Библия. Биография книги

В Германии пиетисты, стремившиеся подняться над бесплодной богословской полемикой противоборствующих протестантских сект, тоже воспользовались аналитическими методами, чтобы восстановить прежний текст Библии. Их вела уверенность в том, что библейская критика должна стоять выше лояльности своей конфессии[507]. Целью пиетистов было освобождение религии от богословия и восстановление индивидуального опыта встречи с божественным. В 1694 г. они основали университет в городе Галле, чтобы донести до мирян новое учение не в виде новой секты, и Галле стал центром библейской революции[508]. Между 1711 и 1719 гг. там было отпечатано более 100 000 копий Нового Завета и 80 000 полных Библий. Учёные из Галле выпустили также «Библиа пентапла», чтобы способствовать над-конфессиональному прочтению Писания: пять различных переводов были напечатаны параллельно, так, чтобы лютеране, кальвинисты и католики могли читать версию по своему выбору, а в случае затруднения обратиться к тексту соседней колонки. Другие переводили Библию дословно, чтобы показать, что даже на народном языке Слово Божье далеко не ясно. Богословам следовало быть более сдержанными при использовании «доказательных текстов», которые могли не выдержать веса того теологического толкования, которое им приписывалось. Если оригинал не был передан изящным немецким языком, Библия звучала странно и незнакомо, и это было полезным напоминанием о том, что Слово Божье всегда сложно для понимания[509].

К концу восемнадцатого века немецкие филологи стояли во главе изучения Библии, продолжая и развивая историко-критический метод Спинозы. Они согласились с тем, что Моисей, конечно же, не был автором всего Пятикнижия, у которого, по-видимому, было несколько авторов, причём каждый из них обладал особым, характерным стилем. Один отдавал предпочтение именованию «Элохим», другой называл Бога «Яхве». Некоторые повествования, очевидно написанные разными людьми, дублировали друг друга, как, например, два рассказа о сотворении мира в книге Бытия[510]. Так, Жан Астрюк (1684–1766), парижский врач, и Иоганн Готтфрид Эйхгорн (1752–1827), профессор восточных языков в Иенском университете, утверждали, что в основу книги Бытия легли два главных документа: «Яхвист» и «Элохист». Но в 1798 г. Карл Давид Ильген, последователь Эйхгорна, заявил, что материал «Элохиста» сам по себе восходит к двум различным источникам. Другие учёные, в том числе Иоганн Северин Фатер (1771–1826) и Вильгельм де Ветте (1780–1849), считали такой подход слишком упрощённым: по их мнению, Пятикнижие состояло из многочисленных отдельных фрагментов, собранных воедино позднейшим редактором.

К началу девятнадцатого столетия большинство учёных-библеистов пришли к общему мнению, что Пятикнижие представляет собой свод четырёх первоначально независимых текстов-источников. В 1805 г. де Ветте высказал мнение, что книга Второзакония (источник «D») была последней книгой Пятикнижия, и что, по всей видимости, сефер тора была найдена во времена царя Иосии. Герман Гупфельд (1796–1866), профессор из Галле, соглашался с Ильгеном в том, что источник «Элохист» был составлен из двух различных документов «E1» (священнический текст) и «E2». Он считал, что «E1» был самым ранним источником, за ним по порядку шли «E2», «J» и «D». Однако Карл Генрих Граф (1815–1869) совершил важное открытие, доказав, что священническая традиция (документ «E1») был, на самом деле, позднейшим из четырёх источников.

Юлиус Велльгаузен (1844–1918) ухватился за теорию Графа, так как она решала проблему, долго его беспокоившую. Почему пророки никогда не упоминают закон Моисеев? И почему автор Второзакония, который явно был хорошо знаком с источники «Яхвист» и «Элохист», не знал священнического документа? Всё это могло объясняться тем, что священнический источник («E1») действительно был позднейшим сочинением. Велльгаузен также показал, что теория четырёх источников является слишком упрощающей — ко всем четырём исходным текстам были сделаны дополнения, прежде чем они были сведены в единое повествование. Работа Велльгаузена считалась современниками вершиной историко-критического метода, но сам он понимал, что это исследование только начиналось, — и действительно, оно продолжается и по сей день.

Каким образом эти открытия могли повлиять на религиозную жизнь иудеев и христиан? Некоторые христиане приняли взгляды эпохи Просвещения. Фридрих Шлейермахер (1768–1834) с самого начала был обеспокоен ущербностью Библии как документа[511]. Он решил содействовать распространению духовных ценностей, основанных на опыте, лежащем в основе всех религий, но отчётливо выраженном только в христианстве. Он определил этот опыт как «чувство абсолютной зависимости»[512]. В этом не было униженного раболепия — лишь чувство благоговения и трепета перед тайной жизни, который заставляет нас понять, что мы не являемся центром мироздания. Евангелия показывают, что Иисус был совершенным воплощением этого мироощущения, полного благоговейного удивления и смирения, и Новый Завет описывает влияние Его личности на учеников, основавших раннехристианскую церковь.

Писание, таким образом, было необходимо для христианской жизни, так как лишь оно указывало путь к Иисусу. Но поскольку его авторы зависели от исторических обстоятельств, в которых они жили, вполне допустимо подвергать их свидетельства внимательному и критическому исследованию. Жизнь Иисуса была божественным откровением, но те, кто описывал её, были обычными людьми, которые могли грешить и заблуждаться. Вполне возможно, что они совершали ошибки. Однако Церковью при отборе канонических книг руководил Святой Дух, и поэтому христиане могут доверять Новому Завету. Задача учёного — очистить его от шелухи, обусловленной временем, дабы явить миру непреходящее зерно, скрытое под ней. Далеко не каждое слово Писания является авторитетным, и толкователь должен отличать второстепенные идеи Евангелия от основной.

Закон и Пророки были Священным Писанием для авторов Нового Завета. Но Шлейермахер считал, что для христиан Ветхий Завет обладает меньшим авторитетом, чем Новый. В нём содержатся иные представления о Боге, грехе и благодати, и полагается он в большей степени на закон, а не на дух. Со временем Ветхий Завет, возможно, будет рассматриваться всего лишь как приложение к Новому Завету. Библейская теория Шлейермахера положила начало новому христианскому движению, известному как либерализм, которое рассматривало общечеловеческое религиозное содержание Евангелия, отбрасывало то, что считало несущественным, и пыталось выразить эти базовые истины таким образом, чтобы привлечь современников.

В 1859 г. Чарльз Дарвин (1809–1882) опубликовал свой труд «Происхождение видов путём естественного отбора», ознаменовавший новый период в истории науки. Дарвин не просто занимался сбором фактов «по Бэкону», — он выдвинул гипотезу: животные, растения и люди не были сотворены в том виде, как сейчас, но медленно развивались в течение огромного периода времени, в процессе эволюционной адаптации к среде своего обитания. В более позднем своём труде «Происхождение человека» он предположил, что Homo sapiens произошёл от тех же протообезьян, что горилла и шимпанзе. «Происхождение видов» было трезвым, тщательно продуманным изложением научной теории, которая привлекла огромную общественную аудиторию: 1400 экземпляров книги было распродано в день её выхода.

В намерения Дарвина не входило нападать на религию, и поначалу отклик со стороны религиозных деятелей был довольно глухим. Гораздо более сильный общественный протест вызвала книга «Очерки и обзоры» (1861), опубликованная семью англиканскими священниками, благодаря которой библейская текстология стала доступна широкой публике[513]. Теперь общественность узнала, что Моисей не был автором Пятикнижия, как и Давид — автором Псалмов. Библейские чудеса были всего лишь литературным иносказанием, и их не следует понимать буквально, а большинство событий, описанных в Библии, очевидно, не являются историческими. Авторы «Очерков и обзоров» утверждали, что Библия не заслуживает какого-то особого подхода и её нужно изучать с той же научной строгостью, что и любой другой древний текст.

507

Ibid., pp. 95-136.

508

Ibid., pp. 54-84.

509

Ibid., p. 68.

510

Ernest Nicholson, The Pentateuch in the Twentieth Century: The Legacy of Julius Wellhausen, Oxford, 1998, pp. 3-61.

511

John R. Franke, «Theologies of Scripture in the Nineteenth and Twentieth Centuries», in Holcomb (ed.), Christian Theologies of Scripture A Comparative Introduction, New York and London, 2006; Jeffrey Hensley, «Friedrich Schleiermacher» in Holcomb (ed.), ibid.

512

Friedrich Schleiermacher, The Christian Faith, translated by H. R. Mackintosh and J. S. Steward, Edinburgh, 1928, p. 12.

513

James R. Moore, «Geologists and Interpreters of Genesis in the Nineteenth Century», in David C Lindbergand, Ronald E. Numbers (eds), God and Nature; Historical Essays on the Encounter Between Christianity and Science, Berkeley, Los Angeles and London, 1986, pp. 341-3.