Страница 17 из 32
4-го прошли чрез нее с помощью рук, но попали на мель около села Веловки, Vvelovka [135]. Снявшись с нее с большим трудом, мы очутились под вечер в Свияжске, Suviatki [136], маленьком городке, которого стены построены только из дерева; все строения его такие же, исключая кремля, церквей и некоторых монастырей, построенных из камня.
5-го дул нам такой попутный ветер, что мы рано вошли в реку Казанку, по которой названы: город Казанью, а царство Казанским. Лишь только подплыли сюда, то немедленно бросили якорь, а маленькие барки, следовавшие за нами и желавшие войти вместе с нами, надвинуло течением на наш корабль так сильно, что некоторые из них опрокинулись, и несколько человек утонуло [137].
Почва на этом пространстве и даже на всем протяжении Волги чрезвычайно плодородна, потому что эта река обладает свойствами Нила. Ежегодно, в известное время, она разливается и чудесно утучняет все орошаемые ею места. На протяжении более ста миль, по ее течению, только и видишь орех, вишню, смородину и тому подобные деревья и кустарники, которые растут смешанно и в изобилии. Край этот некогда принадлежал Татарам, а в настоящее время покоренный силою оружия подчиняется Русским, почему язык последних распространен здесь более других. Жители в нем человечнее и не имеют склонности обращать людей в рабство, как поступают Нагорные и Луговые Черемисы, Ногайцы, Калмыки и Дагестанцы. Они, повторяю, не такого нрава. Пришло в голову мне и двум другим из нашего экипажа сходить из любознательности в глубь страны, и я нечувствительно удалялся даже мили за три от своего корабля и, вместо обиды, все мы встречали людей, которые ласково предлагали нам то, что у них было.
6-го отправились взглянуть на город Казань, где и погуляли, откланявшись предварительно воеводе [138]и сообщив ему о том, кто мы таковы. Два дня спустя он и митрополит, archeveque, прибыли на корабль. На сей последний все с удивлением смотрели, никогда, как говорили, не видев подобного корабля. Городские и окрестные жители также сбежались на него толпою и не менее удивлялись этой новинке. Этот город, столица Казанского царства, расположен на холме, на левом берегу реки: со всех же сторон окружен весьма пустынными равнинами. Стены (посада) деревянные, а кремлевские, chateau, сложены из хорошего камня и достаточно толсты. Кремль всегда был укреплен всеми способами; делает его особенно неприступным река Казанка, обходящая совершенно вокруг него. Что касается посада, то торговля в нем довольно развита. Ей способствуют более всего Татары, Черемисы, доставляющие сюда все, что есть у них, даже собственных детей обоего пола, которых уступают за какие-нибудь 20 ефимков всякому желающему купить их. В Казани живут Русские и Татары, повинующиеся воеводе, gouverneur, назначаемому царем для заведывания всеми гражданскими делами; над войском же начальствует воевода, vaivode, посылаемый самим царем. В виду безопасности кремля, Татары выселены из него, и входить туда запрещено им под страхом смертной казни.
Казанское царство, которым управлял прежде Татарский царь, простирается к Северу до левого берега реки до области Сибирской, а на Востоке до Ногайских Татар. До перемены царя оно было так населено, что в состоянии было выставить 60,000 войска. Продолжительные войны ослабили Казанцев и поставили их в невозможность сопротивляться Василию Иоанновичу, давшему им несколько сражений и подчинившему их своей власти, которой они не в силах были сопротивляться. Первым правителем, которого поставили, был Татарин [139], за что порицали его политику. Но так как царь знал его усердие, то и не переставал оказывать ему предпочтение многим соискателям, хотя бы даже и своим природным подданным. Сначала Татары, вида себя под властью своего соотчича, находили иго менее тяжелым и питали даже надежду, что будут в состоянии скоро избавиться от него. Между тем несколько времени спустя, Казанцы испытали совершенно противное тому, о чем мечтали. Правитель досаждал им при всяком случае и не соблюдал никакой меры в предпочтении Москвитян. Татары, доведенные до крайности его поведением, тем более, что он был их соотечественником, решили его погубить, а чтобы вернее достигнуть этого, они пригласили на помощь Черемисов. Собрали многочисленное войско и привели его прямо под Казань. Здесь разбили Москвитян, свергли правителя и восстановили прежние порядки. С этого времени, они, гордые своим успехом, на который и не рассчитывали, вторглись в Московское государство. где все предали мечу. Таким образом, все покоряя оружием, они пошли прямо к столице, куда надеялись ворваться беспрепятственно, между тем как царь противоставил им сильное войско. Так как победа была на их стороне, то они не побоялись Москвитян, продолжили нашествие и овладели Москвою. Поступив с ней так, как привыкли делать дерзкие победители, они напали на кремль, но встретили здесь сопротивление: в течении нескольких дней осажденные защищались храбро. Татары, раздраженные сопротивлением столь малого числа людей, до того стеснили их, что принудили сдаться. Побежденные просили снисходительных и почетных условий, но победители на них не согласились и заявили, что не дадут пощады, если царь не обяжется платить им ежегодную дань. Удалившись со времени последнего поражения в Новгород, царь сильно негодовал, на то, что доведен был до такой жестокой крайности. Но так как его доходы были истощены, а войска утомлены, слабы и напуганы, то он необходимости придал вид добродетели и подвергся на суд победителя. Один из двух Татарских предводителей, бывших братьями, старший Менгли-Гирей, Mendliquerits [140], прежде чем оставить Москву, воздвиг статую, пред которой царь должен был бы падать ниц каждый раз, когда хан будет присылать за данью. Затем оба удалились, Саиб-Гирей, Sapgueri, в Казань, которая должна была сделаться его резиденцией, а Менгли-Гирей с своим войском отправился осаждать Рязань [141]. Воевода, покинув посад, заперся в кремле, chateau, где и был осажден. Потребовали от него сдачи. Победитель присовокупил, что упорство в защите будет со стороны воеводы дерзостью, так как его повелитель покорился ему по договору, подписанному рукой и скрепленному государственною печатью. Воевода возразил, что ничему не верит, а послал в Москву узнать, правду ли хан говорит, и что поступит согласно с полученным ответом. Чтобы прекратить проволочку, затруднявшую хана, сей последний послал неверящему подлинник договора, подписанного рукой царя. Последствие было не такое, какого он ожидал. Вместо повиновения, воевода послал сказать ему, что готов умереть за своего государя, и ничто не может поколебать его решения. Менгли-Гирей, изумленный этим ответом, побуждал своих воинов смирить человека, дерзнувшего сопротивляться его завоеванию; но в них оказался упадок духа, mollesse. Либо устали они следовать за ним, либо соблазнил их отдых, который они предвкушали, — только приступ их был нерадив и явно показывал, что в них нет того жара, которым до сих пор они одушевлялись. Удивленный такою переменою, Менгли-Гирей решил снять осаду. А чтобы сделать это наименее постыдным образом, он велел сказать воеводе, что обещает быть с ним в дружбе, если сей последний образумится и возвратит заключенный между ним и царем договор также доверчиво, как он послал его. Тот отвечал, что договор попал в более верные руки, и вырвать его можно, только умертвив того, кто им владеет, а желание его состоит в том, чтобы те, которые владели им, были свидетелями его радости при виде почерка и печати своего царя, за которого он рад пролить последнюю каплю крови и благословляет случай, доставивший эту возможность. Твердость воеводы утвердила хана в намерении снять осаду, что он исполнил на другой же день и возвратился на родину, покрытый стыдом и бесчестием, вместо ожидаемых трофеев.
135
Быть может Беловолгская слободка, и ныне существующая, верстах в 44, на нагорной стороне Волги.
136
В Немецком переводе Swiatkhy.
137
В большое недоумение приводит это место, при сравнении с переводом г. А. Попова: «Июля 5-го снялись с якоря и при сильном ветре вошли на парусах в реку Казанку, по имени которой называется город и царство Казанское. Здесь, по средине реки остановились на якоре… отправили шестивесельную шлюбку в город известить воеводу о прибытии корабля и яхты и просить его осмотреть их».
138
Князь Юрий Петрович Трубецкой.
139
Войско Иоанна Васильевича III осадило, в 1487 году, Алегама в Казани, и принудило сдаться; на его место был посажен брат его Магмети-Амин, как подручник великого князя Московского.
140
Менгли-Гирей правил Крымом в качестве хана с 1467 по 1515 год и был верным союзником Иоанна III в борьбе последнего с Золотой Ордой.
141
Здесь, без всякого сомнения речь идет о Махмет-Гирее. Свергнув с престола подручника Московского в Казани Шиг-Алея, он в союзе с Казанцами посадил своего брата Саиб-Гирея. Затем, соединившись с Казанцами, Ногаями и Днепровскими казаками, он опрокинул сторожевых воевод, подошел, в 1521 году, к самой Москве, от которой отступил взяв, по некоторым известиям, от Московских воевод грамоту, в которой именем великого князя, удалившегося в Волоколамск, они обязались платить ежегодную дань. Воевода Хабаров в Переяславле Рязанском хитростью удержал ее.