Страница 10 из 162
Не менее того: Сергей Львович вскоре простился с военною службою и перешел в Комиссариат, в котором и считался, нося военный мундир, присвоенный этому ведомству13. Владея порядочным именьем в Нижегородской губернии[19
], он, по свойственному иным помещикам обычаю, никогда в нем не бывал и довольствовался доходами, подчас скудными, какие высылал управитель его, крепостной человек14.
Замечательна по своему влиянию на детство и первое воспитание Александра Сергеевича и сестры была их бабушка Марья Алексеевна. Происходя по матери из рода Ржевских, она дорожила этим родством (см. «Родословную») и часто любила вспоминать былые времена. Так, передала она анекдот о дедушке своем Ржевском, любимце Петра Великого. Монарх часто бывал у Ржевского запросто и однажды заехал к нему поужинать. Подали на стол любимый царя блинчатый пирог: но он как-то не захотел его откушать, и пирог убрали со стола. На другой день Ржевский велел подать этот пирог себе, и какой был ужас его, когда вместо изюма в пироге оказались тараканы — насекомые, к которым Петр Великий чувствовал неизъяснимое отвращение. Недруги Ржевского хотели сыграть с ним эту шутку, подкупив повара, в надежде, что любимец царский дорого за нее поплатится.
По отцу будучи внучкою Федора Петровича Пушкина, замешанного в заговоре Соковнина[20
], она приходилась внучатною сестрою зятю своему, Сергею Львовичу. Вышедши замуж за Осипа Абрамовича Ганнибала (см. «Родословную»), Она имела от него единственную дочь Надежду, мать Александра Сергеевича, и года через два после замужества была им брошена. Этот меньший сын негра, известного Абрама Петровича Ганнибала, крестника и любимца Петра Великого, о происхождении которого и Александр Сергеевич упоминает в своих сочинениях, не отличался ни усердием к службе, как флотский офицер, ни правилами строгой нравственности. Велев жене просто убираться из дому, он оставил дочь у себя и сам тайно женился на Устинье Ермолаевне Толстой. Защитником Марьи Алексеевны выступил родной брат его Иван Абрамович, генерал-поручик, друг Орловых, герой Наваринской битвы, воспетый Александром в прекрасном его стихотворении «Мещанин»[21
], тот самый, которому воздвигнуты памятники, один императрицею Екатериною в Царском Селе, с надписью: «Победам Ганнибала», а другой в городе Херсоне, которого он был основателем15. Он приютил Марью Алексеевну у себя в деревне Суйде и дал жалобе ее законный ход. Дело кончилось совершенно в ее пользу. По суду, утвержденному императрицею, незаконный брак Осипа Абрамовича был расторгнут, малолетняя дочь Надежда Осиповна выдана матери, с назначением ей в приданое села Кобрина, а сам он сослан на житье в свое Михаиловское16. Там он и жил безвыездно, до самой смерти, последовавшей в 1806 году; в Захарове же никогда не бывал, вопреки Марье, упоминаемой в «Москвитянине». Опекунами малолетней Надежды Осиповны назначены были тот же покровитель Иван Абрамович и дядя, по матери, Михаил Алексеевич Пушкин. Первый из них был также крестным отцом Ольги Сергеевны; Александра же Сергеевича крестил граф Артемий Иванович Воронцов, женатый на двоюродной сестре Марьи Алексеевны, Прасковье Федоровне Квашниной-Самариной.
Иван Абрамович последнее время жизни провел в Петербурге, жил в собственном своем доме, на Литейной, где и умер. Прах его покоится в Невском монастыре17.
Марья Алексеевна была ума светлого и по своему времени образованного; говорила и писала прекрасным русским языком, которым так восхищался друг Александра Сергеевича, барон Дельвиг. По странной игре судьбы, она кончила дни в Михайловском и погребена в Свято-горском монастыре, возле своего мужа, с которым при жизни была разлучена.
Святогорский монастырь, лежащий верстах в восьми от Михайловского, приняв впоследствии прах родителей Александра Сергеевича и его самого, сделался как бы родовым кладбищем. В окрестностях его разбросаны остатки обширных поместьев Абрама Петровича Ганнибала, которого потомки, мелкопоместные дворяне, скрываются теперь в неизвестности.
1 См. книжку «Москвитянина».
2 На другой ее дочери был женат Никита Тимофеевич, лампочник в доме Сергея Львовича, потом курьер при опекунстве, старик лет восьмидесяти, еще живой.
3 Портрет Надежды Осиповны, его работы, до сих пор хранится у Льва Сергеевича.
4 «Путешествие вокруг комнаты».
5 — Скажи, за что «Похититель»
Освистан партером?
— Увы, за то, что бедняга сочинитель
Похитил его у Мольера.
6 Пою бой, в котором Толи одержал верх,
Где немало бойцов погибло, где Поль отличился,
Николая Матюрена и красавицу Нитуш,
Коей рука была наградою победителю в ужасной схватке.
7 Впоследствии начальник этого Архива. И третий брат, Павел Федорович, был в тесной дружбе с Сергеем Львовичем.
8 Переданы именно Наталье Николаевне, о которой и можно будет упомянуть, если она сохранила эти письма. В таком случае слово «приятельница» должно заменить «Натальей Николаевною».
9 «Правда ли, г. Пушкин, что вы, русские, антропофаги, едите медведей?» — «Нет, сударыня, — отвечал он, — мы едим корову, вроде вас».
10 «Отчего это, сударь, находят столько детей (подкинутых)?» — «Оттого, что много „пропащих" женщин».
11 «В чем сходство между солнцем и вами?»
12 «В том, что нельзя без гримасы разглядывать нас обоих».
13 О службе Сергея Львовича можно извлечь сведения из Указа об отставке, который, вероятно, сохранился.
14 Михаил Калачников, выдавший дочь свою за дворянина, с порядочным приданым.
15 Несколько сведений о Ганнибалах помещено и у Бантыша-Каменского, в его «Словаре <достопамятных> людей Русской земли». Еще о Ганнибале говорено было в одном журнале («Современник»?) при описании Иркутской губернии.
16 Он выселил оттуда душ шестьдесят в пустошь, подаренную им Устинье Ермолаевне; оттого в Михайловском теперь земли много.
17 Долее всех братьев, до 90 с лишком лет, дожил старший, Петр Абрамович.
↓
ИЗ ЧЕРНОВЫХ ЗАМЕТОК П. В. АННЕНКОВА
ДЛЯ БИОГРАФИИ ПУШКИНА ОТ О. С. ПАВЛИЩЕВОЙ[22
]
Довольно любопытно, что Пушкин на руке носил перстень из корналина с восточными буквами, называя его талисманом, и что точно таким же перстнем запечатаны были письма, которые он получал из Одессы, — и которые читал с торжественностию, запершись в кабинете. Одно из таких писем он и сжег. Этот перстень подарен после смерти Вигелю, а у Вигеля его украл пьяный человек. Любопытна также панихида, отслуженная Пушкиным по Байрону, и что он стал есть один картофель, в подражанье его умеренности.