Страница 101 из 124
(Я плакала? Полагаю, да. Но я так устала. Вы не можете использовать этот факт против меня.)
– Я знаю, что любить тебя будет тяжело, Анни. Но я люблю тебя, и будь что будет.
Я заглянула в его глаза, а он заглянул в мои. Его глаза не похожи на те слепо обожающие, что были год назад. Они стали ясными. Мои были такие же, за исключением того, что за слезами все размылось.
– А что тебе еще во мне нравится? – спросила его я.
Он обдумал мой вопрос.
– Волосы, – сказал он наконец. – И быть твоим полу-приличным лабораторным партнером в прошлом году. Когда ты рядом, разумеется.
– Мне пришлось отрезать волосы. Они отросли только наполовину.
– Я знаю, Аня. Великая потеря.
– Волосы не так важны для отношений, – сказала я.
Я встала на носочки и поцеловала его в губы. Первый поцелуй был мягкий, но потом я снова поцеловала его. Второй поцелуй был упорным, мои зубы поцарапали губы и я почувствовала кровь. Я слизала кровь языком и рассмеялась. Вин подошел ближе, чтобы поцеловать меня снова.
– Стоп, Вин! – сказала я. – У меня идет кровь.
– Я не думаю, что скоро тут будет кровопролитие, – заметил он.
Я призналась, что надеюсь этого избежать.
– Может быть, нам нужно делать это медленнее, – сказал он, снова притянув меня к себе. – Чтобы быть увереннее, что никто не пострадает.
– Так и сделаем, – сказала я. А потом сняла шапку. Все это время он ее не снимал. Я коснулась его волос, шелковистых и чистых, которые немного пружинили.
Сердце очень своеобразно. Каким легким и каким тяжелым оно может быть в одно и тоже время.
Каким легким.
***
Тема: ставшиеся двадцать девять дней домашнего ареста. Я не могла выйти на улицу, а значит и начать решать все жизненные проблемы. Вин приходил каждый день, Скарлет в большинство, и месяц прошел достаточно быстро.
Мы играли в Скрэббл, я с Нетти плакали, а я вдобавок игнорировала всех, кто пытался со мной контактировать. Не знала, что им вообще хочу сказать.
Около трех недель бушевала метель, из тех, что заставляет делать остановки по всему городу. Вин каким-то образом пробрался в мой район и пробыл три дня.
Спала я ночью плохо, размышляя о Лео, Тео и Имоджен, временами вспоминая о человеке, которого, вероятно, убила в роще, поэтому была рада компании Вина.
– Облегчи душу, – настаивал Вин. – Признайся.
– Не могу.
– Ты умрешь, если будешь держать в себе, и я хочу знать.
Я взглянула на Вина. Посещать священника я не могла, а хранить секреты тем более. И я ему все рассказала. Рассказала о выращивании какао. О предложении замужества. Я даже рассказала ему об отрезанной мачете руке. Как ощутила лезвие в человеческой кости. Как рука оказалась лежащей в траве. Как пахла кровь того человека. Теперь я знала, что кровь у всех разная.
– Думаешь, Юджи Оно запланировал убийство? – спросил Вин.
– Он сказал, что нет. Думаю, я ему верю.
– Тогда Микки? Или Толстый? Или кто-то еще?
– Я думаю на Микки, – сказала я немного погодя. – Не слышала о нем с тех пор как убралась из Нью-Йорка. Представляю, что после того как я потеряла благосклонность Юджи Оно, Микки решил отомстить за своего отца, убив Лео.
– Думаешь, другие нападения были призваны только напугать, а не убить?
– Да.
– С тех пор ничего не происходит, – сказал Вин. – Может быть, все закончилось.
– Но ничего не закончилось. Лео мертв, а я должна заставить кого-то заплатить. – Я нахмурила брови, а Вин погладил их пальцем.
– Я могу прочитать твои мысли, Аня. Если ты пойдешь за убийцей, они вернутся за тобой и Нетти. Это никакой не конец.
– Вин, а если я не пойду по следам убийцы, они решат, что я слабачка. И разве они не должны прийти за мной и Нетти, чтобы закончить работу? Я всегда буду таить дыхание. Я не хочу выглядеть как человек, с которым шутки плохи.
– Что, если ты скажешь, что тебя не интересует шоколадный бизнес? Что, если скажешь, что возвращаешься в школу, а затем в колледж – становиться следователем и пожелаешь удачи всем остальным?
– Я не могу.
– Почему? Почему нет? Я не понимаю.
– Потому что… У меня судимость. На меня заведено досье. Я пропустила кучу занятий. И никакая старшая школа и колледж не захотят меня брать. Я попала.
– Какой-нибудь да возьмет. Мы тебе подыщем. Я помогу тебе, Анни.
Я помотала головой.
– Хорошо, как насчет того места, где нас никто не знает? Мы заберем Нетти и уйдем. Можем изменить имена и покрасить волосы.
Я снова помотала головой. Я уже пыталась сбежать и не хотела такой жизни для Вина, Нетти и себя.
– Это большее, чем побег. Пребывание в Мексике изменило меня. Я осознала, что от шоколада мне не убежать. Поэтому нет смысла убегать и дальше или ненавидеть сильнее.
– Папа всегда говорит, что его не надо ограничивать рамками закона.
– Правда? Чарльз Делакруа так и сказал?
– Все время говорит. Обычно перед тем как упомянуть, что я не должен снова с тобой видеться.
Я рассмеялась.
– Как там мой старый друг? – поинтересовалась я.
– Папа? Он ужасен. В полной депрессии. Отрастил бороду. Но кого это заботит? Давай поговорим обо мне. В жизни не был счастливее, когда он проиграл выборы. – Вин смолкнул и взглянул на меня. – Ты и вправду отрезала тому человеку руку?
– Да. – Я посчитала ошибкой рассказать ему, ведь он может любить меня меньше, зная, какой жестокой я могу быть. – Я не жалею об этом, Вин. И не жалею, что пристрелила кузена, когда он ранил тебя.
– Моя девочка, – сказал он, привлекая меня к себе.
Я предложила показать ему мачете, он согласился, и я привела его в свою комнату. После того, как мистер Киплинг вернул его мне, я схоронила мачете между матрасом и пружинами.
– Закрой дверь, – сказала ему я.
– Начинаю чувствовать подвох, – сказал он.
– А теперь выключи свет.
***
В последнее утро моего заключения, когда я собиралась покинуть квартиру, чтобы снять датчик слежения, мне позвонил Микки Баланчин.
– Анни, как ты? – спросил он. – Я извиняюсь. У меня не было времени связаться с тобой, но я хочу, чтобы ты знала, как мне ужасно жаль, что произошло с тобой и Нетти, особенно с Лео. Бедный ребенок. Безумие, что такое произошло.
Я ничего не сказала. Не знаю, в чем ему можно верить.
– Однако я звоню не поэтому. Я просто хотел, чтобы ты знала, что Юрий умер. – Микки громко всхлипнул. – Я хотел бы быть в состоянии сказать тебе, что папа страдал не тяжко, но я не знаю. Я просто не знаю. Этот прошлый год, начиная со стрельбы, был ужасен, Анни. Папа упоминал тебя, прежде чем ушел. Он сказал, что ты хорошая девушка. Я думаю, он полюбил тебя больше, чем меня. – Микки слабо рассмеялся. – Я думаю, ты напомнила ему младшего брата.
Он имел в виду папу.
– Я знаю… я знаю, сейчас происходят странные вещи, но для всех нас будет много значить, если ты придешь на службу.
Я сказала ему, что попытаюсь, а затем повесила трубку. Микки не похож на человека, подстроившего убийство моего брата. Но с другой стороны, и я не похожа на девушку, отрезавшую чью-то руку при помощи мачете.
Но я была ею, и если ситуация потребует этого, я знаю, что смогу поступить так снова.
ГЛАВА 13
Я ЗАНИМАЮСЬ ЛЮБИТЕЛЬСКИМ ШОКОЛАДОМ; ПОЛУЧАЮ ПАРУ ЗАМЕЧАНИЙ И ПАКЕТ
В этот день мистер Киплинг был со мной на вечеринке по случаю удаления датчика слежения в полицейском участке на Восточной Девяносто Третьей улице. Касательно полицейского участка у меня имелись сентиментальные ассоциации, так как он оказался тем же самым, где меня задержали за отравление Гейбла Арсли. Что насчет датчика? Говорили, что процедура извлечения не будет болезненной, но больно было. Офицер сказал навестить доктора, чтобы он проверил и исключил возможность заражения.
– Эти мелкие хреновины необходимо выбросить, но, – он извинился, – однажды мы использовали их раза два. Бюджет сокращают, ты знаешь.