Страница 1 из 50
Марина Русланова
Большая книга ужасов 11
Портрет неприкаянного духа
Глава I
Юлька
Юлька зашвырнула сумку с учебниками в угол и плюхнулась на диван. Настроение – хуже некуда. Еще бы!
Первая двойка в новом учебном году! Двойки вообще получать неприятно, а что говорить о первой, испортившей новенький дневник.
В Юлькину комнату вошла сухощавая домработница Муза Михайловна и занудила:
– Юля, встань с дивана, переоденься в домашнее, вымой руки и иди обедать.
Юлька покорно поднялась и открыла шифоньер. Она знала, Муза не отстанет, пока не увидит, что ее требования выполнены. Про себя Юлька звала домработницу Мумией. Бесстрастное лицо, мучнисто-белая кожа, черные волосы, бровки домиком, уголки накрашенного алой помадой рта скорбно опущены вниз. По Юлькиному мнению, ожившая мумия должна выглядеть точь-в-точь как их домработница Муза Михайловна.
Следует признать, что в уборке их квартиры Мумии не было равных, а вот насчет приготовления пищи Юлька бы поспорила, – бабушка готовит куда лучше.
– Овощной суп, – объявила Мумия, поставив перед Юлькой тарелку с супом.
Юлька взяла ложку и стала есть ненавистный суп. Почему она не может поесть, как все нормальные люди – положив перед собой интересную книжку?
Юлька искоса взглянула на Мумию. Интересно, как отреагирует домработница, если она сядет за стол с книгой? Наверное, лопнет от возмущения.
Покончив с супом, Юлька отодвинула тарелку. Мумия принесла второе. Ничего, сегодня вполне съедобно: картофельное пюре и котлета, и то, и другое Юлька любила. Компот и булочку с маком, несмотря на неодобрительный взгляд Мумии, Юлька забрала в свою комнату.
Раскрыв «Одиссею капитана Блада», девочка два часа бороздила океан с отчаянным капитаном. Неожиданно мамин голос вырвал ее из морского боя и вернул в залитую солнцем комнату.
– Что? – Юлька непонимающе смотрела на маму.
– Как дела в школе? – дежурный вопрос, не требующий подробного отчета.
– Нормально, – ответила Юлька.
Она подозревала, что маме глубоко безразлично, как учится ее единственная дочь.
– Тебе жить, – пожимала плечами мама, подписывая дневник, в котором двойки и тройки появлялись довольно часто. – Институты все равно платные, за деньги туда и обезьяну возьмут. А главное в жизни – удачно выйти замуж.
В свое время мама так и сделала и теперь со смехом говорила, что ее профессия быть женой. Она никогда не работала, но всегда была занята. Салоны красоты, тренажерный зал, бассейн, шейпинг, встречи с подругами, театральные премьеры и светские мероприятия отнимали уйму времени. По вечерам она жаловалась, что безумно устала.
Отца Юлька видела максимум три раза в неделю. Он был директором большого завода, рано утром уезжал на работу, поздно вечером возвращался. Завод переживал трудные времена. Нелегко восстанавливать то, что в годы перестройки разрушили почти до основания. Когда папе удавалось освободиться пораньше, он поступал в распоряжение мамы.
– Подниму завод, поедем все вместе в отпуск, – обещал папа, но Юлька не верила. Он каждый год обещает – и ничего не получается.
– Юля, ты не забыла, сегодня мы идем на день рождения к Ирочке, – напомнила мама.
Юлька досадливо поморщилась. Ира Зайцева – дочь близкой маминой подруги. Более скучной девочки Юлька не встречала. Гостям Ира с гордостью демонстрировала собственноручно вышитые салфеточки, связанные на куклу кофточки и альбом с рисунками. Еще Ира любила играть на рояле, а гости должны были восхищенно ахать и восторженно закатывать глаза. У Юльки отсутствовал слух, и оценить класс Иркиной игры она не могла, но подозревала, что бурно аплодирующие гости просто рады окончанию музыкальной пытки.
– Вымой голову и шею, – распорядилась мама, – и очень тебя прошу, надень платье.
Только не это! Юлька терпеть не могла платья, особенно розовые с множеством рюшечек и бантиков. Как раз такое платье мама извлекла из шифоньера.
Юлька бросила тоскливый взгляд на платье и потопала в ванную. Проходя мимо висевшей в коридоре картины, она поежилась. Эта картина – последнее мамино приобретение. Мама привезла ее из Греции, откопав в какой-то антикварной лавке.
– Я просто не могла уйти без нее, – рассказывала мама, осторожно разворачивая покупку. – Эти глаза заворожили меня.
Юлька с любопытством посмотрела на картину. Ничего особенного: женщина в роскошном старинном платье. Правда, очень красивая женщина – но и только.
Мама два дня носилась по квартире, прикидывая, куда бы пристроить картину. В обстановку столовой она не вписывалась, вешать ее в своем кабинете папа наотрез отказался, в спальне не было места. Мама повздыхала и велела повесить картину в просторном коридоре.
Позже Юлька внимательно рассмотрела картину На потемневшем от времени полотне была изображена в полный рост красивая женщина в бордовом платье, расшитом золотом. Вьющиеся темные волосы уложены в затейливую прическу, один локон спускается до плеча. В ушах – серьги с рубинами, на шее – рубиновое колье. Общий темный фон картины выгодно оттеняет перламутровый цвет кожи. Картина как картина.
Юлька уже собиралась уйти, но внезапно поняла, о чем говорила мама. Глаза! Жгуче-черные глаза казались живыми! Они смотрели прямо на Юльку. Юлька присмотрелась и заметила в глубине черных глаз красные огоньки. Странно, минуту назад она их не замечала, глаза казались просто черными.
Юлька ушла, но через некоторое время снова подошла к картине. Черные глаза, и никаких огоньков. Может, ей показалось? Но девочка была уверена, что огоньки были, она их отчетливо видела.
Юлька не поленилась, принесла из папиного кабинета лупу, взобралась на стул и миллиметр за миллиметром изучила странные глаза. Красных огоньков не было.
«Значит, показалось», – решила девочка и оставила картину в покое. Но немного погодя, случайно взглянув на полотно, она снова заметила красные огоньки в глазах женщины.
Юлька позвонила Тане Рембольд, которая занималась в художественной школе, и спросила, как объяснить подобный феномен?
– Все очень просто, – авторитетно заявила Таня. – Иногда электрический или естественный свет так падает на картину, что кажется, будто в глазах загораются огоньки. И Таня пустилась в рассуждения об оттенках черного.
Юлька положила трубку и снова возвратилась в коридор. Она посмотрела на картину. Огоньков не было.
– Юля, поторопись, опаздывать неприлично, – крикнула мама.
Быстренько вымыв голову, лицо и шею, Юлька надела ненавистное платье. С отвращением посмотрела на себя в зеркало. Еще бы пышный розовый бант в волосы – и полный абзац, как говорят ее хулиганистые одноклассники. Наверное, будь у Юльки длинные волосы, мама постаралась бы и бант завязать. К счастью, Юлька носит короткую спортивную стрижку и бант прилепить просто некуда.
Мама придирчиво оглядела дочь и недовольно поморщилась:
– С длинными волосами тебе было лучше. Юлька ответила яростным взглядом. Она еле отвоевала право стричься как ей нравится. Год назад она увидела в журнале фотографию молодой симпатичной женщины. Юльке понравилась ее стрижка. Из статьи она узнала, что на фото – трагически погибшая несколько лет назад принцесса Диана. Юлька взбунтовалась. Даже принцессы носят короткие стрижки, а ей не разрешают подстричься! Мучайся с длинными волосами, заплетай, расплетай.
Вырвав из журнала страницу, Юлька понеслась в салон, к маминому парикмахеру. Мастер одобрил Юлькин выбор, но стричь ее без разрешения категорически отказался.
Не тот Юлька человек, чтобы отказываться от принятого решения. Она зашла в первую попавшуюся парикмахерскую и подстриглась.
Увидев дочку, мама схватилась за сердце:
– Кто тебя так изуродовал?!
То, что творилось на Юлькиной голове, даже отдаленно не напоминало стрижку принцессы.