Страница 9 из 116
Уместно здесь вспомнить кипучую, неиссякаемую энергию тогдашнего наркома вооружения Дмитрия Федоровича Устинова. С ним тоже мне приходилось встречаться.
Во второй половине сентября с фронта шли тяжелые вести. Войска Юго-Западного фронта в ходе ожесточенных боев понесли большие потери. Своевременное предложение генерала армии Г. К. Жукова об отводе войск на восточный берег Днепра было отклонено. И лишь 17 сентября 1941 г. Ставка дала разрешение на отвод войск. Но войска Юго-Западного фронта были окружены, и управление ими, по существу, вскоре было потеряно21
.
29 сентября - 1 октября 1941 г. состоялась Московская конференция представителей трех держав - СССР, США и Англии по вопросам взаимных военных поставок. Со стороны Советского Союза в работе конференции участвовали И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов, представители наркоматов обороны, Военно-Морского Флота и иностранных дел. Советскую делегацию возглавлял нарком иностранных дел В. М. Молотов, английскую - лорд В. Бивербрук, американскую - А. Гарриман. Н. Д. Яковлев и я были включены в состав советской делегации в качестве военных экспертов и вели переговоры о поставках Советскому Союзу танков и артиллерийского вооружения. В официальном коммюнике, опубликованном после конференции, говорилось, что она имела целью решить вопрос, "как наилучшим образом помочь Советскому Союзу в том великолепном отпоре, который он оказывает фашистскому нападению", а также вопросы "о распределении общих ресурсов" и "о наилучшем использовании этих ресурсов".
Военные эксперты союзников на словах выражали полное понимание наших нужд, восхищались мужеством советских войск. Однако, когда дело доходило до решений, проявляли уклончивость. Ссылаясь на трудности доставки и собственные нужды, они всячески старались затянуть сроки поставок и сократить их размеры.
Работа в управлении была напряженной. Танков мы получали в несколько раз меньше, чем требовали войска, так как заводы, переведенные на Урал, еще не смогли наладить производство.
Истинную радость испытывали работники управления в дни отправки на фронт новых танковых бригад. Правда, танков в бригадах было немного, но все машины - новые, с хорошей броней а оружием. Впоследствии эти бригады отличились во многих сражениях. Командовали ими замечательные командиры: полковники А. Г. Кравченко, Н. Н. Радкевич, М. Д. Соломатин, Ф. Т. Ремизив, Т. С. Орленко и др.
Танковые бригады формировались под Москвой и в других местах. Командирами средних и тяжелых танков, как правило, назначали лейтенантов и старших лейтенантов; батальонами командовали подполковники; бригадами - полковники и генералы. Личный состав имел боевой опыт, уже участвовал в боях. Подавляющее большинство были коммунисты и комсомольцы.
Реальную помощь по укомплектованию танков радиосредствами оказывал нам начальник Главного управления связи РККА, заместитель наркома обороны, народный комиссар связи СССР И. Т. Пересыпкин.
По указанию Ставки танковые бригады нередко отправлялись на фронт походным порядком прямо из районов формирования. Настроение у всех было боевое. На прощальных митингах красноармейцы и командиры клялись по-суворовски бить врага, и слово свое держали.
С фронта приходили добрые вести. В списках награжденных, которые регулярно публиковались в печати, мы часто встречали имена знакомых танкистов.
В последних числах августа меня пригласили в Кремль для вручения награды.
Вместе с фронтовиками в Свердловском зале собрались бойцы МПВО отличившиеся при отражении первых налетов вражеской авиации на Москву. Среди них было немало женщин и молодых девушек. В минуту опасности они тушили пожары, смело обезвреживали зажигательные бомбы. Сейчас славные москвички сидели притихшие, серьезные.
Нам объявили, что вручать награды будет Михаил Иванович Калинин. Когда вошел Михаил Иванович, все встали и зааплодировали. Но он замахал руками: "Это вам надо аплодировать, герои, верные защитники Родины! Вам, а не мне. Примите мои самые горячие поздравления".
Калинин произнес короткую речь. Он сказал, что ему доставляет большое удовольствие вручить ордена воинам, которые научились бить врага. А скоро все красноармейцы и командиры научатся бить его бесстрашно и умело, и тогда мы погоним гитлеровцев с нашей священной советской земли.
Один за другим подходили мы к Михаилу Ивановичу и крепко жали его сухую, старческую руку. Он по-отцовски обнимал награжденных, желал им новых боевых успехов. И то и дело смахивал платком набегавшие на глаза слезинки.
От имени награжденных слово предоставили мне. Я заверил, что фронтовики сделают все, чтобы выполнить свой долг перед Родиной.
Когда все стали расходиться, М. И. Калинин задержал меня:
- К вам, товарищ Лелюшенко, у меня несколько вопросов. - И, заметив мое смущение, добавил: - Побеседуем немного. Мне очень хочется знать, как вы воюете на фронте. Выпьем по стакану чаю. Не возражаете?
Мы сели на диван у столика. Принесли чай. Михаил Иванович спросил:
- Очень трудно там?
- Трудно: сила у врага большая.
- Вот ведь как получилось... Думали разбить врага у границ, если он нападет, а приходится отступать. Нелегко. Это надо пережить. Надо выстоять, иного выхода у нас нет.
Калинин расспрашивал о боях, в которых мне довелось участвовать, интересовался качеством нашего и вражеского оружия.
Речь зашла и о порядке вручения наград. Я сожалел, что мало кто с фронта может приехать в Москву за орденом. Люди нередко гибнут, так и не увидев заслуженной награды.
- Это непорядок. Его надо срочно исправить. Обязательно продумаем, как сделать так, чтобы герои получали награды непосредственно на фронте, сразу после боя. Нельзя лишать воинов этой радости. Ведь воин, отмеченный Советской властью, - это особый воин. Он у всех на виду. С него берут пример, на него равняются. Он сам становится другим, сознавая свою особую ответственность, - сказал Калинин.
Задушевность тона Михаила Ивановича побудила меня поделиться тем, что наболело. Я сказал, что, на мой взгляд, напрасно было упразднено корпусное звено, без которого командарму трудно управлять войсками, имея в прямом подчинении 6 - 9 дивизий. Критически отозвался я и об организационной структуре нашей авиации и высказал мнение, что лучше иметь однотипные по составу самолетов дивизии или корпуса, подчиненные фронту или Ставке, вместо смешанных. Подчиненность авиационных соединений командующим общевойсковыми армиями исключала возможность массированного применения авиации, тем более смешанного состава.
Михаил Иванович подумал и посоветовал:
- Эти вопросы очень важные, отмахиваться от них нельзя. Доложите их в Генеральном штабе.
Руководствуясь его советом, я высказал свои соображения Б. М. Шапошникову.
О беседе с М. И. Калининым я вспоминал потом не раз, часто рассказывал командирам и красноармейцам о замечательном большевике-ленинце, которому даже большие государственные заботы не мешали слышать биение солдатского сердца.
...Моя работа в автобронетанковом управлении кончилась совершенно неожиданно. Поздно вечером 1 октября дежурный сказал, что меня срочно вызывают в Ставку. Зачем опять? В тот день я уже несколько раз докладывал о готовности сформированных бригад, получил указание - когда, куда и какие бригады отправить.
Собрал сводки и документы. Камуфлированная машина понеслась по пустынным московским улицам. Через несколько минут я был уже в приемной. Миновав массивную дверь, зашагал по широкому коридору к знакомому кабинету. На этот раз ждать пришлое! недолго.
- Вы много раз просились на фронт. Сейчас есть возможность удовлетворить вашу просьбу, - сказал Сталин.
- Буду рад.
- Ну и хорошо. Срочно сдавайте дела по управлению и принимайте 1-й гвардейский стрелковый корпус. Правда, этого корпуса пока еще нет, но вы его сформируете в самый кратчайший срок. Вам ставится задача: остановить танковую группу Гудериана, прорвавшую Брянский фронт и наступающую на Орел. Все остальное уточните у товарища Шапошникова.