Страница 7 из 139
22 декабря мы подвинулись вперед еще на 4 мили до замка Ринген, а на следующий день достигли города Дерпта. Этот город лежит в Эстонии или Эстляндии на реке Эмбек [12], посреди Лифляндии, окружен круглой каменной стеной и бастионами, которые, подобно домам, построены по-старинному. Многочисленными войнами, особенно в 1571 г. русскими — город этот очень опустошен, как о том можно прочитать в «Лифляндской хронике» Геннинга. Раньше он принадлежал московитам и назывался Юрьевым-городом. Занят он немецкими геермейстерами [13] в год по Р. X. 1230 и сделан епископской резиденциею. Здесь был епископом герцог Магнус [14] Голштинский, зять тирана, о чем вспоминает Гамельман в «Ольденбургской хронике». В 1558 г. тиран [15] Иван Васильевич снова завоевал Дерпт. В 1582 г. король Стефан польский подчинил город себе, но когда герцог Карл Зюдерманландский принял шведскую корону и повел войну с поляками, то он, между другими городами, завладел и этим. Таким образом, Дерпт и теперь в подданстве его королевского величества шведского [16].
В Дерпте находится лифляндская высшая школа или университет [17] и королевский гофгерихт [18]. Высшая школа основана по почину и при поддержке г. Иоганна Скитте, владетеля в Дудероффе, бывшего информатора и гофмейстера [19] короля Густава Адольфа, и освящена в 1632 г. 15 октября. Сын г. Иоганна Скитте Яков был первым ректором этого университета, а при нем состоял в качестве проректора Андрей Виргинии, померанский дворянин и доктор Св. Писания. Среди ученых людей и знаменитых профессоров, с которыми мы там познакомились, находились: упомянутый доктор Виргинии, Иоган Балау из Ростока, доктор медицины, позже призванный в лейб-медики в Москву, Фридрих Мений, увенчанный императором поэт и профессор истории, и магистр Петр Андрей Шомер, математик, родом из шведского Гапсаля. Число студентов было в наше время еще очень невелико: всего только 10 шведов и немного финнов находились там.
Отпраздновав в Дерпте наш рождественский праздник, мы 29 декабря направились дальше и продолжали путь наш до Нарвы.
Глава III
(Книга I, глава 4)
Как мы прибыли в Нарву.
Путешествие оттуда, через крепости Ям и Копорье, до Нотебурга
3 января 1634 г. мы прибыли в Нарву и остановились у Якоба фон Кёллена, видного местного торговца и трактирщика. Здесь мы, из-за долгого неприбытия шведских господ послов, которые, ради известных причин [20], желали с нами вместе подняться в Москву, прождали в большой досаде до 22 недель. Впрочем, нельзя сказать, чтобы у нас тут недоставало увеселений для препровождения времени. Мы не только ежедневно устраивали княжеский стол с хорошим угощением и порядочною музыкою, при чем многие знатные господа, зачастую посещавшие господ послов, вели приятные беседы, — но мы и ездили на различные важные пиршества, а также приглашались и уводились в поездки верхом и на охоту. Однако страстное желание ехать дальше не давало нам оценить все это веселье. К тому же много хлопот было нашим господам послам из-за нашего простого люду, столь долго остававшегося в праздности и часто вступавшего в ссоры и драки с нарвскими солдатами; постоянно поэтому приходилось им, вместе с г. губернатором, судить и мирить.
Так как мы, однако, предполагали, что до весны нам отсюда не выбраться, а в это время между Нарвою и Новгородом по большой дороге очень трудно пробираться, то магистр Павел Флеминг [21] кое с каким людом, с лошадьми, веденными под уздцы, и с тяжелым скарбом, 28 февраля, при хорошей санной дороге, был отправлен вперед в Новгород. Одновременно поехал вперед и доктор Венделин со своими людьми, вскоре затем собравшийся и дальше в путь до Москвы.
Когда, наконец, в Нарве мы почувствовали такой недостаток в провианте, что наши закупщики русские должны были искать кур и овец за 8 миль кругом, а мы все-таки еще, по известным причинам, не могли вскоре ожидать прибытия господ шведских послов, главою которых назначен был ревельский губернатор г. Филипп Шейдинг, то наши господа послы с 12–10 лицами отправились в Ревель, оставив остальных в Нарве. В Ревеле мы были приняты, со стороны благородного магистрата, с салютами и подарками. Здесь мы пробыли еще 6 недель, а тем временем г. губернатор, благородный магистрат и знатнейшие граждане оказывали нам всяческую честь и дружбу.
Что сказать о городах Ревеле и Нарве, об этом будет речь во втором путешествии.
Когда многократно упоминавшийся г. губернатор 10 мая узнал из почты, что другие прикомандированные к нему посланцы уже прибыли в Нарву, то он пустился в путь и в день Вознесения, а именно 15 мая, направился с нами в Нарву, 18 того же месяца мы вновь прибыли туда, причем шведские господ послы, а именно полковник г. Генрик Флеминг, г. Эрик Гилленшерна и г. Андрей Буреус со значительною свитою выехали к нам навстречу за милю до города, любезно приветствовали нас и ввели в город, где вторично нас приняли с салютами из орудий.
По свидании господ послов, с обеих сторон решено было, что обе партии возьмут путь к Новгороду через Карелию по Ладожскому озеру; об этом эстафетою сообщено было новгородскому воеводе, чтобы он знал, где нас встретить и принять, и нам не пришлось бы слишком долго стоять у границы. Ведь в России, как и в Персии, обычай такой, что чужие посольства, прибывшие к границе, должны заявить о себе и ждать, пока их прибытие будет эстафетою сообщено властелину страны и будут отправлены приказы наместникам и начальникам провинций, как их принять и угостить. Ведь у московитов и персов все послы и гонцы, посылаемые великими государями, сколь долго они остаются в их пределах, получают бесплатно пропитание и проезд с конвоем для охраны. Поэтому послам и дается проводник (по-русски «пристав», по-персидски «мехемандар») с несколькими солдатами, чтобы вести их через страну.
Когда, таким образом, эстафета, как сказано, отправлена была в Новгород, шведские господа послы 22 мая выехали из Нарвы и поднялись до крепости Копорья, чтобы там отпраздновать Троицу и подойти поближе к русской границе.
24 мая, в субботу перед Троицею, я отправился в русскую Нарву посмотреть, как русские поминают своих умерших и погребенных друзей. Кладбище было полно русских женщин, которые на могилах и могильных камнях разложили прекрасные вышитые пестрые носовые платки, а на эти последние ими были положены на блюдах штуки 3 или 4 длинных оладий и пирогов, штуки 2 и 3 вяленых рыб и крашеные яйца. Иные из них стояли, другие лежали на коленях тут же, выли и кричали и обращались к мертвым с вопросами, какие, говорят, приняты на похоронах у них. Если проходил мимо знакомый, они обращались к нему, разговаривали со смеющимся ртом, а когда он уходил, снова начинали выть. Между ними ходил священник с двумя прислужниками, с кадильницею, куда он временами бросал кусочек воску, и окуривал могилы, приговаривая несколько слов. Женщины говорили попу (так называют они своих священников) подряд имена своих умерших друзей, из которых некоторые уже лет 10 как умерли, другие читали имена из книги, некоторые же давали их читать прислужникам, а поп должен был повторять их. Тем временем женщины наклонялись к попу, иногда знаменуя себя крестным знамением, а он помахивал против них кадильницею.
12
реке Эмбек. Beck по-нижненемецки то же, что Bach. Поэтому Embeck — Эмбах (Embach), как река эта обыкновенно называется.
13
геермейстерами. Heermeister— глава провинции рыцарского ордена.
14
Магнус. супруг княжны Марии Владимировны, принц датский, вассальный король ливонский.
15
тиран. Обычное у Олеария и у других писателей XVII в. наименование Иоанна IV Грозного.
16
его королевского величества шведского. Карла Х Густава, правившего с 1654 по 1660 г.
17
университет дерптский (юрьевский); учрежден Густавом Адольфом шведским.
18
гофгерихт. высший (собственно придворный) суд в Ливонии.
19
информатора и гофмейстера, т. е. учителя и дворецкого.
20
ради известных причин. Обычный у Олеария оборот, когда дело касается дипломатической сущности посольства или причин, которые он не желает излагать.
21
Павел Флеминг известный поэт (1609–1640), один из наиболее видных лириков XVII в.