Антони Иден

Было время - примерно сто лет тому назад, - когда Англия являлась самой мощной торговой и промышленной державой и в силу этого играла ведущую роль в мировой политике. Но это время давно прошло, соотношение сил в мире радикально изменилось, и Англия уже не обладает ни экономической, ни военной мощью, чтобы доминировать в мире. Материальные условия для этого унесены в прошлое революционными процессами, происходящими в XX столетии, и неравномерностью развития государств капиталистической социальной системы.

А государственные руководители Англии, и прежде всего принадлежащие к консервативной партии, все еще пытаются действовать таким образом, будто бы мир наших дней тот же, что и столетие назад. Результатом этого радикального отставания политического мышления английских правящих кругов от реальных возможностей их государства являются многочисленные, ставшие как бы системой провалы во внешней политике страны.

Если отбросить радужную пропагандистскую маскировку английской политики (каждый деятель пытается в личных интересах выдать за успех даже свой очевидный провал) и оценивать ее результаты, исходя из объективных критериев, то есть из достижения или неспособности достичь поставленных целей, то нельзя не прийти к выводу, что по всем основным линиям эта политика терпела крах. Буржуазная Англия вместе со своими союзниками пыталась приостановить движение человечества по пути социализма - и не смогла. Она стремилась уничтожить национально-освободительное движение и сохранить свою колониальную империю - и потерпела фиаско. Буржуазная Англия ведет извечную борьбу за господствующее положение в Европе, но на протяжении XX века терпит в этой борьбе одно поражение за другим и ныне отстоит от достижения своей цели дальше, чем когда-либо ранее. Это прямой результат того, что правительства страны ставили и ставят перед собой явно нереальные задачи.

Отмечая этот важный аспект британской внешней политики, было бы неверно умалять реальные возможности современной Англии в сфере международных отношений. В СССР в эту крайность не впадают. В послании главы Советского правительства, направленном премьер-министру Англии в апреле 1957 года, указывалось: "Мы не склонны преуменьшать, как это стало кое-где модным за последнее время, роли, которую продолжает играть на международной арене Великобритания как великая промышленная, торговая и морская держава. Советские люди питают чувство глубокого уважения к мужественному и трудолюбивому народу Вашей страны, обогатившему человечество высокими образцами многовековой культуры труда, гениальными открытиями и достижениями во многих областях науки, техники, литературы и искусства".

В Англии, особенно за последнюю четверть века, появилось довольно много книг, авторы которых указывают на отсутствие реализма в государственной политике и стремятся доискаться причин этого явления. Один из них, Эндрю Рот, американец по происхождению, обосновавшийся в Лондоне и специализирующийся на изучении английской политической системы, утверждает: "Лидеры Англии избегают реализма частично потому, что они не решаются разрушить популярные мечтания... Никогда не считалось политически целесообразным привлекать внимание к тому факту, что за одним и тем же старым фасадом многие комнаты уже закрыты или ободраны... Королева Елизавета II все еще пользуется замками вроде Виндзора, которыми пользовалась ее прапрабабушка столетие тому назад, когда королева Виктория царствовала в самой богатой и самой мощной империи мира... Старые мечтания Англии потускнели, но остались непоколебимыми... Поскольку Англия вышла из обеих мировых войн на стороне победителей, обескровленная, но не поверженная, можно было делать вид (подчеркнуто автором. - В. Т.), что на самом деле ничего не изменилось... Мечты Англии о руководстве миром поддерживались в активном состоянии прослойкой профессиональных государственных деятелей, управляющих страной и обладающих непревзойденными способностями и гибкостью. "Правительство королевы" все еще действует в формах и пользуется терминологией, которые очень близки к употреблявшимся столетие назад".

В этом мире иллюзий и нереальных мечтаний пребывали и Иден, и его коллеги, и консервативная партия. Не чужда была тоска по "славному имперскому прошлому" и правым лейбористам.

В основе такого отношения английских деятелей к внешнему миру лежат отнюдь не какие-то идеалистические мотивы, а вполне материальные классовые интересы. Правящие классы страны жаждут вернуть условия, при которых их интересы реализовывались наилучшим образом.

Андре Моруа, автор биографий-многих выдающихся деятелей мировой истории и культуры, заметил как-то: "Скорее власть распоряжается человеком, чем человек властью". Рациональное зерно в этом высказывании, несомненно, есть. Действия Идена определялись интересами и психологией тех, в чьих руках находится власть в Англии. Он сам принадлежал к этим кругам, разделял их заблуждения и предрассудки и исходил из их интересов.

Апологеты английского консерватизма утверждают, что Иден 30-х годов совершенно не похож на Идена 1956 года, что суэцкий "срыв" - это исключение в его политической биографии. В общем-то они, обеляя таким путем Идена, пытаются защитить репутацию партии консерваторов.

Разумеется, человек меняется, и очень значительно, на протяжении всей своей жизни. Менялся и Иден под воздействием времени, событий и новых условий.

Но он отличался последовательностью в коренных, принципиальных убеждениях, формировавших его политическую позицию. Это была классовая позиция, и ей Иден был верен на протяжении всей своей политической деятельности. Он всегда был поборником английского господства в международных отношениях, неизменно выступал за сохранение колониализма и, следовательно, против национально-освободительного движения; никогда не складывал оружия в борьбе против социализма, будь то внутри Англии или за ее пределами. В этом смысле нет никакой принципиальной разницы между Иденом, скажем, 1936 и 1956 годов.

Считается общепризнанным, что Иден в 1956 году не проявил достаточной воли и решимости, которых требовали обстоятельства от главы английского правительства. Действительно, суэцкая война лишний раз подтвердила старую истину: несильная личность может благополучно возглавлять правительство в "нормальное" время, но в периоды кризиса такой руководитель неизбежно будет выброшен за борт и навлечет на свою страну серьезные бедствия.

Знали ли в 1955 году, что Иден был удачной "второй скрипкой" в правительстве, но не обладал необходимыми данными для того, чтобы успешно играть первую роль? Да, знали. Почему же тогда правящие круги вручили ему в апреле 1955 года власть? Обычно в Англии дают на этот вопрос ответ, состоящий из двух частей. Во-первых, ни кого в то время в консервативной верхушке сильнее Идена не оказалось. Макмиллан и Батлер были деятелями такого же калибра. Во-вторых, его еще в 1942 году официально провозгласил своим преемником Черчилль. Король Георг VI принял рекомендацию Черчилля, но реализовать ее пришлось уже его дочери, Елизавете II. Положение "кронпринца" было преимуществом Идена перед Макмилланом и Батлером. Трудно сказать, чем объяснялся выбор Черчилля, которого он неизменно придерживался на протяжении 13 лет, - то ли убеждением, что сильнее Идена действительно не было тогда среди консервативных деятелей, то ли свойственной зачастую государственным деятелям буржуазного мира склонностью держать около себя и готовить в качестве преемников людей значительно меньших возможностей и способностей. Как бы там ни было, но известная ответственность за деяния Идена ложится на Черчилля.

Биографы любят сравнивать Идена с Черчиллем. Вероятно, Черчилль сделал бы в сложившихся обстоятельствах аналогичный просчет, то есть попытался бы силой восстановить "права" Англии на Ближнем Востоке. Но выпутывался бы он из этой авантюры по-своему, здесь сказались бы его более сильный и своеобразный характер, его политическая гибкость и изворотливость. Черчилль был стойким бойцом, он сумел несколько раз выкарабкаться из совершенно, казалось бы, безнадежного положения. В 1915 году он предпринял, будучи военно-морским министром, операцию в Дарданеллах. Последовал страшный провал, Черчилля убрали из правительства. Вскоре, однако, он опять стал министром. На этот раз его ожидало поражение в борьбе против Советской России. Оно стоило ему министерского портфеля и места в палате общин. Но в 1924 году Черчилль уже опять член кабинета. Крупные неудачи преследовали его и в 30-е годы. Когда же началась вторая мировая война и потребовались люди больших способностей, Черчилль вновь оказался в седле, причем держался в нем более прочно, чем когда-либо ранее.