Страница 1 из 20
Алексей Переяславцев
Пещерная тактика
Пролог
Я был везунчиком.
Мне случилось попасть в мир Маэры и все же вернуться в свой. Мне в этом повезло.
Маэра наполнена магией. Я же оказался там, будучи совершенно чужд и даже враждебен всяким проявлениям магии: моя особа начисто затирала все магополя во всех магических предметах и даже в людях — магах. Меня так и прозвали «негатор». И все же я выжил в магическом мире. Полагаю, что и в том мне повезло.
При переносе в чужой мир тот, кто это сделал, позволил использовать то, что во мне и так было, но о чем я не подозревал: все способности, какие присущи человеку. Сюда вошли и умение переходить в боевой транс, и излечение от близорукости, и, главное, абсолютная память, которая обычно пробуждается лишь под гипнозом. Безусловно, мне повезло.
В мире, где правят маги, человеку без магических способностей пробиться наверх весьма трудно. И все же я это сделал; сначала обзавелся своей командой, потому научился быть полезным всем (и магам в том числе), начал развивать технологию, связанную с магией. В результате и здесь мне повезло.
В этом мире материк, эквивалентный земной Северной Америке, так и остался безлюдным. Я смог организовать его заселение, используя лишь подчиненные мне ресурсы. Магическая верхушка попыталась мне воспрепятствовать, но от нее удалось отбиться с помощью верных товарищей и магического оружия, что удалось сконструировать и изготовить. И здесь сказалось везение.
И уж совсем грандиозная удача сопутствовала мне в части команды. Я смог привлечь в нее магов, и не простых. Со мной сотрудничала Моана — ра, ставшая при моем скромным содействии лучшим магом жизни в стране. Со мной вместе трудился маг — универсал, ставший редчайшим исключением из правил: с такой непроходной специализацией он стал доктором магии. И другие были. Все они учились у меня, а я, хоть и не был магом, учился у них. Люди без магических способностей тоже влились в мою команду. Мы работали вместе — и добились успеха.
Но все, что началось, рано или поздно кончается.
Я вернулся в свой мир в ту же секунду, когда был из него изъят. Почти все, с чем я отбыл, мне и вернули (одежда, ключи, кошелек и часы не в счет). Получил обратно плохое зрение и имевшиеся до переноса шрамы. Сохранилась лишь изумительная память. В благотворительность не верилось. Осталось лишь полагать, что этот якобы дар — всего лишь аванс за некую работу. И этот аванс я стал отрабатывать заранее: по два часа в день (а по субботам — воскресеньям и того больше) торчал в Интернете, читая учебники, монографии, руководства; впитывая любую информацию, которая могла бы помочь в том мире.
Глава 1. Начало пещерной жизни
Пожалуй, единственной совпадающей деталью был накрывший меня купол. Он же и был первым впечатлением. И снова поймали в безлюдном месте. Сразу же в голове мелькнуло: «Как тогда!» И это оказалось неправильной мыслью.
Для начала, я сам был экипирован иначе. В момент накрытия при мне были не только часы, очки, кошелек и ключи — в карманах также покоились сотовый телефон и перочинный ножик. Но оснований гордиться столь адекватным снаряжением попаданца у меня не было. Ибо попал я, похоже, совсем не туда, где был раньше.
Вторым впечатлением оказался паралич всех пяти чувств. По крайней мере, вместо отчетливого зрения (при очках) или не особо отчетливого вдали и превосходного вблизи (без очков) не осталось почти ничего. Были лишь смутные предметы. Некоторые двигались, иные сохраняли неподвижность, но опознать их я не мог. Шум в ушах присутствовал, но выделить из него хоть что‑то осмысленное не удавалось. Запахи… пожалуй, один был привычным. Пахло дымом. Все остальные распознать не удалось. Чувство вкуса, наверное, имелось, но проверить наличие такового было нельзя за отсутствием еды. Кстати, чувство голода наличествовало. Даже осязание пустить в ход не удалось, поскольку не удавалось справиться с телом. Оно не слушалось. Или слушалось, но не меня. Впрочем, одно было почему‑то ясно: я не на Земле.
В мозгу царила основательная паника. Хотя я перебирал все возможные и невозможные варианты, однако выхода не просматривалось. Сохранялось лишь ощущение, что я какой‑то вариант упустил или недоглядел — вроде анализа сложного эндшпиля с полным преимуществом соперника, когда поглядываешь на часы и терзаешь мозг в поисках этюдной ничьей.
Терзало ощущение неправильности в собственной голове — и никак не удавалось обнаружить, что же именно в мыслях пошло поперек.
Пока я думал, одна из теней наклонилась ко мне, и в рот полилась струя еды. Стоп! Откуда я знаю, что это еда? Вот когда картина стала проясняться. Ни запах, ни вкус я сам припомнить не мог. И все же знал, что это съедобно и вкусно. «Откуда?» — неправильно спрошено, а корректный вопрос: «От кого?»
Что‑то стало проясняться. На этот раз попадание в другую личность, которая не умерла, а сосуществует с моей. И я в чужом теле, притом сильно ущербном. Хорошо хотя бы то, что бывший единоличный владелец тела не мешал думать, а спокойно глотал полужидкую массу. А еще лучше то, что мой Другой не вмешивался в мысли.
После трапезы захотелось спать. Видимо, это рефлекс. Пришлось подчиниться насилию.
Мне удалось не потерять счет времени. Иногда в помещении, где меня держали, было сравнительно светло. Иногда оно бывало освещено тусклым красноватым светом. Ничего не оставалось делать, кроме как считать дни. Потому что все пути освобождения, что приходили на ум, становились тупиками. Чтобы уйти, нужно уметь ходить. И знать, куда уходить. И видеть, куда идешь.
Но одна важная мысль от прежнего, что остался в моем (уже моем!) мозгу сохранилась: здесь я в безопасности. Никто не собирается причинять мне вред. Видимо, прежний хозяин моего тела знал или чувствовал нечто мне не доступное.
Иногда меня брали, поворачивали и погружали в теплую воду. Это было прекрасно.
Первый перелом наступил на пятый день. У меня появился слух… нет, не так: я научился слушать. Тот неясный шум, что слышался раньше, стал складываться в слова. И слова были частично знакомы.
Язык Древних, вот что это было. Я его знал неважно, но в характерных оборотах ошибиться нельзя. Значит, попадание в мир Маэры. Вот теперь появился стимул думать…
В то, что меня изловили некие индивидуумы, сохранившие в своих целях (ритуальных?) язык Древних, поверилось слабо. Точнее — совсем не поверилось. Староимперский мог прокатить хотя бы уж потому, что все маги обязаны его знать. А носители праязыков вымерли поголовно, если верить Моане. Вывод? Те, кто регулярно устраивает мне эти хохмочки с переносами, на сей раз перенесли мою особу во времена Древних. Но зачем было лишать меня возможности видеть? Уж не говорю о движении! При этом никаких просьб, тем более требований мне не предъявляли. Но одна крохотная зацепка все же появилась. Слух! Значит: слушать, слушать и слушать! Поглощать информацию. А заодно усваивать тонкости языка. Благо, что опыт в этом есть. И все время, что не уходило на еду и на сон, я слушал и анализировал.
— …видеть он начнет… пять дней…
— …ходить…
— …сначала ползать…
— …он меня узнает…
Враки. Никого узнать я не мог. Запахи от всех были разными, это так, но пока что не было возможности соотнести запах и личность.
— …говорить…
— …нет… полгода…
И еще появилось ощущение, что в этом я опережаю Другого. Он реагировал на звуки. Я — на слова. Выходит, тот ущербен разумом? Нет, не будем торопиться с выводами…
После очередного сна появился еще один канал: зыбкое и неверное ощущение рук и ног. А вместе с ним и понимание, что с моим телом что‑то неправильно. Что именно — пока неясно, но слух не пропал, и я слушал…
— …пытается работать…
— …нет, это тоже рано…
— …чуять может?
— Думаю, да. Он нас различает…
Это было почти правдой. Уже стало ясно, что одна тень большая, и именно она большей частью крутилась вокруг. Ее я мысленно назвал Альфой. Еще одна, самая большая, появлялась лишь для того, чтобы покормить. Она у меня числилась Бетой. Впрочем, иногда кормила та, что поменьше. И еще были две тени, самые маленькие, те близко не подходили. Они проходили под именами Гамма и Дельта. Смущало то, что все они лишь констатировали мое состояние. Когда восстановится зрение, когда начну ходить… Врачебный персонал? Уж верно они не были теми, кто меня сюда заслал. Впрочем, меня иногда брали на руки и вроде как купали в теплой воде. Интересно, как это им удавалось? Я ведь, наверное, тяжелый.