Страница 15 из 47
Мы не знаем, кто был автором евангелий. Когда они только появились, то распространялись анонимно и лишь позже были приписаны значимым фигурам ранней церкви[199]. Их авторами были евреи-христиане[200], писавшие по-гречески и жившие в эллинистических городах Римской империи. Они были не только творческими писателями — каждый со своими собственными, особенными пристрастиями — но и опытными редакторами, обрабатывавшими более ранние материалы. Евангелие от Марка было написано около 70 г. н. э.; от Матфея и от Луки — в конце 80-х гг., а от Иоанна — в конце 90-х. Все четыре текста отражают страх и беспокойство, свойственные этому горестному времени. Еврейский народ пребывал в смятении. Война с Римом разлучила семьи и общины, и все разнообразные секты должны были переосмыслить своё отношение к храмовой традиции. Но апокалипсис в виде разрушенного святилища казался христианам столь убедительным, что они поверили в мессианство Иисуса, чья миссия, как они считали, была связана с храмом.
Марка, писавшего Евангелие сразу же после войны, особенно занимала эта тема. Его община переживала серьёзные затруднения. Христиан обвиняли в том, что они радовались разрушению храма, и Марк описывает, как членов его экклесии избивали в синагогах, как их призывали к ответу еврейские старейшины, как все поносили их. Многие утратили веру[201]. Казалось, что поучения Иисуса упали на каменистую почву, и лидеры христиан были столь же недалёкими, как и двенадцать апостолов, которые в Евангелии от Марка очень редко оказываются способны понять Иисуса[202]. Автор испытывал мрачное чувство болезненного разрыва с господствующим иудаизмом. Нельзя ставить на ветхую одежду заплату из новой ткани, — предупреждал Иисус: «иначе вновь пришитое отдерёт от старого, и дыра будет ещё хуже. Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвёт мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут; но вино молодое надобно вливать в мехи новые»[203]. Следование за Христом означало страдание и бесконечную борьбу с бесовскими силами. Христиане должны всё время бодрствовать; всегда быть на страже[204]!
Павел, писавший в то время, когда храм ещё стоял, едва упоминает его; но что касается Марка, храм был основой его представления об Иисусе[205]. Разрушение храма было лишь первой стадией неминуемого апокалипсиса[206]. Пророк Даниил давно уже предсказал эту «мерзость запустения», так что храм был обречён[207]. Иисус не был отступником, как утверждали его враги, напротив, он находился в глубоком соответствии с великими личностями прошлого. Он цитировал Иеремию и Исайю, показывая, что храм был предназначен не только для евреев, но и для всех народов[208]. Экклесия, церковная община Марка, принимавшая иноверцев, следовала этим древним пророчествам, но храм не удовлетворял божественному замыслу. Неудивительно, что он был разрушен.
Смерть Иисуса не была позорным фактом, ведь она была предсказана в книге Закона и Пророков[209]: их авторы провидели, что он будет предан одним из своих последователей[210]и покинут учениками[211]. И всё же Евангелие от Марка заканчивалось нотой ужаса. Когда женщины пришли, чтобы умастить мёртвое тело, они увидели, что могила пуста. Несмотря на то, что явившийся ангел рассказал им о воскресении Иисуса, женщины «выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись»[212]. Этим оканчивался рассказ Марка, и в этом отрывке выражалось чувство пугающей неопределённости, которое христиане испытывали в то время. И всё же немногословное, суровое повествование Марка было «благой вестью», потому что царство Божье «уже пришло»[213].
Однако в конце 80-х гг., когда создавалось Евангелие от Матфея, эти надежды начинали слабеть. Ничего не изменилось: откуда же могло прийти царство Божье? Матфей отвечал, что оно приходит незаметно и действует тихо, как закваска в мере с тестом[214]. Его община испытывала страх и гнев. Их собратья-евреи обвиняли их в отступлении от Торы и Пророков[215]. Их избивали в синагогах и отдавали в судилища старейшин[216]. Они ожидали, что их будут предавать на мучения и убивать до самого конца[217]. Поэтому Матфей особенно старался показать, что христианство не только находилось в гармонии с еврейской традицией, но и было её вершиной. Едва ли не каждое событие в жизни Иисуса произошло, дабы «исполнить написанное». О его рождении оповестил ангел, как и о рождении Измаила, Самсона и Исаака[218]. Сорок дней его искушения в пустыне составляли параллель сорока годам скитаний народа Израиля; Исайя предсказал его чудеса[219]. И — что важнее всего — Иисус был великим учителем Торы. Подобно Моисею, он провозгласил новый закон мессианской эпохи с вершины горы[220] и настаивал на том, что он пришёл не затем, чтобы отменить Закон и Пророков, но чтобы исполнить их[221]. Отныне евреи должны были соблюдать Тору ещё строже, чем когда-либо прежде. Теперь евреям недостаточно воздерживаться от убийства: они не должны были даже предаваться гневу. Не только прелюбодеяние запрещалось: мужчина не мог даже смотреть на женщину с вожделением[222]. Древний закон воздаяния — око за око, зуб за зуб — был заменён новым: теперь евреи должны подставлять ударившему их другую щёку и любить своих врагов[223]. Подобно Осии, Иисус утверждал, что сострадание важнее, чем соблюдение ритуалов[224]. Подобно Гиллелю, он проповедовал золотое правило[225]. Иисус был более велик, чем Соломон и Иона, более велик, чем храм[226]. Фарисеи, современники Матфея, утверждали, что изучение Торы поможет евреям обрести присутствие Бога (Шхину), которое они прежде находили в храме: «если двое сидят и обсуждают сказанное в Торе — Шхина пребывает между ними»[227]. А Иисус обещал: «где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них»[228]. Христиане обретут Шхину через Иисуса, который отныне заменит и храм, и Тору.
Лука был автором не только Евангелия, но и части книги Деяний апостолов. Он тоже стремился показать, что Иисус и его последователи были благочестивыми иудеями, но также подчёркивал, что Евангелие предназначено для всех: евреев и язычников, для женщин и для мужчин; для нищих, для сборщиков податей, для доброго самаритянина и для блудного сына. Лука даёт нам драгоценный отблеск того духовного опыта, который ранние христиане получали при помощи толкования пешер. Он рассказывает символическую историю о двух учениках Иисуса, которые шли из Иерусалима в Эммаус через три дня после распятия[229]. Подобно многим христианам — современникам автора Евангелия от Луки, они пребывали в смятении и унынии, но по дороге встретили неизвестного человека, который спросил их, отчего они так печальны. Ученики объяснили, что они последователи Иисуса и верят, что он был мессией. Но он был распят и, в довершение всего, женщины из их общины рассказывают дикие истории об опустевшей гробнице и явлении ангелов. Незнакомец мягко упрекнул их: не так ли надлежало пострадать мессии, прежде чем войти в славу свою? И он начал изъяснять им всё, сказанное о Нём пророками, начиная с Моисея. Вечером апостолы прибыли, куда шли, и попросили незнакомца остановиться с ними. Когда он преломил хлеб за ужином, они вдруг поняли, что всё это время с ними был Иисус, но «глаза их были удержаны», и они не узнали Его. Затем Он стал невидим для них, и они вспомнили, что их сердце «горело», когда Он «изъяснял им Писание».
199
Fredricksen, Jesus, p. 19.
200
Существует распространённое мнение, что автор Евангелия от Луки был язычником, однако, убедительных доказательств этому нет.
201
Мар. 13:9-19; 13.
202
Мар. 4:3-9; 8:17-18.
203
Мар. 2:21-22.
204
Мар. 13:33-37.
205
Мар. 14:58-61; 15:29.
206
Мар. 13:5-27.
207
Мар. 13:14; Дан. 9:27.
208
Мар. 11:15-19; Ис. 56:7; Иер. 7:11.
209
Мар. 14:21, 27.
210
Пс. 41:8.
211
Зах. 13:7.
212
Мар. 16:8. В самых ранних рукописях Евангелие от Марка кончается этими словами. Следующие двенадцать стихов, описывающие явления воскресшего Иисуса, почти наверняка были добавлены позднее.
213
Мар. 1:15. Это буквальный переводе греческого, он не соответствует тексту Иерусалимской Библии.
214
Мат. 13:31-50.
215
Мат. 5:17.
216
Мат. 5:11; 10:17-23.
217
Мат. 24:9-12.
218
Быт. 16:11; Суд. 13:3-5; Быт. 17:15-21.
219
Мат. 8:17; Ис. 53:4.
220
Мат. 5:1.
221
Мат. 5:19.
222
Мат. 5:21-39.
223
Мат. 38-48.
224
Мат. 9:13; Ос. 6:6; ср. Абот де рабби Натан 1.4.11а.
225
Мат. 7:12; ср. «Шаббат» 31а.
226
Мат. 12:16, 41, 42.
227
Пиркей Авот, 3:3, цит. по C. C. Montefiore, Н. Loewe (eds), A Rebbinic Anthology, New York, 1974, p. 23.
228
Мат. 18:20; Galambush, Reluctant Paring, pp. 67-68.
229
Лук. 24:13-35; Galambush, Reluctant Paring, pp. 91-92; Gabriel Josipovici, «The Epistle to the Hebrews and the Catholic Epistles», in Robert Alter an Frank Kermode (eds), The Literary Guide to Bible, London, 1987, pp. 506-507.