Страница 121 из 147
Пролетело лето.
Время шло, и незаметно крутились его шипастые колесики.
Не имея желания и возможности участвовать в культурной жизни на поверхности, друзья решили наладить ее внутри Подземелья. Они долго совещались, и с наступлением осени «Тоннель» предпринял попытку организации выставочной деятельности. Началось все с дневных показов кино на случайно арендованном видеопроекторе, а после этих спокойных и полюбившихся молодежи посиделок даже скептики уверились в необходимости продолжения внеклассной работы.
Олег и Денис сами были художниками, зарывшими свои кисти и таланты в буквальном смысле в землю, а посему энергично взялись за знакомое дело. Огромные площади стен позволили развернуть внушительную экспозицию, и первым представленным именем стал Ином Мансуров. Художник редкого дарования, не востребованного людьми и временем, неунывающий оптимист, Ином показал несколько живописных работ и большое количество листов своей балетной графики. Следующая выставка состоялась уже через месяц и явила собой ретроспективу творчества «Инженеров искусств». Живопись Инала Савчснкова и Сергея Инькова, а также металлические скульптуры Франца Ротвальда так понравились молодежи, что произведения выставлялись несколько недель. Художник-фантаст Дмитрий Дмитриев, Владимир Федоров... Список выставок множился, а клуб продолжал, старался и очень гордился своим новым хобби.
Но все эти акции и выставки картин были лишь изредка видимой при свете дня верхушкой айсберга, плывущего по необъятному морю ночной жизни.
Вместо одной субботней вечеринки «Тоннель» перешел на двухдневку. Интенсивность переработки поступающего человеческого материала дошла до предела, и всем желающим попасть внутрь уже просто не хватало места. Теперь музыка в Любанском переулке стала греметь по пятницам и субботам. Клуб существенно увеличил ротацию людей, в кассе прибавилось денег, но вместе с этим появились проблемы.
Главная из них — усталость персонала.
Бармены, охрана и диджеи просто валились с ног. Для работы в две смены срочно набрали кадры. За стойкой появились новые бармены: веселый Алекс, кудрявый Вася и обворожительная Оля. К шпайерскому пульту впервые встали девушки Лена Попова и Анжела Шульженко, а также самый юный диджей, пятнадцатилетний Сергей Демидов.
По мере сокращения боевых поединков в стенах клуба отпала надобность в содержании восьмирыльной армии ОМОНа. Охрану клуба расформировали и сократили, а на смену ее уволенной части пришли самые настоящие опера. Отсутствие военной формы и непривычное инкогнито на входе поначалу разочаровали нанимателей, но наделе выяснилось, что бандиты и разбойники боятся их еще больше, чем страшилищ в камуфляже.
Но не только гирлянды успехов украшали двери клуба в это время. Осенью, приняв ошибочное решение, «Тоннель» отправил своих резидентов для игры на нескольких заранее провальных вечеринках.
Круглый ресторан гостиницы «Ленинград», именуемый в народе «Шайба», более известный как место сходняков городских ОПТ, стал тогда местом самой кровопролетной дискотеки. Пьяные и обнюхавшиеся кокаином быки под прогрессивный house дубасили там друг друга и всех, кто попадался под руку.
Еще одной неудачей стало выступление диджеев клуба на коммерческой вечеринке в засаленном от времени ресторане «Метрополь». Скучное место с пафосным дизайном оказалось так же далеко от клубной эстетики, как Земля от созвездия Гончих Псов.
Эту порочную практику было решено прекратить, диджеев заперли под замок и стали оберегать от бредовых предложений. Обращенная внутрь клуба, их творческая энергия дала плоды — постоянно звучащий в клубе формат музыки начал меняться и снова, как в самом начале, невероятно тяжелеть.
Жар в этой переплавке пластинок задавали «новенькие» и единственные в своем роде девушки-диджеи Лена Попова и Анжела Шульженко. Только что вернувшиеся из-за границ, эти повидавшие зарубежные клубы красавицы с неженской решимостью начали избивать танцполы. Попова делала ставку на жестокое техно, а Анжела - на привезенный из Парижа новый саунд hard-core. Оказываясь за пультом, он и выдавливали из черепных коробок танцоров последние остатки серого вещества. Сверкгш глазищами и шипованным браслетом на шее, радикальная Анжела так истязала своих слушателей, что ее музыка ужасала даже не ведающих страха техностарейшин.
В это же время в параллельном музыкальном мире и на городской поверхности собрались и ожили несколько гибридных траисформеров.
Первый и самый многообещающий дуэт — это компания «Undeground Expirience». Олег Азелицкий, известный питерской молодежи как Слон, объединяет свои усилия с Костей Лавски. До этой исторической встречи Лавскии и Слон пробовали себя в различных направлениях. Костя играл как диджей с группами «Два самолета» и «Препинаки», организовал acid-jazz-клуб «Сатурн», а Слон на протяжении двух лет являлся духовным наставником фантомного клуба оголтелых неформалов «Обводы и Газы». Собравшись вдвоем, они поставили перед собой амбициозные планы захвата власти над умами и приступили к немедленным действиям.
Еще одним фантасмагорическим явлением того времени стала технопсиходелическая группа «Лунатики», объединившая художника Максима Галицкого, Мишу Теселкина, Игоря Зверинского и Женю Елисеева.
Молодые и бескомпромиссные, эти экспериментаторы расширили пределы своего музыкального сознания до поистине безграничных величин. Выкованное в огне их собственных галлюцинаций, жесткое техно «Лунатиков» начало паразитировать вирусом в сознании всех, кто его слышал.
После трехмесячного пребывания в Англии к родным берегам вернулся Миха Ворон. Старые друзья встретились в «Тоннеле». Ворон играл привезенную музыку на клубной вечеринке, но сразу после этого уехал в Москву. Финансовые просторы столицы поманили его, и он пропал в них, играя на вечеринках Бирмана и Салмаксова. Благодаря усилиям этих теперь уже московских промоутеров, коммерческие клубы «Манхэттен экспресс», «Пентхаус» и «Эрмитаж» стали центрами столичной клубной жизни. Но помимо этих гудящих по ночам полуресторанных мест в Москве готовился еще целый ряд клубных проектов и дозревала грядка собственных диджеев. По мере подготовки и денежнего выкукливання все новые проекты один за другим стали достоянием публики.
Самый значимый из них выстрелил на всю страну - это первый официально издаваемый журнал о клубной культуре «Птюч». Широкоформатный цветной журнал с зубастой редакцией начал плодить бумажных химер и живо писать своим жадным читателям биение московского ночного пульса.
Еще одним запоминающимся событием в ночной жизни столицы стала мартовская вечеринка «Весна - Мартини». Следом за ней гремели и зажигали сердца десятков тысяч человек крупнейшие московские рейвы «Орбита» и «Рейволюция».
Команда «Тоннеля» разработала адекватный удар и выехала в Москву. В только что отстроенном на Красной Пресне стеклянном здании Экспоцентра друзья организовали мегарейв «Prazdnik», но несколько грузовиков с аппаратурой и сложности с монтажом под высоким куполом у страшил и владельцев Экспоцентра, и вечеринку пришлось перенести в Дом кинематографистов. Авральная обстановка с изменением места проведения сплотила команду, все выложились на монтаже, и мощный футуристический дизайн из светящихся неоновых кубов и лазерных построений потряс видавшую виды московскую публику. Играл и диджеи М. Камине (Нью-Йорк), Шеб Малик, Адо, Ятра и клуб «Тоннель».
Теперь ночные новости двух столиц начали состязаться на невидимом сравнительном уровне.
Примерно в это же время исчезнувший из Питера диджей Грув всплыл в памяти своих прежних поклонников в неожиданном образе композитора. «Счастье есть, его не может не быть!» — двусмысленно пелось в его новом танцевальном сингле. Окрыленный удачей Грув погрузился в студии и начал безостановочное производство собственной музыкальной продукции.