Страница 16 из 20
– Рад за вас.
Из комнаты отца Гарнетта появился Бэйли и подошел к инспектору.
– Там мисс Уэйд, сэр, – доложил он, – она вроде как отключилась. Думаю, заснула.
Аллейн посмотрел на Фокса, а Фокс на Аллейна.
– Боже правый! – воскликнул инспектор Фокс.
– И все его ангелы! – подхватил инспектор Аллейн. – Наверное, я и сам впал в экстаз. Совсем о ней забыл. Простите, ради бога! Приведите сюда даму, Бэйли.
– Слушаюсь, сэр.
Глава 9
Мисс Уэйд
Отец Гарнетт стоял с таким видом, словно предпочел бы остаться, но его твердо выпроводили из зала. Он встретился с мисс Уэйд на ступеньках алтаря.
– О, бедная душа! – сочувственно произнес отец Гарнетт. – Утомлена? Пала духом?
Мисс Уэйд перевела взгляд с Бэйли на священника.
– Отче, – прошептала она. – Они ничего не заподозрили… Они…
– Мужайтесь, леди! – быстро и громко перебил ее отец Гарнетт. – Мужайтесь! Мы все в надежных руках. Я буду за вас молиться.
Он прошел мимо нее и под присмотром Бэйли направился к себе. Мисс Уэйд проводила его взглядом и снова повернулась к лесенке. Она подслеповато прищурилась в зал. Аллейн подошел к ней.
– Простите, ради бога, что заставил так долго ждать.
Мисс Уэйд с сомнением окинула его взглядом.
– Уверена, вы выполняли свой долг, офицер, – ответила она.
– Вы очень любезны, мадам. Не хотите присесть?
– Благодарю вас.
Она присела на краешек стула и выпрямила спину.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов, – продолжал Аллейн. – Это входит в мои обязанности.
– Да?
– Да. Я постараюсь побыстрее все закончить.
– Спасибо. Поскорей бы домой, – протянула она жалобно. – Боюсь, что я забыла выключить утюг, и меня это очень беспокоит. Помню, я твердо сказала себе: «Ты ни в коем случае не забудешь это сделать», – но…
Мисс Уэйд вдруг умолкла и задумчиво уставилась в пространство.
– Кажется, я вспомнила, – промолвила она наконец. – Я его выключила. Итак, начнем? Вы сказали…
– Что хочу задать вам насколько вопросов.
– Верно. Буду рада чем-нибудь помочь. Я плохо знакома с полицейскими методами, хотя мой дражайший брат работал в кейптаунской полиции во время англо-бурской войны. Жизнь у него была несладкая, и он так и не смог вылечить желудок.
Аллейн нагнулся и подтянул шнурки на ботинке.
– Вот о чем я хотел спросить, – заговорил он, снова выпрямившись. – Во-первых, не заметили ли вы какой-нибудь странный запах, когда получили чашу от месье де Равиньи?
– Дайте подумать. Запах? Ах да, – торжественно воскликнула мисс Уэйд. – Конечно. Разумеется. А как же.
– Можете его описать?
– Перец.
– Перец? – переспросил Аллейн.
– Да. И лук. Видите ли, Клод, этот молодой человек, готовивший чашу, наклонился надо мной, и запах сразу ударил мне в нос. Я и раньше его замечала и даже хотела пожаловаться отцу Гарнетту. Юноша явно злоупотребляет приправами, а это не совсем благочестиво.
– Конечно, – быстро согласился Аллейн. – Мисс Уэйд, вы говорили, что до этого вечера мисс Куэйн была не слишком счастливой и не особо популярной. Не могли бы рассказать о ней побольше? Почему она была непопулярна?
– Когда я это говорила, вас там не было, офицер. Я в этом уверена, потому что мы все находились внутри и ждали… Нет. Я говорю неправду – все было не так. Это случилось еще до того, как вы пришли, и до того, как тот молодой человек позвонил по телефону и… – Мисс Уэйд снова умолкла и несколько секунд смотрела на инспектора. – И отец Гарнетт мне сказал: «Я прошу вас не говорить об этом с полицией». Поэтому я уверена, что вас там не было. Откуда вы узнали?
– Мистер Басгейт запомнил ваши слова и передал мне. Так почему мисс Куэйн была несчастна?
– Потому что она была непопулярна, – торжественно ответила мисс Уэйд.
– А почему она была непопулярна?
– Бедняжка! Боюсь, тут замешана ревность. Да, именно так, хотя мне не стоило об этом говорить. Кажется, отец Гарнетт предупреждал…
– Но вы же хотите помочь следствию, не так ли?
– О да. Конечно. По крайней мере… Простите, а вы можете мне сказать – бедную Кару убили?
– Видимо, да. Все указывает на это.
– Значит, если я скажу, что ее кто-то ревновал, вы начнете его подозревать, строить всякие версии, а я против смертной казни.
– Ревность не обязательно приводит к убийству.
– Вот видите! Именно это я и хотела сказать.
– Миссис Кэндур, – задумчиво произнес Аллейн, – говорила мне, что мисс Куэйн была не такой уж красавицей.
– Прискорбно это слышать. Дагмар, надо сдерживать свои эмоции. Только не подумайте, что отец Гарнетт ее как-то поощрял. Бедняжка верила собственным фантазиям. Он слишком чист и благороден, чтобы даже подумать…
– Подумать что, мисс Уэйд?
Мисс Уэйд сжала бледные губы и в замешательстве умолка.
– Продолжайте! – подбодрил ее Аллейн. – Иначе я могу вообразить бог знает что.
– Я не верю этим глупым сплетням! – возопила мисс Уэйд. Ее голос сорвался, тонкие руки задрожали на коленях. – Все это гадость – гадость! Его помыслы чисты, как у святого. Он относился к Каре как к ребенку. Дагмар на него клевещет. Все знают, что Кара была импульсивна и чувствительна… И щедра, очень щедра. Богатым людям часто завидуют.
Аллейн немного помолчал.
– Скажите, – заговорил он наконец, – во время ритуала с чашей ваши глаза были закрыты?
– Да. Все участники ждут с закрытыми глазами, не считая тех моментов, когда мы наливаем вино. Тогда мы их открываем.
– Значит, вы не видели, как другие посвященные держали чашу?
– Разумеется, нет, – неуверенно ответила мисс Уэйд. Она покраснела и прикусила губу.
– Но в тот момент, – мягко наседал Аллейн, – когда вы брали чашу у месье де Равиньи…
– О, тогда, конечно, я смотрела, – признала она.
– А когда передавали ее мистеру Принглу?
– Ну, и тогда тоже. С мистером Принглом вообще надо быть осторожным – у него так дрожат руки. Он курит слишком много сигарет. Я ему уже говорила. Так и сказала: «Мистер Прингл, никотин погубит ваше здоровье». Мой дорогой брат тоже заядлый курильщик, так что я знаю, что это такое.
– Надеюсь, мистер Прингл не пролил вино?
– Не пролил, но это была скорее удача, чем его заслуга. Он взял чашу снизу одной рукой, она тут же задрожала – я бы даже сказала «заплясала», – и ему пришлось схватить ее за край другой рукой. Потом он с большим трудом принял сосуд вином – я имею в виду серебряный кувшин – и налил вина в чашу. Неприятное было зрелище. Никакого благолепия.
– Еще бы. А месье де Равиньи?
– О, тут как раз наоборот. Все очень красиво и торжественно, – ответила мисс Уйэд. – Дагмар оставила на краешке несколько капель, поэтому месье де Равиньи вынул чистейший носовой платок и вытер им чашу. Трудно представить себе более изящные манеры. Он вполне мог быть англичанином.
– Наверное, в своей тревоге за мистера Прингла – кстати, вполне понятной и естественной – вы решили проверить…
– Как он передаст чашу Джейни? Да, инспектор, именно так. Джейни, бедняжка, нервничала не меньше меня, потому что, как только мистер Прингл подлил вина, она мгновенно забрала у него чашу. Я сказала «подлил», но это еще вопрос: мне показалось, что он только попытался, но у него ничего не вышло. Мистер Огден, тот, конечно, настоящий джентльмен, – добавила мисс Уэйд одно из своих великолепных non sequiturs[7]. – Он принял чашу обеими рукам и крепко схватил ее за ножку. Звучит так, как будто у него было три руки – забавно, правда?
– А потом он передал ее мистеру Гарнетту.
– Отцу Гарнетту. Да. Конечно, когда отец Гарнетт взял чашу, я подняла на него глаза. Он делает это так красиво, так благообразно. Одна рука держит за ножку, – мисс Уэйд изобразила это своими маленькими ручками, – а другая ложится сверху. Словно благословение.
– Очевидно, вы все смотрели на Избранный сосуд?
7
Нелогичные заключения (лат.).