Зовущие на подвиг

Довженко в этом не одиночка. Здесь у советского искусства большая традиция.

Когда Довженко начинал свой творческий путь живописцем, в этом русле работали многие, — в частности, К. Петров-Водкин. Вспоминаешь фильмы Довженко, когда смотришь полотна этого художника. Лица с небытовым выражением глаз, мудрых, философских, они серьезны, строги, не улыбаются, но и не грустят, во взгляде другое — размышление о жизни, спокойная мудрость.

«Место действия» картин Петрова-Водкина — обычно какое-нибудь возвышение, с которого, говоря словами Гоголя, «видно далеко». Кажется, что стоишь в центре Земли, на самой вершине Земного шара, и убеждаешься, что она действительно круглая — и все перед тобой.

Мать с младенцем сидит где-то высоко, а вдали внизу расстилаются поля, синеет лес, змеится река. Мальчики играют где-то на горе, и весь мир перед ними, все впереди. Или мчится человек на красном коне фантазии и видит внизу коробки домов, ковер нолей, синеву реки.

Умирает комиссар и последним взглядом видит с захваченной высотки весь край. А бойцы впереди еще живут но законам боя. Одна картина так и называется — «На высоте».

И Довженко тоже любит такие холмы, возвышения, на них стоят его герои, мыслящие, мудрые.

Довженко подчеркивал, что наша эпоха неизмеримо, бесконечно выше, значительнее, чем все предшествующие эпохи.

Герои Довженко, как и он сам, почти каждое местное событие, участниками которого им приходится стать, видят как бы происходящими на карте мира. Жизнь утратила прежнюю замкнутость, изолированность. В жизнь каждого входит жизнь всех, жизнь всей планеты с ее политическими бурями, классовой борьбой, гражданскими страстями, научными сенсациями. Ничто не проходит стороной, все отзывается, активно меняет быт, чувства, мысли каждого.

Есть сцена в «Щорсе»: перед боем бойцы мечтают о будущем, «уносятся в мыслях своих в далекие грядущие века», ведут разговор с потомками. И видят в мечтах земной шар сплошь покрытым буйным цветением яблоневых садов. С высот будущего всматриваются в свой сегодняшний день, в самих себя.

«Я хочу ощутить в их глазах благородный ум и высокие чувства», — говорит Довженко в «лирическом» отступлении сценария, обращенном к будущей съемочной группе...

Революция сделала командиром дивизии молодого человека 24 лет, из интеллигентной семьи, бывшего фельдшера. В образе Щорса нет внешне броских черт. Решающую роль Довженко придает нравственному, идейному началу. Характер восходит к героям отечественного революционного движения. Щорс — это прежде всего мыслящий человек, глубоко убежденный в правоте того дела, которому отдает все силы, всю свою жизнь.

Щорс подчеркнуто показан артистом Е. Самойловым образованным человеком, представителем интеллигенции. Он подтянут. Чисто, аккуратно одет. У Щорса нет второстепенных деталей, приходящих в противоречие с его партийным и военным долгом. Это человек железной воли, поразительной целеустремленности, умеющий подчинять себя, все свои поступки великой идее. Суровый образ жизни Щорса нигде не акцентируется, но вытекает из всей революционной его целеустремленности. Отношение его к бытовым излишествам хорошо показано в сцене, когда Боженко поднял рюмку коньяку и хотел уже выпить за поминание душ убиенных. Но тут вдруг распахнулась дверь, и в вагон вошел Щорс. Рюмка Боженко полетела в раскрытое окно вагона...

Природа героического и творческого в новую историческую эпоху — вот главная тема фильмов Довженко. «Никогда, — писал В. И. Ленин, — масса народа не способна выступать таким активным творцом новых общественных порядков, как во время революции»17.

Не всем советским картинам, посвященным революции и гражданской войне, свойствен эпический размах. Есть фильмы и другого решения, неширокие по охвату событий, камерные по числу персонажей. Один из них — «Сорок первый», поставленный режиссером Г, Чухраем по одноименному рассказу Бориса Лавренева.

Чухрай не первый кинематографист, обратившийся к этому романтическому, насыщенному острыми драматическими конфликтами литературному произведению. Еще в 1927 году кинорежиссер Я. Протазанов осуществил немую киноверсию рассказа.

Пустыня Каракум. По пескам пробираются изнемогающие бойцы разбитого красноармейского отряда. Переваливая с бархана на бархан, бредут двадцать три красноармейца. Они вырвались из окружения. С ними взятый в плен белогвардейский поручик Говоруха-Отрок.

Еще недавно в суровой, боевой жизни красноармейца Марютки все было просто. Она знала свой воинский долг, метко стреляла во врагов. Это была ясная жизнь революционного бойца. Теперь все осложнилось. Девушка полюбила чуждого по классу человека.

Образы главных героев в «Сорок первом» нарисованы психологически очень точно, словно списаны с реальных людей.

Марютка — натура незаурядная. Главная ее черта — большая чуткость к правде. Происхождением она «из самых простых», работала на рыбных промыслах, малограмотная. Но правду чувствует ярче, острее, чем многие. Потому и пришла добровольцем в Красную Армию, что поняла свою трудовую правду как самую настоящую, самую человеческую. Убежденность руководит всеми ее поступками, она и помогла ей стать лучшим в отряде снайпером. В том, что делает, Марютка чувствует свое высокое призвание. Она аскетически строга к себе и к товарищам по отряду.

Поручик белогвардеец Говоруха-Отрок тоже подан без традиционной плакатности и схематизма. Да, он из того сословия, против которого до конца решили бороться Марютка и ее товарищи. Но он тоже любит свою родину, Россию: добровольцем пошел на войну. Он не враг и революции, с энтузиазмом приветствовал известие о ней. Только понимал ее иначе. Слишком сросся с бытом, с привычками своего класса, чтобы сделать решительный поворот. На это способна натура посильнее; слишком ограничен его мир шорами этих классовых штампов, не дают они посмотреть на вещи шире, увидеть их в настоящем свете народной, единственной правды.

Красная Армия сильна, непобедима прежде всего бесспорной правотой своих идей. Она борется за Советскую власть, за подлинную свободу, за человеческое достоинство каждого трудящегося, за разумное, справедливое устройство жизни. Белая армия борется за реставрацию монархии, власти помещиков и фабрикантов, за совершенно неестественное положение, когда у немногих сосредоточены все богатства и права, а большинство живут фактически как рабы. Защита этой идеи — безнадежное, обреченное дело.

Тот, кто мечтал, победно возвратившись с помощью иностранных интервентов в Россию, уничтожить коммунистов, вернуть свои, отобранные революционным народом имения и заводы, был смешон, претендуя на патриотизм, разглагольствуя о любви к родине.

Марютку и Говоруху-Отрока разделяет большая, непреодолимая сила — классовая непримиримость. И оба не могут изменить своему классовому чувству. Говоруха-Отрок, если бы и хотел, не понял бы Марютку, слишком далек он по воспитанию, по политической недоразвитости, слепоте от понимания ее правды.

Марютка в этом смысле прозорливее, она понимает «правду» Говорухи, но хорошо знает настоящую ей цену.

Марютка понимает, что она сильнее «синеглазенького». Он для нее как слепой, не видит главного, настоящего пути. Но из-за этой-то его слепоты, «малограмотности» она и не считает Говоруху окончательным врагом. Еще ее привлекает в нем то, чего она не имеет: вековое наследие большой культуры, в этом ведь тоже большая правда. Марютка не формулирует, конечно, своих мыслей так конкретно, но в душе хочет, чтобы он понял ее правду, надеется на это, потому что очень верит в нее сама и верит в свою силу, в способность убедить.

Ее любовь к поручику высока, в ней что-то матерински чистое.

В финале разыгрывается двойная трагедия.

Вдали появляется судно. Марютка уверена, что едут красноармейцы, просит поручика подать сигнал.

От судна отваливает лодка. Она все ближе и уже видно: приближаются белые. «Наши!» — закричал поручик и устремился навстречу лодке.

Это трагедия Марютки. Не сбылось то, о чем она думала, уверенность, значит, была ложной. Стреляет она импульсивно, подавленная, оскорбленная этой ошибкой. Но и для него этот неожиданный выстрел был «грохотом погибающей планеты», странно разбившимся на куски миром...