Страница 12 из 13
Папа нёс узелок с Густиными вещами. Вещей было немного, и узелок не был ни большим, ни тяжёлым.
– Смотри, дочка, ты теперь в чужих людях жить будешь. Сама понимаешь, всяко повернуться может. Ты уж старайся, – напутствовал Густу папа, не выпуская её ладошку из своей мозолистой ручищи.
Вчера, пока собирали узелок, мама даже поплакала. Как-то жалко ей было такую маленькую, хоть и рослую и бойкую, а всё равно – маленькую, младшую, в люди отдавать. Хотя, конечно, предложение управляющего было исключительным. Отказываться от такого точно нельзя. За деньги, которые владелец имения готов был платить за работу Густы, можно было взять даже не одного, а двух батраков на страдный сезон. И еда, и платье… Это значило, что семья уже становится зажиточной, и можно создать запас и начать откладывать на приданое. Как-никак, две девчонки растут. Да и Кристапу пригодится.
Кто бы подумать мог, что за маленькую девочку будут платить столько, сколько за двух батраков! Мама даже в толк взять не могла, как такое возможно. Маленький Кристап тоже чувствовал, что происходит что-то необычное, и ластился к Густе, требуя от неё внимания. Марта, вся в расстроенных чувствах, тоже вздыхала. С одной стороны – они хорошо ладили, да и весело было с Густой. С другой стороны – приданое… То, что у неё будет приданое, быстро примирило её с тем, что не ей достанутся господские платья. К тому же учиться она не слишком любила.
То, что Густа своим прилежанием заслужила такое счастье, ей самой казалось чудным чудом. И она время от времени зажмуривалась, чтобы, открыв глаза, убедиться, что это происходит на самом деле.
Хотя немножечко страшно всё-таки было.
И вот они с папой идут вперёд, а их дом, казавшийся таким большим, делается меньше и меньше.
8
В этот раз, так же, как и тогда зимой, поместье открылось вдруг. Всё и сразу.
Густа совсем заробела. Эти два этажа больших окон смотрели на новоприбывшую и Густа не понимала, на самом ли деле они на неё смотрят, или ей это только кажется.
К ним вышел управляющий.
– Ну, здравствуй, Августа, – он опять назвал её полным именем. – Прощайся с папой, пойдём знакомиться с господином Шварцем.
– Господин управляющий, – папа не торопился уходить. – Вы уж присмотрите за ней…
– Не волнуйтесь, господин Лиепа, – кивнул управляющий, – конечно присмотрю.
И видя, что папа никак не может решиться отпустить руку дочки, вполголоса добавил:
– Не бойся, Янка, в обиду не дам.
И папа сразу же вздохнул и как-то повеселел. Расцеловав на прощание дочку, он пожал руку управляющему и быстрым шагом заторопился к большим кованым воротам на выходе из усадьбы.
– Ну что, Августа, пойдём. – Управляющий не стал забирать у Густы её узелок. Подхватив свои пожитки, девочка чуть не бегом принялась догонять идущего вперёд быстрым шагом мужчину.
– Ах, да! – Управляющий резко остановился, и Густа чуть не налетела на него. – Меня зовут Отто Штайн. Обращаться ко мне нужно «герр Штайн». Хозяин – Эрик Шварц. Если он к тебе обратится, называй его «герр Шварц». Супругу его зовут фрау Шварц, а дочку, которой ты будешь помогать, – фройляйн Эмилия. Есть ещё молодой господин. Он пока совсем маленький, но звать его нужно герр Конрад. Поняла?
У Густы пошла кругом голова от такого обилия имён и от непривычных обращений. Почему нужно говорить герр вместо господин? Это было непонятно. И Густа решила, что должна побыстрее с этим разобраться.
Герр Штайн провёл её в дом. В комнате, куда они пришли, стояла кровать, стол и шкаф. Кровать была не такая, как в их родном доме, а большая с очень высокой периной. На ней лежало голубое платье.
– Положи свои вещи в шкаф и переоденься. Я за тобой зайду. – Герр Штайн был серьёзен, и было понятно, что его нужно слушаться.
Пристроив узелок в шкаф, где уже висело два платья – синее и, кажется, зелёное, Густа быстро надела голубое платье с кровати. Было не так просто разобраться, как именно его нужно надевать, так сильно оно отличалось от привычной рубахи и юбки. Но Густа торопилась: вдруг управляющий придёт, а она не готова.
Но она успела. Платье оказалось впору. Герр Штайн никак не шёл, и Густа решила обследовать комнату. Она подошла к выходящему в сад окну, откуда был виден парк и даже – вдали – какие-то люди. Ей хотелось забраться на кровать, она никогда не видела такой высокой перины, но было страшно повредить платье. Поэтому Густа решила убрать в шкаф снятую и наспех брошенную домашнюю одежду. Открыв обе створки, она замерла – на одной из них висело большое зеркало. А из него смотрела на Густу высокая девочка в голубом платье с длинными светлыми косами.
У мамы тоже было зеркало. Почти круглое, с красивой ручкой. Но в нем можно было видеть только лицо. Иногда мама разрешала девочкам посмотреться, но в полный рост Густа видела себя впервые. И в таком чудесном платье. Ей показалось, что это – очень красиво, и она перестала бояться выйти из комнаты.
9
Она любовалась собой до тех пор, пока в дверь не постучали.
– Августа, ты готова? – голос герра Штайна Густа уже хорошо знала. – Нам пора.
«Как видно, надо будет привыкать и к новому имени», – подумала Густа. Похоже было, что именно так и будут её здесь называть.
– Готова, – и Густа распахнула дверь.
– Хорошо, – кивнул управляющий.
Он внимательно посмотрел на Густу, как будто бы выискивал изъян. Но, как видно, ничего неподобающего не найдя, ещё раз кивнул, а потом повернулся и пошёл быстрым шагом, предоставив Густе возможность его догонять.
Перед дверью, ведущей в сад, герр Штайн остановился и подождал девочку. Затем он распахнул перед ней дверь и пропустил на крыльцо. Оно было не таким парадным, как фасадное, но тоже широким и очень красивым. К самому крыльцу подходила песчаная дорожка, ведущая прямо в сад.
– Идём, фройляйн Августа! – и герр Штайн пошёл по дорожке прямо к беседке в глубине парка, где сидели люди. – Герр Шварц уже ждёт.
Густа очень волновалась. Но она твердо решила, что сделает всё возможное, чтобы быть хорошей помощницей той девочке, для которой её наняли.
Дорожка закончилась слишком быстро. И Густа оказалась на пороге беседки, где сидел довольно полный с круглым животом господин со странными круглыми стёклами, непонятно как державшимися у него на носу. Глаза у него были самого настоящего чёрного цвета. Она подумала, что эти стекла на носу он носит специально, чтобы его не так боялись.
Неподалёку от господина сидела госпожа в очень красивой шляпке и длинном платье в мелкий розовый цветочек. На коленях у неё сидел ребёнок. Маленький, меньше Кристапа. Густа не могла понять, мальчик или девочка, потому что на малыше была длинная рубашка. «Ах, да, мальчик. Герр Штейн говорил – молодой господин», – вспомнила Густа. Девочки нигде не было видно.
– Здравствуйте, герр Шварц и фрау Шварц, – Густа всю дорогу репетировала в уме и эту фразу, и поклон. Кажется, получилось.
– Здравствуйте, фройляйн Августа, – ответил герр Шварц.
Дама молча кивнула.
– Я вам нужен ещё, герр Шварц? – управляющий был очень любезен.
– Нет, спасибо, Отто. Вы можете идти, – герр Шварц кивком отпустил управляющего.
Густа заметила, что он назвал его Отто, а никаким не герром.
– Эмилия! – громко позвал вдруг герр Шварц. И добавил что-то, но Густа не поняла.
Из глубины сада на зов отца спешила девочка. Какая это была девочка! Густа никогда таких не видела. Невысокая, почти на голову ниже Густы, она была удивительно красива какой-то необычной красотой. И розовое, с большим белым поясом платье на ней было очень красивым. А какие у неё были волосы! Темно-каштановые, они мелкими колечками завивались и крутились вокруг головы, рассыпаясь по плечам на каждом шагу. Вот она была по-настоящему хороша! Густа сразу это поняла, и собственный облик, недавно казавшийся прекрасным, сразу померк в сравнении с этой яркой и необычной внешностью. Да, помогать такой девочке она будет на совесть, решила Густа.