Страница 23 из 147
Монро, — догадался Андрей, присмотревшись к клону.
Кто-то тронул его за плечо, Андрей резко обернулся и увидел Даню Адельсона.
— Андрюша! Тебя Миша просит срочно подойти к выходу, — тревожно сказал он.
Друзья устремились по лестнице вниз.
— Что случилось, Даня?
— Там проблема.
— Что за проблема?
— Там на входе быки, ломятся внутрь.
— Что за быки?
— Ну, братки в спортивных костюмах.
Вырвав Алексея из компании друзей, Андрей коротко объяснил ему происходящее, и они бросились к выходу. Молодежь, толпившаяся в тамбуре между дверями, к тому моменту разбежалась, дедушка-контролер потерянно жался к стене, а Мишу окружили три бритоголовых спортсмена в черных кожаных куртках:
— Ты, черт, чё не понял! Мы посмотреть своих друзей хотим...
— Здесь нет ваших друзей, — отвечал им бледный Миша.
— Эй! Эй! Эй! — ворвался в перепалку Алексей, отводя руку, уже занесенную над Мишиной головой.
— А ты кто такой? — переключились на него бандиты.
— А вы кто?
— Щас узнаешь...
— У нас здесь мероприятие, и никаких ваших друзей здесь нет и быть не может, — решительно сообщил им Алексей с высоты своего роста, с ненавистью глядя на бритоголовых карликов.
— Слышь ты! Мероприятие!.. Телки, бухло!.. А это что за билеты по полташке? — заорал один из разбойников, указывая на объявление над кассой. — Ты кому платишь вообще?
К входным дверям стали стягиваться общие друзья, догадавшиеся, что происходит что-то неприятное. Через минуту компания молодежи стала в десятки раз превышать количество нападавших, и те, оценив свои перспективы, умерили прыть.
— Ладно, козлы, — сказал самый отвратительный и агрессивный.
— Серый, слышь? Поехали за пацанами в баню!
— Па-ажди! — заорал тот, к которому обращались. — Мы скоро вернемся.
— А ты, бурый, — обратился к Мише другой бандит, играя желваками, - я тя, сука, завалю!
С этими словами он коротко и сильно ударил Мишу в живот, грязно выругавшись, вынул сигарету изо рта и щелчком пальца бросил окурок в лицо перепуганной девушки в кассе.
Бандиты вышли на террасу, спустились со ступеней и уселись в «восьмерку» с тонированными стеклами. Черная машина с включенными фарами простояла пять минут, а потом, взвизгнув резиной, умчалась в темноту Александровского сада.
— Миша, ты как? — стали сочувственно спрашивать все вокруг.
— Нормально. Ребята, пойдемте поговорим, — обратился Миша к Алексею и Андрею.
Друзья зашли в помещение кассы и, отправив умываться плачущую девушку, стали совещаться.
— Что думаете? — спросил Миша.
— Откуда они взялись? — стал выяснять Андрей.
— Понимаешь, все было прекрасно, и вдруг забегает с улицы девушка, плачет и просит помочь. Ее молодого человека бьют на улице какие-то бандиты. Не успел я ничего понять, как эти гопники ввалились внутрь и стали бычить. Они заводились минут десять, потом начали прессинговать кассиршу.
— Понятно, — сказал Алексей серьезно.
— Что будем делать, если они вернутся? — спросил Андрей.
— Остается только звонить в ментовку, — предположил Миша.
— Слушайте, — сказал Леша, — да пошли они к черту. Давайте прекратим продавать билеты, закроем двери и будем ждать утра. Нам осталось два часа.
Через несколько минут они снова оказались в жарком зале, до отказа заполненном танцующими. Вид безмятежно веселящихся людей произвел обратную смену настроения, и, подбадривая друг друга взглядами, друзья заулыбались. Каждый думал о чем-то своем, а перед глазами разворачивалась новая и удивительная реальность. Сбылась их самая заветная мечта. Вот она, они ее видят и осязают, она повсюду. Они стоят посреди «танцпола», и всем управляет музыка.
К счастью, неприятная история на входе осталась почти никем не замеченной, и гремящая барабанами вечеринка несла счастливых танцоров все дальше и дальше. Танцевали все: друзья, знакомые, виденные однажды, абсолютно неизвестные ребята, танцевала вся огромная компания модников этого города, перевоплощаясь, кружась и вздымая руки.
Вдоволь насмотревшись на происходящее со стороны, Андрей испытал невероятное облегчение от того, что справился с робостью и сам оказался среди танцующих. Позабыв все бессмысленные волнения по поводу гангстеров, он понял, что уже ничто не помешает вечеринке, и шагнул в мигающее пятно света.
Два часа пролетели, как минута. Был уже шестой час утра, и божественный Янис вел танцоров к финалу. Это был уже даже не танец, а общее душевное соитие, расслабляющее сознание и напоминающее эйфорию гипнотического транса. Сильнейшие эмоциональные переживания этой ночи связали всех присутствующих невидимой силой. Казалось, будто эта пропитанная музыкой сила влечет тела за собой, качает мягкими волнами, и этому счастью не будет конца.
Но время, которого никто из собравшихся не замечал, все же взяло свое, и из неостановимого потока музыки стали вываливаться кусочки. Поначалу это были отдельные звуки, потом целые фразы. Янис заставил всех поднять руки и блаженно закрыть глаза. Грохнув в последний раз, замолчал молот, шесть часов сотрясавший все живое, остались лишь несколько звуков, изящных и долгих. Повиснув в образовавшейся тишине, эти звуки стали перетекать из одной высоты в другую и постепенно набирать невероятную резкость звучания. Прощаясь с околдованными слушателями, Янис крутил ручки на эквалайзере пульта. Одним поворотом регулятора он доводил этот сомнамбулический звук до невероятной высоты и ясности, а через миг хрустальная игла звучания раскалывалась, тон становился мягче, уходил из резкого в тягучий и дальше в протяжно-гудящий.
Перестав звучать в эту самую счастливую минуту, музыка оставила свою тень, электрическое марево, фон уставших усилителей, едва слышимый песочек пустой звуковой дорожки.
12
Гулко, как это бывает в тоннелях, по длинному коридору квартиры на Свечном переулке разносились мощные удары. Невысокого росточка дюжий паренек в строительном комбинезоне, утирая со лба белые от известки потоки пота, колотил стену кувалдой. Он мял ее и сотрясал, крошил штукатурку, расчищая слой старых досок. Его напарник, крепкий, как можжевеловый корень, пожилой мужчина, ловко орудовал ломом, поддевая доски и заставляя их с визжащим скрежетом отрываться от стены. Время от времени в запыленный коридор выбегал светловолосый юноша в маечке обтягивающем трико. Закрывая лицо от пыли, блондин взволнованно кричал молотобойцу:
— Е-енаррмальна-а?!
Тот прерывал равномерные удары и уважительно отвечал:
— Куда она денется!
Несколько дней назад, когда было закончено перетаскивание вещей из маленькой убогой квартирки на первом этаже в роскошную и необъятную трехсотметровую квартиру, Олег Назаров и Денис Одинг попытались самостоятельно сломать стены коммунальных комнат. Несмотря на то, что я они сражались изо всех сил, толка из этого не вышло никакого. Изранив в кровь руки, усталый Денис стал замазывать ссадины йодом и печально сказал другу:
— Олег, это нереально!
— Вижу, — с угрюмой злобой глядя на изувеченную стену, сказал Олег. — Это мы с одной два часа бьемся, а здесь их десяток.
Плюнув на неудачу, друзья скрутили папироску и стали чаевничать. Вскоре стукнула дверь в прихожей, и, перепрыгивая через кучи штукатурки, в комнату влетел молодой человек с двумя пластмассовыми ящиками в руках.
— Всем привет! — бодрой скороговоркой бросил он друзьям.
Новоприбывшего звали Саша Штейн, он был всеобщий знакомец, неунывающий оптимист, затейник ко всему прочему, начинающий художник. Прознав про то, что Олег с Денисом заполучили шикарную мастерскую, он без церемоний объявился у них и, приняв деятельное участие в обустройстве пространства, оказался полезным гостем.
— Привет, Саня! — устало откликнулся Олег. — Два часа уродуемся с этой стеной, ничего не получается. Доски такой толщины, что гвоздодер гнется.