Бегство Короля

Мм! Хорошо! Сразу на душе полегчало. Удивительно, как меняется настроение из-за такой вроде бы мелочи, как еда.

Хотя, если разобраться, не в ней дело. После выходных на Лехиной даче Наташа чувствовала себя обновленной и радостной, как будто старую кожу сбросила. Теперь даже странно было вспоминать себя прежнюю — ну не глупо ли так ревновать? Максим ведь все-таки ее брат, а не муж.

Наташа улыбнулась. Все-таки верно говорят: все хорошо, что хорошо кончается. У нее еще полно дел. Завтра она возьмет отпуск на работе (с этим-то проблем, скорее всего, не будет!), потом позвонит Светке насчет обещанного «горящего» тура, а сейчас можно заняться приятными хлопотами — определиться, что взять с собой в дорогу. Вещи надо бы пересмотреть — что постирать, что погладить…

Пес уже дохрумкал свой корм и сел возле нее, выразительно поскуливая и заглядывая в глаза: мол, совесть иметь надо, хозяйка!

— Малыш, ты подожди, ладно? Сейчас пойдем.

Наташа, напевая, распахнула створки платяного шкафа. Ага, значит, халатик, джинсы, шорты, белье… Она с сомнением посмотрела на шелковое нарядное платье. Может, и пригодится, конечно, но ведь помнется в чемодане! А вот новый, только что купленный брючный костюм — другое дело. Для прогулок по городу — замечательная вещь, легкая и удобная, и в то же время элегантная.

Что еще? Ах да! Замечательный топик с открытой спиной. Куда он только подевался? «Кажется, этим летом я его еще не надевала — все случая не было…» Наташа перерыла весь шкаф в поисках запропастившейся одежки, но злосчастный топик как в воду канул. Наташа все перекладывала, пересматривала вещи, как будто найти его было жизненно важным делом, когда у нее в руках вдруг оказался предмет, которого здесь быть никак не могло… И не должно быть.

Хорошее настроение мигом испарилось. Наташа стояла перед раскрытым шкафом, тупо глядя на прямоугольный, аккуратно сложенный кусок белой бязи. Вроде простынки, только намного меньше. «Пеленки» — кажется, так называли их там, в больнице, хотя никаких орущих крошек в них никто пеленать не собирался. Напротив — делали все, чтобы их не было… Вот и штамп в углу «Городская больница № 56». И пониже — «Отделение гинекологии».

Она пыталась отбросить его в сторону — и не могла почему-то. Наташе вдруг стало так страшно, как никогда в жизни. Как человек, идущий по обледеневшей дороге зимой, поскользнувшись, теряет равновесие и в последний момент совершает беспорядочные движения, чтобы не упасть (мама когда-то говорила «за воздух хватается»), так ее рассудок теперь лихорадочно искал хоть какой-нибудь опоры. Больше всего пугала необъяснимость происходящего. Ну как мог попасть сюда этот проклятый кусок ткани? Ведь столько времени прошло…

Малыш заскулил и решительно потянул ее за рукав. Наташа, наконец, справилась с собой, подхватила с тумбочки плотный целлофановый пакет и запихнула в него злополучную тряпку.

— Гулять, Малыш! Гулять!

Псу не надо было повторять дважды. Наташа вышла на лестничную площадку и строго сказала:

— Сидеть! Подожди, я сейчас.

Умный пес уселся возле лифта, внимательно наблюдая за хозяйкой. Держа пакет кончиками пальцев, словно что-то грязное или ядовитое, она спустилась по лестнице на один пролет и затолкала его в мусоропровод.

На следующее утро Максим проснулся с тяжелой головой. Сначала долго валялся на диване, потом, наконец, заставил себя подняться, убрать постель, умыться, побриться… Как выражалась мама, «привести себя в христианский вид». Но и это не помогло, все валилось из рук. Максим даже читать не мог, а потому просто валялся на диване, закинув руки за голову, смотрел в потолок и думал.

Вчерашний разговор с Верочкой странно повлиял на него — как будто на человека ни за что ни про что возложили груз непомерной ответственности. Такие чувства он в последний раз испытывал в пятом классе, когда его неожиданно избрали председателем совета отряда.

Видимо, больше никому не хотелось возиться с этой сомнительной в плане привилегий, но крайне хлопотной должностью. Классная руководительница, математичка Клара Герасимовна, почему-то прозванная Биссектрисой, сначала поздравила его серьезно, как взрослого, а после долго и проникновенно вещала о том, какое высокое доверие оказал ему коллектив и что теперь придется отвечать перед всей школой, более того — всей пионерской организацией за успеваемость, дисциплину и проведение культурного досуга в отдельно взятом 5 «Б». Максим, помнится, даже обрадовался, когда через месяц председателем совета отряда назначили Юлю Федосееву — серьезную девочку-отличницу, а его сместили как «не оправдавшего доверия» за очередную хулиганскую выходку.

И вот теперь… Максим, конечно, мог спорить с Верочкой сколько угодно, но сердцем чувствовал, что она права. В самом деле, разве только для того он целыми днями сидит за компьютером, чтобы, как выражалась мамина приятельница Розалия Львовна Шиц, «было что кушать»? Нет, кто бы спорил, приятно, конечно, когда можешь себе позволить маленькие радости: поход в ресторан с любимой женщиной, отдых за границей или пусть не новый, зато удобный и надежный автомобиль. Но ради этого можно и унитазы продавать, и не хуже получится.

А писательство — это совсем другое… Без радости от самой работы, без восторга или отчаяния, желания бить морды или изменить мир (да, да, именно так, сто раз права была Верочка!) не стоит и браться. Ему ли не знать! Человеку, сваявшему добрый десяток книг, пора бы в этом убедиться. Первый роман «Зеркало снов» появился как плевок в лицо безнадеге, попытка выжить и сохранить себя. Ну, не гербалайфом же торговать, в самом деле! А дальше — острота чувств немного поутихла, работа стала рутиной. Каждый день не меньше четырех страниц текста, пока не сделаешь — не встанешь. Больше — можно, если идеи прут, меньше — никак. Прямо как токарь на заводе! Сдал книгу, получил гонорар и живи себе дальше.

Только вот мысли о работе занимают практически все время, и любой случайный разговор, любое подсмотренное действие, жест или взгляд могут «пойти в строку». Максим давно понял: чтобы персонаж, даже фантастический обитатель иного мира, не выглядел картонным, в нем всегда должны присутствовать живые, человеческие черточки. Стоит закончить книгу, на душе становится пусто и скучно — вот как сейчас, например, — пока не начнешь новую. А как тут начнешь, когда такие непонятки? И финансы к концу подходят, и что дальше делать — неясно…

Но, положа руку на сердце, пропавший роман его сейчас волнует гораздо больше, чем нехватка денег. Так, наверное, чувствует себя женщина, если новорожденный ребенок умирает, — носила в себе девять месяцев, ощущала постоянно, а теперь вот его нет и больше никогда не будет. То есть можно, конечно, и нового родить, но это будет уже другой…

Максим тяжело вздохнул. Он встал, зачем-то прошелся взад-вперед по квартире. Пытаясь отогнать грустные мысли, включил компьютер. Минут пять погонял в пинбол, и сразу надоело. Поколебавшись несколько секунд, решил проверить почту — вдруг из издательства что-нибудь пришло. Должны же они когда-нибудь починить свой сервер!

На этот раз — никаких «ударов судьбы». Обыкновенное соединение, и скорость хорошая… А вот и любимая почтовая система загрузилась. Максим набрал пароль. Ага, «в вашем почтовом ящике нет непрочитанных сообщений». Так что ждем-с, как говаривал граф Суворов в рекламе банка «Империал». Максим зачем-то пробежал глазами страницу «Входящие». Письмо неизвестного отправителя, так напугавшее его давеча, куда-то исчезло. Может, и сам удалил машинально… А последнее послание Николая Алексеевича — вот оно, висит. Как будто он решил сохранить его из каких-то непонятных, то ли сентиментальных, то ли суеверных соображений. Раньше хранили письма в бюварах, теперь вот все, что можно себе позволить, — не удалять электронное сообщение…

И тут Максим вспомнил нечто такое, что заставило его буквально подпрыгнуть на месте. Какой дурак! Ну как он мог забыть! Покойный Николай Алексеевич всегда дублировал свои письма, чтобы копия шла на личный ящик. Он нередко работал дома. А сам Максим ленился запоминать адреса, просто кликал на «Ответить».