Страница 5 из 9
Все шло по плану, каждый боец знал свое место и был готов к любым неожиданностям. Подполковник Быков доложил, что солдаты его батальона полностью блокировали Рудный, перекрыли все артерии, ведущие в город. Теперь туда и мышь не проскочит.
Майор Ярно сообщил, что его роты рассредоточились вокруг города. Воины окапываются, маскируют боевую технику. Все восточное направление контролируется. В батальоне многие расстроены, что группировка встала и не идет дальше. Ведь до Любавино, где находится логово врага, остаются жалкие двенадцать километров. Танки дойдут за четверть часа. Есть горячие головы, которые кричат, что пора совершить стремительный марш-бросок, накрыть городок огнем, уничтожить штаб террористов, и будет достигнут решительный перелом в войне! Но он, майор Ярно, не поддерживает такую вот точку зрения своих подчиненных.
– Мы создали плацдарм, с которого теперь хрен сойдем, – проговорил комбат. – Это наш восточный рубеж. Надо удерживать его, ждать подхода подкреплений и готовиться к наступлению. Нужна глубокая эшелонированная оборона. Пока мы лишь растягиваем свои тылы. С чем пойдем на Донецк и Луганск – с моим героическим батальоном? Товарищ генерал-майор, вы знаете, что я не паникер, а солдат, который всегда выполняет приказы, не задумываясь об их глубочайшем смысле. Но кто мне запретит анализировать горький опыт предыдущих кампаний? Мы вклинились в расположение противника почти на двадцать километров. Да, силы у нас немалые, но они растянуты вдоль дороги. Расширять плацдарм проблематично. В районе мало дорог, зато много лесов, да и характер местности сложный. Перерезать дорогу в районе двадцать пятого километра технически трудно, но возможно. Подкрепления не смогут подтянуться в одночасье. Ответственные решения в генштабе принимаются… сами знаете как. Есть предатели и саботажники. Я не хочу сеять смуту, но не напоминает ли вам данная ситуация все то, что уже было перед тем, как наши войска угодили в Иловайский котел? Вас не настораживает тот факт, что сепаратисты практически не оказывали сопротивления? Они уходили, не ввязываясь в бой. Лишь кое-где имели место перестрелки и какие-то вялые боестолкновения.
Генерал вспыхнул. Не будь майор Ярно его товарищем, он с удовольствием отправил бы его под трибунал! Как можно сравнивать эти две диаметрально разные ситуации?!
В украинской армии за прошедшие полгода изменилось все! Это уже не та жалкая кучка людей, вооруженных кое-как, эксплуатирующих неисправную технику! Это настоящая обученная армия, прошедшая через горловину сражений, закаленная, поумневшая! Уже нет тех бездарей генералов, на вооружении первоклассная техника, бойцы мотивированы, хорошо экипированы, обучены. В войсках почти нет мобилизованных, в основном добровольцы либо контрактники. Эти люди, может, и не смертники, но готовы идти в бой и драться за украинскую идею!
– Отставить, майор. – Генерал унял гнев.
Без суровой нужды он старался не повышать голос.
– Ты хороший комбат, но хреновый стратег и предсказатель. Кончились времена котлов и поражений, заруби на носу. Мы подтянем резервы и перейдем в решительное наступление. Какой котел, разве к этому есть хоть одна предпосылка? У противника в этой местности фактически нет артиллерии! – Он разъединился и сплюнул от досады.
Долой нерешительность и трусость! Но на душе остался осадок. В одном майор был прав. Уж больно легко этой ночью террористы оставляли позиции. С одной стороны, понятно. Они не устояли бы против такой мощи. С другой, это настоящие фанатики. Сколько было случаев, когда они бились до конца и не в таких безнадежных ситуациях. А тут словно по команде!.. Где гарантия, что в высших кругах полностью извели предателей из числа тех, кто принимает решения? Нет, отставить сомнения!
Сработала рация. На связи был майор Копылов, командир артиллерийского дивизиона, усиленного самоходными установками «Акация» и двумя батареями РСЗО «Град».
– Разрешите доложить, товарищ генерал-майор? – с нажимом начал он. – Все подразделения ствольной и реактивной артиллерии выведены на позиции. Цели определены, орудия полностью укомплектованы боеприпасами. Готовы укрытия на случай ответного огня. Можем начинать, Виктор Николаевич. Майор Грицай докладывает об аналогичной готовности своего танкового батальона. Покажем террористам, где раки зимуют!
Вот он, исторический момент. Генерал почувствовал холодок волнения, пробежавший по спине. В горле перехватило. Он вскинул руку с часами. Семь сорок пять утра. Сегодня воскресенье. Вот вам, суки, выходной день!
– Открывайте огонь, Александр Алексеевич.
Да, такого вот «хода конем» ополченцы явно не ожидали. Мало того что украинские силовики пробились в глубину оборонительной линии аж на двадцать километров, так они еще и закидывали снарядами и минами мирные поселки, не видя разницы между военными и гражданскими объектами! Заговорила вся артиллерия, переправленная на плацдарм, РСЗО, танки. Цели действительно были определены, и стволы ударили по разным направлениям.
Город Рудный был накрыл гулом и грохотом. Жители в панике прятались в подвалы, хотя украинцы стреляли не по ним. Разрывы накрыли все окрестные поселки, где располагались части непризнанных республик.
В селе Шутово, стоящем в десяти верстах к северу от Новокольского, находилась ударная группировка ЛНР – десять установок «Град», шесть «Акаций», танковая рота и две мотострелковые на БМП-2. Штаб группировки располагался далее на восток, в селе Карпухино.
Досталось и ему, но Шутово пострадало больше. Первые же снаряды разнесли вдребезги несколько частных домов, повредили электроподстанцию. В Шутово начались пожары. Вспыхнула жадным пламенем средняя школа, в которой, слава богу, еще не начались занятия. Несколько снарядов разорвались во дворе детсада и оставили на месте игровой площадки груду обломков.
Мины накрыли поселковую администрацию и конюшню племенного завода. Обгоревшему сторожу пришлось выпускать на волю весь табун. Перепуганные кони, испуская дикое ржание, носились по округе.
Горели кооперативные гаражи. Вдребезги разнесло столовую для работников мукомольного комбината. От огня взорвались газовые баллоны на кухне. В селе творился настоящий ад.
Как часто водится в таких случаях, меньше всего пострадали те, против кого это замышлялось. Наспех одетые ополченцы спешно уводили технику за северную околицу села, прятали в балках и перелесках. Пострадали две установки «Град», взлетела на воздух одна «Акация», все остальное людям удалось вывезти из-под удара. Потери в живой силе тоже были минимальные – несколько погибших и раненых.
Поступил непродуманный приказ из Карпухино: в короткий срок выставить технику на боевые позиции и открыть ответный огонь.
– Вы в своем уме?! – орал в рацию командир дивизиона «Градов». – Противник расположил свои орудия и танки рядом с жилыми домами. Мы же посечем к чертовой матери гражданских!
Приказ отменили. А украинские артиллеристы продолжали методично обрабатывать территории, занятые ополченцами. Огненные стрелы неслись от города Рудного во все стороны, раскрашивая оранжевыми бликами светлеющее небо.
В селе Ветрово, отстоящем к югу от блокпоста, оборудованного на двадцать пятом километре, снаряды рвались на улице, валили столбы электропередачи. Жители прятались по погребам, бежали в поле.
В Степановке, находящейся к востоку от Рудного, царило какое-то сумасшествие. Ополченцы ушли из села за пятнадцать минут до обстрела. С ними отправились самые дальновидные жители. Пенсионеры гнали коров, кто-то ехал на велосипеде, обгоняя пеших, а на багажнике в корзинке пищал перепуганный кот.
Шквал огня обрушился на село, замершее в тревожном ожидании. Взрывались гранаты, выпущенные из АГС-17, грохотали снаряды, расшвыривая комья земли, обломки деревьев и сельских построек. Дома от прямых попаданий разваливались, как картонные.
Один из снарядов влетел в местную церквушку, пробив дыру в кирпичной стене. От взрыва, ахнувшего внутри здания, обрушился купол. Небольшой, но симпатичный молельный дом превратился в горку дымящихся обломков, увенчанную православным крестом.