Антимиры

«Возлюбленный, когда ж вернешься?!

четыре тыщи дней, как ноша,

четыре тысячи ночей

не побывала я ничьей,

соседским детям десять лет,

прошла война, тебя все нет,

четыре тыщи солнц скатилось,

как ты там мучаешься, милый,

живой ли ты и невредимый?

Предела нету для любимой –

ополоумевши любя,

я, Рута, выдала тебя –

из тюрьм приходят иногда,

из заграницы – никогда...»

...Он бьет ее, с утра напившись.

Свистит его костыль над пирсом.

О, вопли женщины седой:

«Любимый мой! Любимый мой!»

1963

* * *

Как всегда, перед дорогой

говорится не о том.

Мы бравируем с тревогой,

нам все это нипочем.

...В темноте лицо и брюки,

только тенниска бела,

ты невидимые руки

к самолету подняла.

Так светяще, так внимательно

вверх протянута, вопя,

как Собор

Парижской

Богоматери –

безрукавочка твоя!

Марше О Пюс, Парижская толкучка древностей

I

Продай меня, Марше О Пюс,

упьюсь

этой грустной барахолкой,

смесью блюза с баркаролой,

самоваров, люстр, свечей,

воет зоопарк вещей

по умчавшимся векам –

как слонихи по лесам!..

перстни, красные от ржави,

чьи вы перси отражали?

как скорлупка, сброшен панцирь.

чей картуш?

вещи – отпечатки пальцев,

вещи – отпечатки душ,

черепки лепных мустангов,

храм хламья, Марше О Пюс,

мусор, музыкою ставший!

моя лучшая из муз!

расшатавшийся диван,

куда девах своих девал?

почем века в часах песочных?

чья замша стерлась от пощечин?

почем любовь, почем поэзия,

утилитарно-бесполезная?

почем метания и робость?

к чему метафоры для роботов?

продай меня, Марше О Пюс,

архаичным становлюсь:

устарел, как Робот-6,

когда Робот-8 есть.

II

Печаль моя, Марше О Пюс,

как плющ,

вьется плесень по кирасам,

гвоздь сквозь плюш повылезал –

как в скульптурной у Пикассо –

железяк,

железяк!

помню, он в штанах расшитых

вещи связывал в века,

глаз вращался, как подшипник,

у виска,

у виска!

(он – испанец, весь как рана,

к нему раз пришли от Франко,

он сказал: «Портрет? Могу!

пусть пришлет свою башку!»)

я читал ему, подрагивая,

эхо ухает,

как хор,

персонажи из подрамников

вылазят в коридор,

век пещерный, век атомный,

душ разрезы анатомные,

вертикальны и косы,

как песочные часы,

снег заносит апельсины,

пляж, фигурки на горах,

мы – песчинки,

мы печальны, как песчинки,

в этих дьявольских часах,

не пищите?..

мы в истории

лишь на несколько минут,

мы – песчинки?

но которые

жерла пушечные

рвут!

III

Марше О Пюс, Марше О Пюс,

никого не дозовусь.

пустынны вещи и страшны,

как после атомной войны

я вещь твоя, XX век,

пусть скоро скажут мне: «Вы ветх»,

архангел

из болтов и гаек

мне нежно гаркнет: «Вы архаик»,

тогда, О Пюс, к себе пусти меня,

приткнусь немодным пиджачком...

Я архаичен,

как в пустыне

раскопанный ракетодром!

Старухи казино