Восставший против Неба

— И куда же ты теперь? — спросил Эльвин.

— Мне нужно встретиться с одним человеком…

— Это по дороге с нами? — спросил Эльвин.

— Вообще-то да, но… — Тильво замялся. — Мне необходимо как можно быстрее покинуть вас, чтобы не подвергать опасности.

— Но куда же ты пойдёшь — вокруг только поля да леса? — возразил Эльвин.

— Ты ранен, — добавила Тэли. — Сам посуди: откуда твоим врагам знать, из каких ворот ты вышел? К тому же, возможно, они ещё ищут тебя в городе.

— Все равно я подвергаю вас большой опасности.

— Вот что, Тильво, — сказал Эльвин, — давай мы довезём тебя до ближайшего селения. Согласен?

Немного подумав, певец согласился. Тем более, что, по словам хозяина фургона, до ближайшего постоялого двора было не так уж и далеко. Позавтракав, Тильво и чета бродячих актёров собрали вещи и тронулись в путь, но на душе у певца все равно скребли кошки. Он чувствовал: так просто его в покое не оставят — и поэтому твёрдо решил, что когда доберётся до ближайшего селения, как можно быстрее расстанется со своими новыми друзьями, чтобы не подвергать их опасности.

ГЛАВА VI

Терик медленно погружался во тьму. В зале горели десятки свечей, освещая усталые лица посвящённых.

Совет шёл с раннего утра, лишь на короткое время прервавшись на обеденный перерыв. Иеронимус сидел со скучающим видом и с большой неохотой слушал выступление очередного докладчика. Посвящённый Догариус, глава одного из светлых орденов, сокрушался о внутренних междоусобицах, которые, по его мнению, и являются основной причиной сложившейся ситуации.

Два предыдущих докладчика говорили приблизительно о том же, только немного другими словами. Как и следовало ожидать, Совет не пришёл ни к какому конструктивному решению. Безусловно, все до единого члены Совета считали, что необходимо как можно скорее принять меры против все разрастающегося могущества Слуг Неба, но, к сожалению, ни у кого не было чёткого плана. Все понимали, что посвящённые слишком слабы, чтобы в открытую выступить против Сына Неба. Тем более что с каждым днём их Сила становилась все менее могущественной.

Единственную здравую мысль высказал посвящённый Тириариус. Это был давний друг Иеронимуса. Во время обеденного перерыва Иеронимус и Бротемериус успели с ним поговорить. Они вкратце пересказали Тириариусу историю о казни. В свою очередь, Тириариус выступил с докладом после перерыва. Посвящённый обладал гораздо большей информацией, нежели многие другие. Он подробно изложил Совету о ренегатах и природе их Силы. Безусловно, многие посвящённые давно уже знали о своих коллегах, перешедших на сторону Служителей Неба. Тёмные и светлые посвящённые равно относились к подобным перебежчикам с презрением, хотя некоторые втайне завидовали вновь обретённому могуществу ренегатов. После доклада Тириариуса Иеронимус выступил с ответным словом. Он предложил объявить негласную войну ренегатам. Для открытой борьбы, конечно же, сил не хватит, но если уничтожать предателей поодиночке, то власть Слуг Неба значительно уменьшится.

Затем выступил друг Иеронимуса, светлый посвящённый Бротемериус. Со свойственной старому посвящённому последовательностью и неторопливостью он говорил о причинах появления ренегатов. По мнению Бротемериуса, ренегаты появляются из-за противоречий внутри самих орденов. Светлый посвящённый настаивал на внедрении специальных воспитательных мер, направленных на формирование устойчивых взглядов у юных соискателей их ремесла. Как впоследствии понял сам докладчик, эти слова были серьёзной ошибкой. Тут же вспомнились старые обиды между посвящёнными. Кто-то кого-то когда-то оскорбил, кто-то у кого-то переманил ученика, и так далее и тому подобное.

Первый день Совета подходил к концу, но не принёс никаких результатов. Звук гонга возвестил о конце заседания, и посвящённые стали медленно расходиться. В коридоре Бротемериус и Иеронимус подождали Тириариуса. Посвящённый Тириариус вышел из зала последним. Рыжая борода была всклокочена, а в голубых глазах сверкали искорки гнева.

— Безумцы, — проворчал посвящённый, — нашли время выяснять между собой отношения.

— Ты ожидал чего-нибудь другого? — усмехнувшись, ответил Иеронимус.

— Нет, — вздохнул Тириариус.

Тириариус считался одним из самых могущественных и авторитетных посвящённых на острове. Про него ходило множество разных противоречивых слухов. Многие посвящённые старались избегать его общества. Но Бротемериусу и Иеронимусу Тириариус был явно по душе. Он отличался рассудительным нравом, излагал свои мысли обстоятельно и никогда не повышал голоса, даже если был сильно рассержен. Несмотря на высокое положение в Совете, собственной школы или ордена у него не было. По слухам, у него занималось всего лишь несколько учеников. Ещё одной странной чертой его поведения было то, что он всегда носил серый балахон. Другие посвящённые обычно носили либо чёрный, либо белый цвет, в зависимости от того к какой Силе они прибегают. Нередко также они носили цвета своих орденов. Но серый цвет не носил никто. Конечно же, это была всего лишь традиция, которая не имела особого значения, и такой уважаемый посвящённый, как Тириариус, мог позволить себе носить балахон любого цвета. Тем не менее для многих поведение их уважаемого коллеги оставалось непонятным.

Что же касается Иеронимуса и Бротемериуса, то они никогда не придавали значения подобным вещам. Сам факт того, что они являлись адептами двух враждебных друг другу начал, уже говорил о многом. Под властью Неба многие старые ценности утратили первоначальный смысл.

Утомлённые Советом посвящённые стали разбредаться по многочисленным тавернам Терика, чтобы за кружкой эля, не торопясь, обдумать полученную информацию. Иеронимус и Бротемериус пригласили Тириариуса отужинать вместе с ними в «Пропащей душе». Посвящённый с радостью принял это предложение.

Зала «Пропащей души» была полна людьми. Торговцы и ремесленники из соседних домов, а также бродячие актёры наполнили таверну громкими разговорами и звоном кружек. Посвящённые уселись за самый дальний от двери стол. Обслужить их пришёл сам Бромир. Он считал большой честью, что сразу три уважаемых посвящённых решили отужинать в его скромном заведении. Остальные посетители бросали на посвящённых косые взгляды, но никто не смел ни словом, ни действием выказать им своё неуважение. Люди посвящённых пока ещё побаивались.

— А где наш друг? — спросил Иеронимус, имея в виду Тильво.

— Он ушёл, как стемнело, — ответил Бромир, — наверное, отправился выступать на пир к какому-нибудь господину.

— Понятно. Будем надеяться, что его выступление пройдёт успешно, — сказал Бротемериус. При этих словах в его памяти тут же всплыл эликсир.

— Хозяин, ещё эля! — прозвучал пьяный голос с противоположной стороны зала.

— Господа, если что-нибудь нужно, то я к вашим услугам. — Бромир удалился.

— А кто это самый Тильво? — спросил Тириариус.

— О-о-о, — улыбаясь, протянул Иеронимус. — Тильво замечательный молодой человек.

— Он посвящённый? — недоверчиво спросил Тириариус.

— Он певец. — На лице Бротемериуса тоже появилась добрая улыбка. — Если бы ты только слышал, какие песни он поёт. — Бротемериус поймал хитро прищуренный взгляд Иеронимуса.

— Буду счастлив познакомиться с вашим другом, кивнул Тириариус.

— Правда, у нас есть некоторые опасения за него. — Иеронимус давно знал Тириариуса и поэтому не считал нужным скрывать от него что-либо. — Мы даже дали ему эликсир.

— Эликсир? — Тириариус удивлённо посмотрел на тёмного.

— Это очень долгая история… — Бротемериус отхлебнул из кружки.

— Так расскажите мне её, — в глазах Тириариуса читалось любопытство, — хотел бы я знать, что это за человек, которому посвящённые отдают свои эликсир.

— Понимаешь, — Иеронимус дотронулся рукой до плеча Тириариуса, — он может пронзать Небо.

— Пронзать Небо?

— Именно так, — подтвердил Иеронимус.