой милой девушкой. Приходила сегодня с братом и его друзьями. Такая странная...
— Ну, а ты чего?
Алексей расплылся в довольной улыбке и туманно выразился:
— Я-то что. Были бы люди хорошие.
— Ясность.
Почувствовав, что засиделась, Ольга Тобрелутс поднялась и стала прощаться.
Длинный, сидевший ближе всех, поднялся и отправился ее провожать. Прошло несколько минут, во время которых на лестнице были слышны голоса, и вскоре Игорь вернулся и сообщил компании:
— Послушайте, там в подъезде стоит какой-то малый довольно комсомольского вида и говорит, что ищет музыкальный клуб. Он сдуру позвонил в дверь к Георгию. Не знаю уж, что Георгий ему ответил, но вид у него сейчас очень потерянный. Что с ним делать?
— Тащи его сюда, — распорядился Алексей, заметно оживляясь.
В сопровождении глумливо улыбающегося Длинного в гостиную вошел молодой человек среднего роста престранной для воскресного утра наружности. Это был светловолосый юноша плотного телосложения с небольшими и удивленно взирающими вокруг глазами. Одет он был в потертый костюм светло-серого цвета, невзрачную рубашенцию с полосатым галстуком-селедкой, а завершали этот ансамбль кожаные кроссовки с разноцветными шнурками. В руках серый костюмчик держал объемистый полиэтиленовый пакет, в котором при ходьбе что-то позвякивало. Его появление было настолько неожиданным, что в комнате повисла немая пауза.
— Ну вот, — громко объявил компании Длинный. — Знакомьтесь, как тебя зовут? Женя?
Молодой человек не знал, на ком из сидящих за столом сфокусироваться, выбрал самого вальяжного и, развернувшись к Зайцу, стал зачитывать текст приветствия:
— Здравствуйте. Я Женя Рудин. Мне семнадцать лет, и я из Мурманска. Я поступил в Ленинградскую консерваторию в класс вокала. У нас в консерватории некоторые студенты ходят к вам и рассказывают, что здесь самая классная музыка. Мне очень нравится современная музыка. Классическая мне тоже нравится, но современная еще больше. Вот.
Он говорил громко и быстро, но при этом очень робея. Для своего представления забавный малый избрал тактику непрерываемого монолога. Уставшие от ночного веселья и разомлевшие к утру слушатели удивленно моргали глазами, улыбались, но слушали не перебивая. Глотнув воздуха, певец продолжил:
— Я не знал, как к вам попасть, и уговаривал своего друга взять меня с собой. Но он отказался, сказал, что меня не пустят. Сказал только, что это где-то на Фонтанке. Вот я и стоял с семи утра, слушал музыку из окон, а когда все разошлись, решил подняться. Я сразу попал не в ту дверь. Но я бы очень хотел ходить к вам, если можно. Я могу помогать...
При этом он сделал такое комичное выражение лица, что Алексей не выдержал и громко засмеялся. Миша профессиональным взглядом портного окинул костюм этого чудика и сказал:
— Да ты садись, не маячь.
Не заставляя просить дважды, молодой человек тут же бухнулся в кресло Длинного. Тот крякнул от смеха и, оставшись без кресла, присел на диван. Все молчали, ожидая какого-нибудь нового развлечения. Многоопытный Заяц внимательно оценил размер позвякивающего пакета и, прикинув в уме, пришел к выводу, что следующим номером программы станет старый азиатский обычай подкреплять прошения обильной выпивкой. Желая поскорей получить подтверждение своим приятным догадкам, он заглянул в свою пустую кружку и, пристально уставившись на улыбающегося мурманчанина, сказал: