Страница 10 из 12
Шаги. Взмах. Хлопок. И я впечаталась в пол всей правой стороной тела и лица. Просто прилипла к нему как блин.
Блейк залепил мне пощёчину.
Взрослый мужик залепил ослабленной девчонке пощёчину.
Это даже больше, чем просто смешно.
Это смешно до абсурда!
Я стыдилась себя, после того, как съехала с катушек и залепила пощёчину Чейзу. Это был не мой уровень. Пощёчины бьют только слабаки. В Новом мире с этим бесполезно спорить. Но Блейк…
Я отлепила щёку от «вылизанной» плитки и села, скрестив ноги. Вставать пока рисковать не стоит, координация оставляет желать лучшего.
Щёку сильно пекло, но я не собиралась к ней даже притрагиваться.
— Как ты посмела вернуться?! — заорал Блейк, возвышая надо мной свою высокую худощавую фигуру.
— Блейк, уходи! Дай ей восстановиться! — Кира стояла сбоку от меня, явно собираясь вмешаться, если этот кретин решит ещё раз меня ударить. Только для меня это был не удар — это был позор Блейка.
— Зачем?! — Блейк бешеными глазами зыркнул на Киру. — Она сбежала из-под следствия! Она преступница! А ты собираешься и дальше переводить на неё лекарства?
— Слышала я, что дело закрыли, — просипела я с пола, с трудом ворочая высушенным языком. — И кто бы это мог быть?..
— Ах ты дрянь! — проревел Блейк и метнулся ко мне.
Кира встретила его резвым толчком в грудь.
— Тоже проблем захотела?!! — Блейк оттолкнул Киру в сторону, а она продолжала осыпать его бесконечным количеством ругательств, сейчас так сильно напоминая меня саму.
Почему она вообще за меня вступается? Очередной приказ Дакира?.. У неё ведь будут проблемы.
— Тайлер! Гейл! Подымайте её и в камеру!
— Что?
— Что?! — повторила за мной Кира, а меня уже обступили двое сопровождающих Блейка и, подхватив под подмышки, потащили к выходу.
Я не могла сопротивляться. У меня в глазах мелькали звёзды, сознание было готово вот-вот вернуться в спящий режим. Но одного из приставленных ко мне парней я безоговорочно узнала.
— Сиропчик? Как дела? — просипела я, едва слышно. Парень бросил на меня жёсткий взгляд своих карамельного цвета глаз. — Ты выглядишь лучше. Не таким… поджаренным.
Я издала хриплый смешок, а Тайлер сжал моё раненое предплечье с такой силой, что в этот раз я не смогла заставить себя молчать. Я истошно завопила и, кажется, именно тогда потеряла сознание.
Моя новая комната — это просто нечто! Теперь я наконец-таки узнала, где в этом грёбанном Кресте находится настоящая тюрьма, а не просто камеры временного содержания.
Бетонная коробка.
Вонь. Грязные стены, измазанные чьими-то испражнениями. Ржавая кровать без матраса выпучила половину из имеющихся пружин. Тараканы на потрескавшемся бетонном полу. И маленькое квадратное окошко с решёткой, через которую впархивают крохотные снежинки и, падая на пол превращаются в грязные капли.
Сырость пробирала тело до самых косточек. Меня трясло. А ублюдок Блейк, кажется, окончательно решил сжить меня с этого света, потому что даже пары дырявых ботинок не предоставил.
Я просунулась около часа назад. Ещё ни разу в жизни я так не замерзала — кровать подпрыгивала вместе с моим колотившимся телом. За крохотным окошком светло, значит сейчас день, или утро. Но я даже не знаю, тот самый ли сейчас день, когда Чейз посадил вертолёт на центральной площади, или следующий, а может уже прошло несколько суток. Что значит, либо Чейз уже стал тварью и его ликвидировали, либо моя кровь остановила процессы и сейчас он восстанавливается.
Я безумно хотела пить. Но пить было нечего. Желудок болезненно сводило, потому что он давно забыл что-то такое пища.
Всё это время я не отрывала глаз от узкой металлической двери, как будто способна была прожечь в ней дыру и сбежать из этого клоповника. Было тихо. Всё это время. Может меня замуровали? Может вот оно — моё смертельное наказание?..
Когда состояние вернулось к предобморочному, дверь камеры со скрипом открылась и на её пороге возник высокий стройный силуэт. В глазах сильно щипало, так что я не могла настроить зрение, так же как и не могла броситься на человека с кулаками. Если попробую, то какая-нибудь из моих конечностей, точно отвалится, как кусок замороженного мяса.
Посетитель переступил порог и в тускло-сером освещении его волосы показались чёрными, как смоль. Только они не были такими. Я знала их цвет — цвет кленового сиропа. Такой же, как и цвет его глаз. Это был Тайлер. Это был долбанный Сиропчик.
— Вставай! — скомандовал он, не двигаясь с места.
Брезгливый сукин сын.
— Прости, приятель, но мне здесь слишком нравится. — Каждая буква в каждом слове подпрыгивала и звучала так отрывисто, будто я ребёнок который только учится читать по слогам, при этом сильно нервничая.
— Вставай я сказал! — прогремел Тайлер и шагнул ближе, внимательно вглядываясь мне в лицо.
Его губы поджались, но вовсе не от сочувствия, а скорее от раздражения, что всё оказалось не так просто, как ему хотелось бы.
Он подхватил меня под локоть и резко вздёрнул на ноги. Я тут же осела на пол.
Я не притворялась. Я реально не могла двигаться. Тело не слушалось, организм изнеможён. И меня постоянно тошнило.
Но этот заляпанный дерьмом пол вызывал такое отвращение, что я просто не могла себе позволить на нём находиться. И подтянувшись за край кровати, сумела подняться.
Ноги дрожали, колени танцевали джигу. Я сейчас развалюсь. Развалюсь на части и никто больше не станет меня собирать!
Дыши, Джей, заставь свои грёбанные лёгкие дышать. Дышать это главное!
Главное ли?..
Я не помню дороги, по которой Сиропчик тащил за собой моё непослушное тело. Я просто волокла за ним свой жалкий организм, который подводил меня в столь важные моменты жизни, когда мне нужна была вся его сила, и концентрировала остатки внимания на ногах, приказывая им не подкашиваться и окончательно не превращать их владелицу в жалкое насекомое.
Надо было убить тебя, Блейк, когда была возможность!
— Не такая уж и бессмертная, да? — проскрежетал Тайлер, давясь беззвучными смешками.
И, кажется, кто-то уже говорил мне эти слова. Не помню, кто и когда. Сейчас точно не вспомню.
Наконец Тайлер остановился. Повернул ключ в замочной скважине и швырнул меня на пол ещё одного непонятного помещения:
— Я приду через три часа. К этому времени ты должна ровно стоять на ногах. Делай что хочешь, но к тебе я больше не притронусь. И если ты по-прежнему будешь не в состоянии идти ровно, то путь к Блейку, через весь социально-управленческий сектор, тебе придётся ползти на карачках.
Дверь хлопнула. Щелчок. Шаги.
И тишина.
Я нашла в себе силы, чтобы доползти до кровати; у этой матрас был гораздо жёстче, чем тот — в больничной палате, — и от него жутко воняло. Но сейчас это меня мало интересовало, потому что за три часа мне каким-то невероятным образом надо прийти в себя, или Блейк просто утонет в собственном превосходстве, когда увидит меня в таком состоянии.
Я с головой накрылась дряхлым тонким одеялом и заставила себя уснуть. Потому что мне это было необходимо.
Блейк был по-прежнему зол. Больше он не играл в игру «Тысяча и один способ унизить падшую женщину». Он был строг и сосредоточен, однако бордовая краска никуда не исчезла с его меркой физиономии.
Сиропчик привёл меня в кабинет Блейка. И на этот раз ему не пришлось меня касаться, я была способна передвигаться сама. И это будет самой большой ложью на свете, если я скажу, что те жалкие три часа сна возродили во мне желание к жизни. Слегка восстановился лишь мой мозг, который сейчас и отдавал приказы другим частям тела держаться ровно, не сгибаться и сражаться с силой притяжения. Пулевое ранение… да что там… болело всё тело. И я даже не могу дать точное определение этой боли: где-то она физическая, где-то моральная. Единственное, чего я смогла достичь, это более-менее отогреться.
Более-менее.