Зовущие на подвиг

— Видать, нам хана, — говорит кто-то.

Бьются долго... И вдруг сразу — тишина, только верещат лягушки или какая-то птица. Остались двое, ищут, зовут третьего, какого-то Скляра... Выстрел прозвучал из обманчивой тишины, остался один...

Расширяется плацдарм, прорван Восточный вал, и уже видны на высоком берегу золотые купола Киева. Он освобожден 6 ноября, к годовщине революции, как было запланировано Верховным Главнокомандованием. Советские войска прочно держат в руках стратегическую инициативу. Побеждает и воля народа, и историческая правда, и интеллект советских военачальников... И на конференции в Тегеране, где встретились Сталин, Черчилль и Рузвельт, союзники уже всерьез говорят о втором фронте...

Накануне открытия XXIV съезда КПСС на экраны вышел третий фильм эпопеи — «Направление главного удара».

Наше летнее наступление 1944 года не было неожиданностью для главного командования немецко-фашистских войск.

Фильм рассказывает, как подготавливалась и проводилась стратегическая операция «Багратион», названная в честь героя Бородинской битвы. Удар был нанесен через лесисто-болотистые районы Белоруссии. Немецкие генералы писали потом в своих мемуарах, что русские действовали вопреки всякой логике.

Основная часть фильма и воспроизводит борьбу двух военных логик, двух стратегий и тактик.

Долго обсуждается план проведения этой грандиозной операции, тщательно взвешиваются все «за» и «против»; кажется, наглядно видна гибкость, глубина коллективной мысли Ставки; не только логика берется в расчет, но и нечто значительно более высокое, какая-то особая интуиция, что ли. Как непохоже это на стиль мышления главного командования войск противника. Конечно, и там уровень мысли высок — недаром, как общепризнанно, страна так заметно отличается от других своими давними сильными военными традициями. Военная операция разработана всеобъемлюще, как философская система, предусмотрены, как в юридическом кодексе, все возможные в жизни варианты, все повороты развивающихся событий... Но вот выясняется, что некоторые обстоятельства упущены. Битва на уровне штабов проиграна. Победила советская военная стратегия.

В ночь на 23 июня 1944 года началась операция «Багратион». По гатям через болота пошли танки. Пехотинцы из подручных средств изготовили для передвижения по топким местам «мокроступы». А еще дня за два вступили в дело партизаны — взорвали мосты, разрушили дороги. Операция проводится с исключительной четкостью, а главное — всех без различия звания — и маршала, и офицера, и солдата — объединил этот наступательный порыв, и фильм воспроизвел эту атмосферу во всей ее, как говорят кинематографисты, звуко-зрительной конкретности. Изображаемые события воспроизводятся со скрупулезной точностью. Когда речь идет об исторических лицах, а в фильме их более пятидесяти, авторы могли бы документально — по мемуарам, фронтовым сводкам — подтвердить каждую реплику, каждый, можно сказать, жест того или иного персонажа. При этом использовались почти все материалы, вплоть до самых новейших.

Мы знаем немало фильмов, авторы которых слишком вольно, даже фамильярно, обращались с историческими событиями и лицами, выдавая свою поверхностную придумку за художническое проникновение в материал. Создатели эпопеи «Освобождение» отвергают такой волюнтаристский метод. Миллионы зрителей в нашей стране и во всем мире хотят видеть правду о самых драматических, самых решающих, самых героических годах двадцатого столетия.

В ходе операции «Багратион» была разгромлена группировка гитлеровских армий «Центр», выиграно одно из крупнейших сражений Великой Отечественной войны.

За Минском соединились два наших фронта. Освобождена Белоруссия, часть Литвы. Наши войска вышли к государственной границе. Началось освобождение порабощенной Европы.

Успехи советских войск облегчили открытие второго фронта. В фильме показана высадка союзников в Нормандии, Они действуют четко, слаженно. Но если сравнить с «Самым длинным днем», то сопротивление немецко-фашистских войск здесь не столь кинематографически ожесточенно. И это тоже в соответствии с историческими фактами.

В фильм вошел и «заговор 20 июля» — неудавшееся покушение на Гитлера в его резиденции «Вольфшанц».

Некоторые эпизоды, сцены совсем короткие, но тоже запоминаются благодаря яркости, выразительности отобранных авторами деталей. На лаконичной детали, в сущности, строится весь фильм: иначе просто невозможно было бы вместить такое колоссальное количество материала. Наведен мост через Буг, на той стороне — Польша. Наши подразделения уступают дорогу воинам в четырехугольных фуражках, они первыми должны вступить на родную землю.

И наконец — завершающая часть всей этой грандиозной киноэпопеи — «Битва за Берлин».

Уже до территории фашистской Германии докатилась война. Уже ни у кого во всех уголках земного шара нет сомнения в ее исходе. Уже иная, кажется, на всей земле установилась погода, — весна 1945 года была и обычной, реальной, и символической, незабываемой, по полноте чувств, радости Победы, ставшей теперь такой близкой. Авторы фильма сумели передать полнозвучие той весны.

Но все же война еще не закончена, победа не придет сама собой, а Гитлер обещал, уходя из истории, из жизни, так хлопнуть дверью, что содрогнется весь мир. Уже и тогда можно было попять, что это не одно только самоуспокаивающее хвастовство потерпевшего полный крах маньяка. Макси-темпами шли работы по созданию «нового оружия», о котором геббельсовская пропаганда истерически трубила чуть ли не с самого начала войны.

И на том этапе войны, для того, чтобы он действительно стал завершающим, необходимы были стратегически и тактически совершенные, решающие удары. Гитлеровские войска отступали по всему фронту, но совсем не «беспорядочно», и тем более не «в панике». Война до последних часов была полна драматического накала. Мысль о поражении приходила фашистам вместе с отчаянием, оборачивавшимся порой фанатичной решимостью не уступать уж до полного, физического, конца.

Все это и ряд других факторов осложняли наши наступательные операции в марте — апреле, в начале мая 1945 года. Контрудар фашистских войск своевременно предугадан. Мы уже не раз на протяжении четырех частей эпопеи видели наглядное проявление некоторых органических дефектов гитлеровской военной науки, — много у нее достижений, но как уязвима в то же время она. На последнем этапе войны это особенно заметно.

В родную Варшаву вступает польская армия. Хорошо, недекларативно передано лаконичными деталями, сдержанными штрихами в поведении персонажей воинское братство советских и польских воинов, окрепнувшее в общей борьбе.

К самому Берлину приближается война, готовится последний штурм, разгром фашистского логова. При свете мощных прожекторов, ослепляющих врага, идут на прорыв немецкой обороны советские войска. Форсирована Шпрее. Бои идут на улицах Берлина. В фильме, по свидетельству участников, они воспроизведены так достоверно, что эти кадры могут быть приняты за документальные съемки. Проникновенно передано ожесточенное напряжение боя в стенах рейхстага. Хорошо понимаешь, какие чувства руководят теми, кто сражается и на той и на этой стороне. Да, тут многое от кульминации всей войны, «итоговые», можно сказать, чувства.

Мы видим и широко известные уже драматические, но с оттенком фарса, фиглярства, события в резиденции Гитлера — и понимаем: это тоже глубоко символично, примерно так и должна была закончиться, к такому концу логически прийти вся история авантюрной, человеконенавистнической фашистской идеологии.

В последние часы войны по приказу Гитлера открыты шлюзы Шпрее, в берлинском метро гибнут тысячи укрывавшихся немецких женщин, детей, раненых. Огромное впечатление производит в этой части фильма эпизод, тоже, как и все в эпопее «Освобождение», созданный на основании реальных фактов, когда советские бойцы организовывают спасение берлинцев, сдерживают натиск охваченной ужасом толпы, и на помощь нашим воинам в таком уже невоенном деле приходят немецкие солдаты.