Страстная неделя

— Это Трик, мой конь… — ответил Жерико и потрепал коня по шее. — Я ни за какие блага в мире не уступлю его.

В одной колонне с 1-м егерским полком были построены гусары. Их капитан, подъехав к привалу, не преминул поздороваться с товарищем по оружию. Он представился, фамилия его была Декривье. Хотелось бы знать, что происходит в Бетюне, у него есть среди королевских гвардейцев приятель, сосед по имению, которому он желал бы помочь. Узнав, что стоящий поодаль возчик — на самом деле мушкетёр, бежавший из Бетюна, капитан спросил, не довелось ли ему встретиться там с гвардейцем по фамилии Ламартин?

— Господином де Пра? — переспросил Теодор. — Он квартировал у кузнеца Токенна, в Тесном переулке… но его легче сыскать на сторожевом посту у Аррасских ворот, он там бессменно несёт караул.

Жерико собрался уезжать. Дьёдонне обнял его. И, похлопав по плечу, сказал:

— Если ты на самом деле едешь в Мортэн, сердечно поклонись от меня цареубийце…

Удивительное дело, стоило проглянуть солнцу — и дорога стала совсем другой…

Комментарий

«Выбирать свойственно человеку» — таков девиз романа «Страстная неделя». Но необходимость выбора может стать и перед страной, большинством ее населения: в описанные Арагоном семь дней марта 1815 года его делала вся Франция. Приближавшиеся к Парижу крики «Да здравствует император!» и быстро удалявшиеся от него нестройные возгласы «Да здравствует король!» отмечали триумфальное шествие Наполеона, покинувшего остров Эльбу, и паническое бегство на север Людовика XVIII. Поход Наполеона по Франции и последовавшие за ним Сто дней остались в истории одним из последних ярких эпизодов удивительной биографии этого полководца и государственного деятеля. В свете внезапной вспышки былой славы Наполеона личность его противника представляется особенно тусклой и неприглядной. Однако этот внешний контраст — слава и бесчестие, героическая энергия и болезненная слабость — лишь маскирует равную исчерпанность исторической роли того и другого.

Напомним вкратце исторические факты.

После отречения Наполеона и отбытия его на остров Эльбу, предоставленный ему в пожизненное владение, во Франции волею держав-победительниц была восстановлена власть Бурбонов. 12 апреля 1814 года в Париж прибыл из эмиграции младший брат казненного Людовика XVI граф Артуа, объявивший себя наместником короля, а следом за ним и сам король Людовик XVIII. Под давлением сил, призвавших его к власти, король был вынужден принять конституционную хартию, формально закреплявшую некоторые завоевания революции — гражданское равенство, личную свободу, свободу совести. Законодательная власть разделялась между королем, палатой пэров и палатой депутатов, куда могли избираться лица не моложе сорока лет, платящие не менее тысячи франков прямого налога; исполнительная власть принадлежала королю. Политика Людовика XVIII была такой же двойственной, как его хартия. По видимости признавая необратимость свершившихся в стране социальных преобразований, режим Реставрации на деле пытался восстановить некоторые феодальные институты. Людовик XVIII узаконил владение землей, приобретенной из «национального фонда», то есть конфискованной после революции у дворян и церкви, однако аристократы, вернувшиеся из эмиграции вместе с королем п принцами, вели себя в своих бывших поместьях как завоеватели, — сгоняли крестьян с земли, заставляя их работать на себя, что возбуждало ненависть крестьянства к режиму. Хартия сохраняла суд присяжных, но устанавливала несменяемость судей, назначаемых королем; суд вершили прежние королевские чиновники. Поправки к хартии урезали и без того куцее избирательное право и понемногу свели на нет дарованные ею гражданские свободы; создание особо привилегированной королевской гвардии, нерегулярная выплата пенсий наполеоновским ветеранам вызывали ропот в армии.

В феврале 1815 года недовольство режимом Людовика XVIII стало всеобщим и повсеместным и привело к организации широко разветвленного анти-роялистского заговора.

В то же время между европейскими монархами — их представителями на Венском конгрессе шли ожесточенные территориальные споры: решался вопрос о присоединении Саксонии к Пруссии, о создании в пределах империи Александра I Королевства Польского.

О неблагополучии во Франции и раздорах на Венском конгрессе стало известно Наполеону, который только и ждал благоприятного момента для задуманного им возвращения во Францию.

1 марта 1815 года, отплыв с небольшой флотилией с острова Эльбы, он высадился на юге страны, в бухте Жуан. С немногочисленным отрядом в тысячу сто человек Наполеон совершил трудный переход по заснеженным альпийским тропам из Канна в Гренобль — в обход городов, где ему угрожало столкновение с королевскими войсками. В своих прокламациях к народу и армии Наполеон сулил стране мир и благоденствие, свое поражение объяснял изменой маршалов, — в особенности Мармона, который в критический момент отвел свой корпус на линии австрийцев, — и призывал население оказывать ему поддержку. Его продвижение к Парижу совершалось «без единого выстрела»: солдаты королевской армии отказывались стрелять в прославленного полководца, своего бывшего вождя, и срывали с себя белые кокарды; крестьяне, вооруженные вилами, косами, преграждали путь войскам, посланным для задержания Узурпатора; войсковые части целиком переходили на его сторону. Седьмой линейный полк под командованием полковника Лабедуайера выступил из Гренобля и пошел на соединение с солдатами Наполеона (см. стр. 87 романа).

20 марта Наполеон прибыл в Париж, во дворец Тюильри.

Так бесславно, бегством короля и его присных, закончилась Первая реставрация Бурбонов.

В эти дни марта 1815 года Наполеон олицетворял для многих французов продолжение революционных традиций, надежды на демократическое устройство страны. Люди хотели верить, что он извлечет урок из прошлого, откажется от деспотической формы правления, будет способствовать экономическому процветанию Франции.

«Ведь теперь Бонапарт, сваливший Бурбонов, уже не тот Бонапарт, понимаешь? — говорит в романе Арагона господин Жубер. — …Неужели ты не видишь, что вновь начинается революция?».

22 апреля Наполеон подписал так называемый «Дополнительный акт», которым он якобы дополнял конституции революционных лет; в действительности этот акт воспроизводил, с небольшими изменениями, хартию Людовика XVIII.

Возвращение императора заставило европейские державы на время забыть свои разногласия и образовать новую — седьмую анти-наполеоновскую коалицию. Дипломатические демарши Наполеона, направленные к тому, чтобы расколоть эту коалицию и в лице бывших своих врагов обрести союзников, не увенчались успехом. Над Францией, еще не забывшей неурожаи и голод 1811 года и урон, понесенный в русскую кампанию 1812 года, опять нависла угроза войны; начались наборы в армию.

Опьянение, вызванное романтическим бегством императора с острова Эльбы, постепенно проходило, а с ним рассеивались и иллюзорные надежды патриотов-республиканцев типа господина Жубера. Либеральные посулы, которыми изобиловали прокламации Наполеона и его «Дополнительный акт», остались на бумаге: в действительности режим Ста дней обернулся открытой военной диктатурой.

С падением Наполеона — его поражением в битве при Ватерлоо 18 июня 1815 года — окончательно завершился героический, революционный период становления буржуазного строя во Франции.

Однако участникам событий, описанных в романе Арагона, еще не ясны их причины и следствия. Стремясь избавиться от ненавистного режима Людовика XVIII, от угрозы восстановления дореволюционных порядков, лучшие люди страны готовы приветствовать возвращающегося императора и в его лице — надежду на революционный прогресс.

Роман Арагона «Страстная неделя» был опубликован в Париже издательством Галлимар в 1958 году («La semaine sainte», Paris, Gallimard, 1958). Русский перевод романа, выполненный Н. Жарковой, Н. Касаткиной, Н. Немчиновой, И. Татариновой, был впервые издан в 1960 году издательством «Иностранная литература» и — в том же году — Государственным издательством художественной литературы (Арагон. Собр. соч. в 11-ти тт., т. 8).