Страница 8 из 9
После регистрации подруга с женихом устремились в магазины и бутики; Лилька собиралась купить разные товары. Александра отказалась присоединиться к ним. Ей хотелось просто посидеть в каком-нибудь кафе и расслабиться перед полетом.
Александра увидела кафе-бар немного в стороне от магистралей, протоптанных пассажирами – и направилась туда. Там царила мягкая полутьма, полностью свет освещал только барную стойку. Александра заказала крепкий кофе с молоком и выбрала дальний столик в углу.
Заиграли что-то бесконечно грустное – фаду, португальскую печаль. Пела Мариза, Александра узнала голос, потому что иногда слушала ее песни. Эти пронзительно-щемящие мелодии находили отклик в ее душе. Александра сидела, уткнувшись в чашку с кофе, а когда подняла глаза, то увидела у барной стойки мужчину. Черная кожаная куртка, брюки цвета хаки, свитер светло-шоколадного оттенка, ежик русых волос, трехдневная щетина и колючий взгляд, метнувшийся по столикам. В нем было нечто, от чего у Александры перехватило дыхание, может быть, дело было в этой пронзительно печальной мелодии, певшей о разлуках и расставаниях. Может быть, в свете придававшему всему оттенок легкой нереальности или в самой фигуре сжатой как пружина и почему-то внушавшей чувство опасности – трудно сказать. Время словно остановилось, и Александра чувствовала глухие толчки сердца. Она сглотнула и поднесла чашку кофе к губам. Прищурилась. Внезапно мужчина бросил взгляд в ее сторону, и она испугалась. Не слишком ли я пялюсь на него, подумает: сидит одинокая женщина и пожирает глазами мужчину, забредшего в кафе. Она рассердилась на саму себя и достала сотовый, уставившись на экран дисплея, чтобы чем-то себя занять. Но тем не менее, несколько раз украдкой, Александра посмотрела на него. Он заказал пива и сэндвич, и сел, выбрав столик почти напротив нее. Теперь она видела, как он ест. Во всех его движениях было ощущение силы, властности и уверенности в себе. И еще спокойствия. Но в отличие от добродушного спокойствия Кирилла, это спокойствие было затаившимся и обманчивым. Как у зверя перед прыжком, который своим напускным равнодушием хочет просто обмануть жертву. Чертовски хорош мужик, подумала Александра. Этакий герой в стиле Клайва Оуэна. Мужественный, сильный. Раньше я думала, что такие мужчины бывают только в кино, оказывается, иногда они еще случайно забредают в аэропорты. Как перелетные птицы, побудут немного здесь и полетят дальше…
Ел он, не спеша, сосредоточенно о чем-то думая. Пару раз он поднял голову, обводя зал взглядом, и снова погружался в свои мысли.
У мужчины были крупные красивые руки. Александра всегда обращала внимание в мужчине, прежде всего, не на глаза, лицо или фигуру, а именно на руки. Когда она смотрела одинокими вечерами какой-нибудь фильм, то при появлении главного героя ее внимание приковывалось к рукам. Они ей говорили о многом – надежности, силе, влюбчивости или холодности натуры. Длинные артистичные пальцы – свидетельствовали о том, что мужчина – увлекающийся и ветреный, плотные пальцы средней длины – о заботе и внимании, широкая ладонь с крупными костяшками – о бесстрашии и размахе. И о том, что мужчина, скорее всего, однолюб. Как ни странно, ошибалась Александра редко. К концу фильма все пороки или достоинства героя – выходили наружу, и Александра убеждалась в том, что ее вывод – верный.
Но сейчас, Александра вдруг поняла, что в не состоянии ничего анализировать; у нее было одно желание – подольше смотреть на эти руки. Она пила кофе небольшими глотками, смотря на мужчину и только изредка переводя взгляд на других людей и предметы, чтобы со стороны ее пристальное внимание все-таки не бросалось в глаза. И вот, когда Александра в очередной раз уставилась на предмет своего внимания, мужчина, словно почувствовав ее взгляд, резко вскинул голову и посмотрел на нее. Он смотрел серьезно, почти строго, как будто бы вопрошал, что ей от него нужно, потом отвел взгляд и тут же, через одно мгновение, снова полоснул ее своими непроницаемыми глазами. Похоже, что в них горело мрачное пламя. Это было уже слишком для Александры. Сердце взмыло вверх. А потом понеслось вниз, по кочкам и колдобинам, как по американским горкам. Она уткнулась в чашку с кофе, и обнаружив там белое дно, поняла, что кофе она уже допила, ей нужно встать и покинуть кафе. Сколько она может сидеть перед пустой чашкой?
И здесь затрезвонил-залился трелью мобильник. Звонила Лилька.
– Ты где? – прощебетала она. – Мы тебя ищем-ищем. Куда пропала? Скоро уже посадку объявят. А тебя – нет.
– Сижу в кафе, – негромко ответила Александра.
– Мы все покупки уже сделали, ждем тебя в зале вылета. Встретимся там. Не опаздывай!
– Я скоро буду. Ждите.
Александра положила на столик трубку медленно, осторожно, словно боялась, что та взорвется от ее прикосновения. Она вдруг ощутила, что не хочет нарушать атмосферу, сложившуюся в этом кафе: ни разговором, ни резким движением. Это было пространство, поглотившее ее целиком, пространство, где разливалась, выходя из всех берегов музыка, где мужчина с крепкими отточенными ветром, морем, дальними странствиями пальцами, никуда не торопясь ел, а она заворожено смотрела на него…
Но нужно было идти. Прогоняя минутное наваждение, это полное и окончательное помутнение, Александра встала и задела стул, который с грохотом упал на пол. Взгляды всех сидящих в кафе обратились на нее. Она почувствовала неловкость, и поспешно нагнувшись, подняла стул. Но в этот момент рукой она случайно задела чашку и та покатилась по столу, Александра успела остановить ее, придержав рукой, прежде чем та упала на пол и разбилась. Ну, я и растяпа, подумала она с досадой. Она шла к выходу, ощущая, как горят ее щеки. В больной ноге пару раз неприятно стрельнуло. Александре казалось, что мужчина смотрит ей в спину, но наверное только казалось, потому что совершенно невероятно, чтобы такой редкий экземпляр мужской стати обратил на нее внимание.
Скорее – сидит и удивляется ее неуклюжести и неловкости. И вслед ей неслась мелодия фаду, словно подтверждая мысль о том, что жизнь – это сплошные расставания и разлуки. А любовь, если и случается, то вскоре рассеивается как мираж и сон.
Лилька и Кирилл сидели в зале посадки, и увидев ее, дружно взмахнули руками. Александра направилась к ним, стараясь не задеть катящиеся мимо нее чемоданы и сумки на колесиках.
– ой, мы уже думали, что ты где-то застряла, сидишь в баре и глушишь преспокойненько себе виски или коньячок потягиваешь. Я уже собиралась отправить к тебе Кирилла, чтобы он схватил тебя в охапку и приволок сюда. Сань! – Лилька внимательно посмотрела на нее. – Ты чего, Сань? Что случилось?
– Ты о чем, Лиль? – не поняла Александра.
– Ты словно светишься изнутри, а щеки горят. Познакомилась с кем?
Александра поставила рюкзак рядом с Лилькиными вещами, приложила ладони к щекам и правда – они горели. Вздох застрял где-то посередине груди. Она досчитала до пяти, а потом ответила.
– Чего ты себе напридумывала? Просто сидела в кафе пила кофе. И всех делов-то. А ты всполошилась.
– Я просто за тебя волну-у-у-сь, – вытянула губы трубочкой Лилька. – Ты же мне не чужая.
– Я тоже, надеюсь, тебе не случайный прохожий, – вставил Кирилл, – потому что ты уже целый час игнорируешь мой вопрос: взяла ли ты фотоаппарат.
– Взяла, – отмахнулась Лилька.
– И зарядник к нему?
– И зарядник.
– Чудеса! Моя безалаберная невеста проявила аккуратность и собранность.
– Я не безалаберная… – вспыхнула Лилька. – Просто иногда ты меня не так понимаешь…
Кажется, назревала семейная ссора, и Александра выставила вперед руку.
– Не ссорьтесь. К чему это? Лиля у нас вполне аккуратный человек. Ответственный и дисциплинированный.
– Как я понимаю, уважаемая Александра, вы с Лилей виделись не очень часто. А вот я имел счастье лицезреть ее каждый день какой-то период времени, и поэтому знаю ее как облупленную.