Топ-модель

Барри сказал, что приедет к ним сразу после обеда. А они вдвоем даже забыли о том, что настало время обедать.

— Ну так вот, — воодушевился Тэйлор, когда снова уселся к ней на койку. — Я хочу задать тебе один вопрос.

— Валяй.

— Нет, это не то, что ты думаешь, Линдсей. Скажи мне, пожалуйста, почему твой отец так ненавидит тебя?

Она посмотрела на него ясными и чистыми глазами.

— Не знаю, Тэйлор. Действительно не знаю. Я уже много лет пытаюсь понять это и ничего путного не могу придумать. Я часто спрашивала об этом свою мать и бабушку, но они отмахивались от меня, говоря, что я все это придумала, что это плод моего воображения. Правда, иногда они говорили, что отец просто устал и из-за этого становится раздражительным. В конце концов бабушка вынуждена была признать, что Сидни он больше любит, чем меня или кого-либо другого на этом свете. А еще она сказала, что он относится к тому типу людей, которые способны любить только одного человека. Похоже, что он навсегда привязался к ней, и поэтому надеяться мне фактически не на что.

— А он всегда так плохо относился к тебе?

Она покачала головой:

— Нет, это началось незадолго до свадьбы Сидни, то есть до того, как мне исполнилось шестнадцать. Думаю, что именно в этот момент он резко отошел от меня. Все лучшее шло моей сестре, все внимание, вся отцовская любовь, хотя большей частью ее даже дома не было. Сейчас я припоминаю, что именно в этот момент у него начались постоянные ссоры с моей матерью. Она стала много пить и набирать лишний вес, что всегда безумно раздражало его. Другими словами, она вела себя примерно так, как сейчас ведет себя Холли.

— Сидни на девять лет старше тебя.

— Да. Кстати сказать, когда все это началось, она была уже в юридической школе в Гарварде и в Сан-Франциско появлялась лишь от случая к случаю.

— А ты не можешь вспомнить, что именно вызвало такое отношение к тебе? Почему он стал таким озлобленным и жестоким?

— Нет. А ты что думаешь по этому поводу, Тэйлор?

Он нежно поцеловал ее.

— Думаю, что скоро мы получим ответы на все наши дурацкие вопросы. Что же до этого ублюдка Освальда, то он скоро зачирикает, как канарейка. Подождем, пока он слегка оклемается. Не волнуйся, все будет хорошо.

— А чего мне волноваться? — неожиданно спросила она и подмигнула. — У меня есть еще одна рука, которой я могу пожертвовать.

Глава 23

Барри Кинсли стоял рядом с Тэйлором, заложив руки в карманы брюк. Они оба напряженно смотрели на дверь операционной, дожидаясь хирурга.

— Сегодня я обнаружил у себя седые волосы, — поделился Тэйлор, не отрывая взгляда от двери.

— Да, ну а я получил несварение желудка от проблем, в которые вы с Линдсей меня втянули. Моя жена сказала сегодня, что если я не найду виновника всех этих бед, то она не будет спать со мной в течение пяти месяцев.

— Почему именно пяти?

— Потому что через пять месяцев наш малыш отправится в колледж, а она к тому времени так истоскуется по мужской ласке, что ей будет наплевать на то, что я сделал или чего не сделал.

— Я не знал, что у тебя есть ребенок. Один или несколько?

— Четверо. Но это последний, которого мы отправляем учиться. Шустрый малый.

Дверь стремительно распахнулась, и из хирургического отделения вышли две медсестры. Прошло еще три минуты. Наконец-то на пороге показался хирург. Это был старый человек с усталыми выцветшими глазами. Он все еще был одет в зеленый халат, который, правда, сейчас был забрызган темными пятнами крови. Устало стащив с головы такую же зеленую шапочку, он остановился возле них и тяжело вздохнул.

— Сожалею, но мы ничего не смогли поделать. Он умер. Я с самого начала заметил, что с ним что-то не так. Пуля нанесла ему гораздо больше вреда, чем мы предполагали. Даже если бы он выжил, то стал бы похож на овощ на всю оставшуюся жизнь. Мне очень жаль!

— Вот так номер! — удивленно воскликнул Барри и тяжело вздохнул. — Спасибо, док.

Тэйлор направился к лифту, чувствуя, что его одолевают тяжелые мысли. Черт возьми, как теперь узнать, кто за всем этим стоит? Он раздраженно ткнул пальцем в кнопку.

— Неужели у этого парня нет никаких родственников? Может быть, кто-нибудь из них мог бы подсказать нам, с кем он был связан?

Барри удрученно покачал головой.

— Ни единой родной души, к сожалению. Я уже проверил это самым тщательным образом. Боже мой, Тэйлор, за кого ты меня принимаешь?

— Я стал туго соображать после ухода из полиции. Ну и что же нам теперь делать, Барри?

— Ничего. Что мы можем теперь сделать? У нас нет ни единой зацепки. Абсолютно ничего. Ну ладно, ты говорил, что у тебя какая-то идея. Давай вернемся к Линдсей и все обсудим.

Когда они подошли к двери ее палаты, там уже торчала Сидни, ожесточенно размахивая руками и осыпая Демпси проклятиями. А тот твердо стоял у двери и наотрез отказывался пропустить ее в палату. Тэйлор сразу же заметил, что Сидни так разозлилась, что готова была оторвать ему голову. Но полицейский стоял намертво, как неприступная крепость.

— Нет, мадам, — повторял он снова и снова, теряя терпение. — Я очень сожалею, но сюда никто не войдет. Ни сам Господь Бог, ни его архангелы, как сказал мистер Тэйлор. У меня приказ, мадам, вы можете это понять? Тэйлор вывернет меня наизнанку, если я пропущу туда кого-нибудь.

Барри удивленно вскинул брови и улыбнулся.

— Мы присмотрим за этой леди, — крикнул он полицейскому, видя, что Сидни вот-вот ударит того сумкой по голове. Затем он довольно ухмыльнулся и открыл дверь палаты, пропуская ее вперед. — Молодец, — похвалил он Демпси. — Так держать.

Тэйлор промолчал, но, несомненно, был доволен добросовестной службой офицера.

Линдсей все еще спала, положив голову на подушку таким образом, чтобы не задевать больные места. У нее был вид санитарки, которую только что доставили с поля сражения, что, собственно говоря, было недалеко от истины.

Тэйлор сразу же понизил голос, чтобы не разбудить ее.

— Судья уже уехал? — тихо спросил он, наклоняясь к Сидни.

— Да, я отправила его в аэропорт и подождала там, пока он не улетит. — Сидни посмотрела на сестру. — Боже мой, она выглядит просто ужасно! Надеюсь, и на этот раз все будет в порядке?

— Да, должно быть. Она даже пошутила, что ей должны выплатить пособие для участников боевых действий.

— Я приехала, чтобы заключить с тобой сделку. — С этими словами она посмотрела на сержанта Кинсли. — Но мне не хотелось бы говорить об этом в присутствии посторонних. Это касается только нас, Тэйлор. Думаю, что и жене своей ты не захочешь рассказать об этом, если узнаешь всю правду.

— Ладно, посмотрим. Итак, что это за сделка? Она снова посмотрела на Барри. Тэйлор недовольно поморщился, но все же уступил.

— Барри, ты не мог бы подождать за дверью? Всего лишь несколько минут?

— Да, это не отнимет у нас много времени, — подтвердила Сидни и подождала, пока за ним закроется дверь. Затем она отошла в дальний угол комнаты.

— Ну, я весь внимание, — подстегнул ее Тэйлор.

— Речь пойдет о моем отце. Полагаю, вы все тут уже извелись, безуспешно пытаясь понять, почему он так ненавидит Линдсей. Так вот, сейчас я могу рассказать тебе всю правду.

Тэйлор подошел к койке и посмотрел на жену. Убедившись, что она крепко спит, он вернулся к Сидни.

— Ну хорошо, валяй, но только не очень громко.

— Ты лучше за собой следи. Так вот, я ничего не знала об этом до того момента, как адвокат бабушки зачитал нам ее завещание. Все случилось неожиданно. Линдсей очень расстроилась и уже успела к тому моменту улететь назад в Нью-Йорк. Грейсон Делмартин, адвокат бабушки, отвез ее в аэропорт, а потом вернулся в наш дом, где, естественно, оказался в центре жуткого скандала, устроенного отцом. Отец набросился на него с упреками, обвиняя во всех смертных грехах. Он кричал, что непременно доведет дело до суда, пересажает их всех, расскажет всем газетчикам об этом вопиющем случае и так далее и тому подобное. Короче говоря, назревал жуткий скандал, и он готов был устроить что-то вроде пресс-конференции уже на следующее утро. — Сидни сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — Поначалу я совершенно не могла понять, почему он так взбеленился. Ну конечно, это было для него ударом, но чтобы настолько… Кстати, Холли тоже ничего не понимала и только прикладывалась к рюмке.