Неистовый Донован

— Великолепно! — Он едва заметно улыбнулся. — И кто же это?

— Эверард Пейс, — ответил я.

Он взглянул на меня, потом на Хикса, потом медленно перевел взгляд опять на меня.

— Что это? — спросил он, опешив. — Какая-то дурацкая шутка?

— Вы заключили сделку с правительством Малагасийской Республики, — начал я излагать свою версию происшедшего. — Дали ему гарантию, что поставляемое оружие будет испорчено еще до того, как его начнут использовать против него. Но вы не осмелились пойти на вредительство до того момента, как груз окажется на борту корабля: он слишком зорко охранялся вашими же собственными людьми. Вы не могли рисковать тогда. Потому что, если бы хоть один человек из охраны увидел вас за этим занятием, он бы сообщил вашему начальству. Поэтому вам понадобился соучастник — де Плесси. Ему предстояло испортить эту партию оружия после ее выгрузки, что он и сделал. Но потом он, очевидно, подумал: за каким дьяволом ему делиться выручкой с вами? Ведь именно он проделал всю эту грязную работу. Поэтому и доложил малагасийским чиновникам, что всю работу выполнил он, и они заплатили ему. А вам, Пейс, он сказал, что диверсия была проведена еще до выгрузки этой партии оружия.

— Думаю, вы спятили, Донован! — отозвался Пейс. — Вы это понимаете? Вы, совершенно ясно, помешались!

— Это породило массу проблем, — не обращая внимания на его выпад, продолжал я. — Если де Плесси говорил правду, то это проделал кто-то на борту судна. Подозрение поэтому прежде всего падало на меня. К тому же ваше начальство осталось очень недовольно всей этой операцией и потребовало, чтобы вы нашли виновника и занялись бы им. Поэтому вы подбросили де Плесси мысль о том, что он может доказать свою невиновность только одним путем: он должен был убить меня. И вы придумали эту сложную версию в Нью-Йорке о том, что де Плесси жаждет моей крови. Вы информировали обе стороны о том, что делает другая, и продуманно вели дело к столкновению. Наконец, вы мне дали некоторое преимущество, сообщив, где можно отыскать де Плесси и остальных наемников. В душе вы не верили, что саботаж провел я. Дьявольщина! Ведь именно я оплатил доставку этой партии оружия! Но вы допустили роковую ошибку, поверив, что де Плесси — недостаточно ловкий человек, чтобы самому проделать такую операцию. Вы предположили, что кто-то стоит за его спиной. Кто-то, кого вы не знаете, и вам захотелось непременно узнать его имя. Захотелось настолько сильно, что вы подали мне де Плесси на тарелочке с голубой каемочкой… Просто для того, чтобы я сообщил вам имя человека, который обманным путем забрал вашу плату за саботаж. Так что теперь вы знаете это имя — де Плесси!

— Я все равно продолжаю оставаться при своем мнении: вы помешанный лунатик!

— И дорогая Муара во всем призналась, — добавил я. — Правда, пришлось применить некоторые средства убеждения. Есть что-то еще, что меня очень занимает, Эверард. Вы прикончили Тамару лично или наняли кого-нибудь для выполнения этой работы?

— Он, должно быть, сделал это сам, — вклиниваясь в разговор, своим сухим, ломким голосом сказала Муара. — Он садист. Ему нравится мучить людей. А убить кого-нибудь — особенно девушку! — это для него наивысшее наслаждение!

Усики Пейса на мгновение дернулись; он вынул из кармана носовой платок и промокнул им вспотевший лоб.

— Не можем ли мы обсудить это, Донован? — хрипло предложил он. — Уверен, что мы сможем договориться о чем-то, что устроит нас обоих.

— Я знаю ваших хозяев, — сказал я. — Ну, во всяком случае, двух из них. Перед приездом сюда после обеда я позвонил Бушару в Париж и все рассказал ему.

Лицо Пейса приобрело грязно-серый оттенок.

— Он не поверит вам, — тихо произнес он, но в его голосе не было уверенности.

— Я с восторгом оставлю вас в его умелых руках, — продолжал я. — Но остается один личный момент, связанный со смертью Тамары. Она мне была очень дорога.

— Что вы собираетесь делать? — растерянно пробормотал он.

— Дай мне пистолет, — обратился я к Хиксу, и он подал мне оружие.

Я вскинул его, прицелился в грудь Пейса.

— Почему бы вам не отвернуться? — с вопросительной интонацией предложил я. — Это немного смягчило бы неизбежное.

На какое-то мгновение мне показалось, что он собирается умолять меня, но потом, когда он еще раз взглянул мне в лицо, решил этого не делать. Пейс медленно повернул голову, и плечи его как-то сами собой опустились. Он неподвижным взглядом уставился в стену. Я перехватил пистолет, взяв его за дуло, и рукояткой саданул ему по голове. Он как мешок рухнул на пол и остался лежать без движения.

— Может быть, вы оба подождете меня в передней? — предложил я своим спутникам.

Они молча вышли из комнаты, а Хикс старательно притворил за собой дверь. На небольшой балкон выходили застекленные двери. Там разместился обычный летний набор цветочных горшков. Я выволок Пейса на балкон, перевесил его через перила головой вниз и подождал, пока улица совершенно не опустела. Потом рукой подхватил его под колени и сбросил с двенадцатого этажа в Вечность.

— Я не услышал выстрела, старина, — заметил Хикс, когда мы спускались в лифте.

— А его и не было, — подтвердил я. — Он решил на минутку выйти на балкон, и думаю, что больше не вернется.

На тротуаре перед домом собирался народ, поэтому мы решили пойти в другом направлении, чтобы взять такси. Двадцать минут спустя, вернувшись в гостиницу, опять зашли в номер Муары Стевенс. Она опустилась в кресло и почти жалостливо посмотрела на меня.

— Вы убили его, — произнесла она. — Уверена! И вы знаете, что мне известно об этом. Что ждет теперь меня?

— Я раздумывал над этим, — отозвался Хикс. — Вы, старина, в самом деле собираетесь нанять эту паршивую большую яхту и отправиться на ней на прогулку по Средиземному морю, правильно?

— Совершенно правильно, — подтвердил я.

— Вместе с этой итальянской птичкой и блондинкой с большими титьками, у которой такой акцент… ля-де-да. Очень даже недурственно для вас! А что, скажите, светит мне? Я выполняю всю эту паршивую работу и ни шиша не получаю для удовольствия. Поэтому, думаю, мне пригодилась бы помощница, которая будет убираться, начищать все до блеска, застилать постель и все такое прочее… И поможет мне ночью скоротать одиночество… Что-то вроде горничной на все руки.

— Как вы относитесь к такому предложению? — спросил я брюнетку.

— О, дерьмо! — с нескрываемым омерзением воскликнула она.

— А мне это представляется совсем неплохой идеей, — продолжал я.

— Да, придется позаботиться о подходящей форме для нее, — с энтузиазмом загорелся Хикс. — Знаете ли, все черного цвета. Черные чулки, ремень с подвязками и…

— Понятно, — перебил я его.

— Есть еще кое-что, о чем мне хотелось бы поговорить с вами, — сообщил он.

Мы заперли Муару Стевенс на ключ в ее номере и отправились в мой люкс. Хикс налил нам обоим по стопке, потом посмотрел на меня, как бывало в прежние времена.

— Никакого имени от де Плесси вы не узнали, — поделился он своей догадкой. — Когда он вывалился из того окна, в нем было больше дырок, чем в паршивой рыболовецкой сетке!

Я опустился в кресло, старательно обхватил обеими ладонями свой стакан.

— Подумай о ситуации на Мадагаскаре как раз перед мятежом, — предложил я.

— А пошло это к такой-то матери! — бросил он сгоряча.

— Ты все еще остаешься у меня на службе, Хикс. Ведь и я тоже погорячился. Поэтому когда говорит твой хозяин, то ты, черт возьми, должен его выслушать!

— Если это действительно серьезно, — огрызнулся он.

— Племя нкриа составляло большинство населения и сформировало правительство, — продолжал я. — Племя имрода оставалось в меньшинстве и в течение последних двух лёт готовилось к восстанию, вооруженному мятежу. У него не было никаких шансов. Племя нкриа превосходило их по численности, имело в своих рядах лучших бойцов, и его поддерживала одна из влиятельных держав мира. Если бы было позволено продлить подготовку еще на год, то в конечном итоге возникла бы еще одна Биафра. Но, получив тридцать белых наемников и еще одну партию современного оружия, люди из племени имрода возомнили, что готовы к выступлению. Потом выяснилось, что совершено вредительство в отношении последней партии оружия. Белые наемники тут же запаниковали, так же как и сами туземцы племени имрода. Восстание подавили за четыре дня. Просто хохма! Представители нкриа пришли в такой восторг от своего подавляющего превосходства, что отнеслись очень великодушно к своему поверженному противнику. Они пришли к выводу, что должны больше считаться с интересами племени имрода, более осмотрительно обращаться с ним. В противном случае через несколько лет повторится то же самое, а в другой раз им может так не повезти.