Страница 30 из 124
В школе со мной обращались очень бережно и деликатно. Так как с меня были сняты все подозрения в деле отравления Гейбла Арсли, в администрации боялись, что не оказали мне должной поддержки — начать хотя бы с того, что позволили копам допросить меня без присутствия опекуна или адвоката. Думаю, они беспокоились, не подам ли я на них в суд или, хуже того, не начну ли распространять слухи, которые разрушат безупречную репутацию лучшей частной школы Манхэттена. Учителя постоянно повторяли, что я могу не торопиться, догоняя класс, и в целом мое возвращение к учебе прошло легче, чем я опасалась.
Вин уже был на уроке криминалистики, когда я вошла в класс. Он не упомянул, что дважды звонил мне или что я встречалась с его отцом (если Чарльз Делакруа вообще соизволил поговорить с ним об этом). Вот единственное, что он сказал по поводу моего отсутствия:
— Мне пришлось сдать зубы на рассмотрение без тебя.
— И как? — спросила я.
— Хорошо. Мы получили «А» с минусом.
Такая оценка считалась очень хорошей. Доктор Лау была требовательной — справедливой, но требовательной.
— Неплохо, — заметила я.
— Аня… — начал было Вин, но в этот момент доктор Лау принялась объяснять тему. В любом случае я была не в настроении вести с Вином бессмысленные светские беседы.
Мне предоставили месячную отсрочку от фехтования, что было очень кстати: даже изображать позиции было для меня слишком трудно. Также школа предоставила отсрочку Скарлет, чтобы она могла составить мне компанию, — еще одно доказательство раскаяния администрации.
Скарлет использовала образовавшееся время, чтобы подготовиться к приближающемуся прослушиванию «Макбета».
— Ты же все читала вместе со мной. Почему бы тебе тоже не попробовать? — спросила Скарлет. — Ты бы могла стать леди Макдуф, или Гекатой, или…
По правде говоря, мне в голову не приходила ни одна веская причина для отказа, кроме той, что я устала и совсем не хотела высовываться, ведь моими фотографиями в течение целой недели пестрели все газеты.
— Ты же не можешь застыть на месте только потому, что случилось то, что случилось. Тебе надо двигаться дальше. И так или иначе, тебе все равно придется поступать в колледж в следующем году. А твои факультативные занятия определенно не впечатляют, Анни.
— Что? Неужели то, что я дочь знаменитого преступника, не зачтется как факультативное занятие?
— Нет. Возможно, зачлось бы отравление твоего бывшего бойфренда.
Но она была права. Конечно, она была права. Если бы папа был жив, он сказал бы то же самое. Не о факультативных занятиях, нет. О том, что надо двигаться дальше.
— Поступай как знаешь, — сказала я.
Скарлет швырнула мне старую бумажную распечатку «Макбета».
Мы читали, пока не закончился урок, а потом пошли в столовую, где Вин уже ждал нас за нашим обычным столом.
Скарлет велела мне сесть под предлогом, что обещала Имоджин принести мне обед.
— Да перестань, — запротестовала я, — не так уж я и слаба.
— Сядь. Вин, проследи за этим.
— Я не собака! — воскликнула я.
— Сделаю, — сказал он.
— Она ведет себя, словно она тут главная, — прокомментировала я.
Вин покачал головой.
— Должен признать… — начал он и замолчал. Я искренне надеялась, что он не будет говорить об отце или о чем-нибудь другом, что я не сильно жаждала обсуждать. Может быть, он почувствовал, что мне некомфортно. — Должен признать, — повторил он, — я недооценивал твою подругу. Когда в первый раз видишь Скарлет, она кажется глупышкой, но она очень сильная.
Я кивнула.
— Лучшее в Скарлет то, что она может быть по-настоящему верным другом.
— Это важно, — согласился он.
Тут я поняла, что даже если Вин никогда не станет моим парнем, я хочу, чтобы он был моим другом. А раз мы собирались быть друзьями, было бы грубо с моей стороны не выразить ему признательность за то, что меня выпустили из «Свободы». Да даже если бы мы не собирались быть друзьями, не упомянуть об этом все равно было бы грубостью.
— Мне следовало поблагодарить тебя раньше, — сказала я. — За то, что ты поговорил с отцом.
— Это значит, что ты благодаришь меня теперь? — спросил он.
— Да, — ответила я. — Спасибо.
— Без проблем, — сказал Вин. Он начал распаковывать обед, который достал из сумки (полагаю, ему не хотелось есть то, что предлагала школа). Там были разные овощи, в том числе жареный батат и длинная белая штука, похожая по виду на морковь.
— А что это такое?
— Пастернак. Мама пытается выращивать его в Центральном парке.
— Звучит страшновато.
— Хочешь попробовать?
— Это твой обед.
— Да перестань. Он вкусный.
Я покачала головой. Желудок все еще не пришел в норму, и не хотелось, чтобы меня вывернуло на стол. (В своем роде такая возможность выглядела привлекательно, потому что после этого Вин вряд ли бы стал моим парнем… Не думаю, что можно сохранить влечение к тому, кого только что на тебя вырвало.) Вин пожал плечами и достал из сумки два апельсина.
— Апельсины! — воскликнула я. — Я не ела их с детства. Где ты их достал?
— Мама их тоже хочет разводить. Она получила разрешение на посадки на крыше нашего городского дома. Но они все еще не плодоносят. А это образцы из Флориды. Вот, возьми один.
— Нет, спасибо. — Я не хотела быть обязанной ему еще больше.
— Как хочешь.
— Я действительно очень благодарна тебе за то, что ты сделал.
— Не стоит упоминать об этом.
— Но я должна. Было бы неправильно молчать об этом, ведь сейчас я тебе обязана.
— А тебе не нравится быть обязанной, верно?
Я согласилась, что, учитывая все обстоятельства, я бы предпочла не быть обязанной никому.
— Пойми, что я всего лишь поговорил с отцом, и больше ничего. И, Аня, поверь, в положении сына такого отца гораздо больше недостатков, чем выгод. Конечно, ты можешь сказать, что в какой-то мере отец мне обязан, но это вовсе не значит, что он бы не помог тебе сам по себе. Он вмешался, потому что согласился со мной, что с тобой обошлись несправедливо.
— Но…
— Мы квиты, Аня. Ты мне ничем не обязана. Даже несмотря на то, что мне пришлось сделать львиную долю работы по криминалистике.
— Мне жаль.
Тут вернулась Скарлет с обедом и хлопнула подносами об стол.
— Брр, снова лазанья! И никакого Гейбла, чтобы вылить ему на голову!
Но ни Вин, ни я не рассмеялись, хотя я смогла слегка улыбнуться.
— Хм, похоже, для шуток на тему Гейбла Арсли еще рановато.
Уже вечером, сидя в своей комнате, я обнаружила, что Вин засунул апельсин в кармашек моей сумки. Я положила апельсин на стол. Даже неочищенный, он пропитал всю комнату своим нежным ароматом. Да, я знала, что, возможно, поступаю неправильно, но все равно решила позвонить ему. Я сказала себе, что если Чарльз Делакруа первым подойдет к телефону, я брошу трубку. Но мне повезло — ответил Вин.
— Ты кое-что забыл в моей сумке, — сказала я.
— Ах да, а я гадал, что же случилось с этим апельсином, — ответил он. — Ну, думаю, он может остаться у тебя.
— Нет, я не собираюсь его есть и никогда не хотела. Мне очень нравится запах. Апельсины напоминают мне о Рождестве. У папы был деловой партнер, который каждое Рождество посылал ему ящик апельсинов из Мехико. Никто из нас никогда их не ел.
Я слишком много болтала, и это меня смущало, не говоря уже о том, что разговор стоил денег.
— Мне пора идти.
Вин спросил:
— Хочешь узнать настоящую причину, по которой я пытался помочь тебе?
— Не уверена.
— Ну, возможно, ты это уже знаешь, но, пожалуй, стоит сказать вслух. Потому что я хотел бы узнать тебя лучше, а это было бы сложно, продолжай ты оставаться в «Свободе».
Я почувствовала, что краснею.
— Мне в самом деле пора идти. Не стоило звонить тебе. Увидимся в школе.
И повесила трубку.