Ну разве она не милашка?

Он провел пальцем по железному пруту, вынул белоснежный носовой платок и вытер собранную пыль.

– Большинство местных жителей не верят в существование картины.

Шугар Бет не потрудилась спросить, откуда он знает, что именно она ищет. Должно быть, всему городу известны условия завещания Таллулы.

– Она существует.

– Я тоже так думаю. Но как вы-то до этого докопались?

– Не ваше собачье дело. – Она показала на груду ящиков. – За ними лежит мертвая птица. Должна же быть от вас хоть какая-то польза! Уберите ее отсюда!

Он заглянул за ящики, но, похоже, и не подумал избавиться от трупа.

– Ваша тетка была с тараканами.

– Это у нас семейное. И не ждите, чтобы я устыдилась. Янки, как правило, запирают спятивших родственников в психушку, но здесь во время карнавалов мы сажаем их на увитые цветами платформы и провозим по всему городу. Вы женаты?

– Был когда-то. Я вдовец.

Не стань она другим человеком, не преминула бы осведомиться, уж не убил ли он жену своим тонким чувством юмора. Но в то же время ее разбирало любопытство. Что за женщина способна связать судьбу с таким невозможным циником?

Но она тут же вспомнила, что в школе все девчонки вздыхали по нему, стоически вынося его жалящие выговоры. Женщины и трудные мужчины. Хорошо, что она сумела отказаться от этой привычки.

Он наконец отвернулся от кассы.

– Расскажите о бойкоте отцовских похорон.

– А какое вам дело?

– Я писатель. И меня интересуют механизмы функционирования самовлюбленного ума.

– О, я сейчас в обморок упаду. Столько заковыристых слов, что моя несчастная бедная головка идет кругом.

– А ведь вы были умны. Прекрасные способности. Только вы отказывались использовать собственный мозг для чего-то стоящего.

– Опять вы! Что за патологическая ненависть к модным журналам!

– Не приехать на похороны отца! Это требует немалой наглости даже для такой, как вы.

– В тот день у меня была запись к парикмахеру.

Он терпеливо ждал, но она не собиралась рассказывать о том кошмарном времени.

Все началось так хорошо. Она была самой популярной первокурсницей в «Старом Мисе», так завертевшейся в вихре студенческой жизни, что «Сивиллы» отошли куда-то очень далеко. Она порвала с ними всяческие отношения, не отвечала на звонки и не приходила на свидания, когда они приезжали в гости. Но одним январским утром Гриффин позвонил и сказал, что Дидди умерла во сне от кровоизлияния в мозг. Шугар Бет была безутешна. И думала, что ничего худшего с ней уже не может случиться, но шесть недель спустя Гриффин объявил, что женится на своей стародавней любовнице. При этом он искренне ожидал, что Шугар Бет с радостной улыбкой будет восседать на передней скамье в церкви. Она завопила, что ненавидит его и ноги ее в Паррише не будет. И хотя отец пригрозил лишить ее наследства, сдержала слово.

День свадьбы отца она провела в постели с Дарреном Тарпом, пытаясь заглушить свою скорбь плохим сексом. Вскоре, когда Гриффин избавлялся от вещей Дидди, он нашел исповедь дочери. Уже через несколько дней весь город знал, что она сотворила с Колином Берном, и люди, которые раньше просто ее недолюбливали, теперь возненавидели. «Сивиллы», и без того оскорбленные ее высокомерием, окончательно с ней порвали.

У нее не было ни малейшего шанса помириться с отцом. Прямо перед летними экзаменами, всего через три месяца после свадьбы, отец умер от инфаркта. И только тогда Шугар Бет узнала, что он исполнил свою угрозу лишить ее наследства. На протяжении всего пяти месяцев она потеряла мать, отца, лучших подруг и Френчменз-Брайд. И была еще слишком молода, чтобы осознать, сколько потерь еще ждут впереди.

– Это правда, что вы вышли замуж через три дня после похорон Гриффина? – без особого интереса спросил Берн.

– В свою защиту могу сказать, что во время церемонии рыдала, как прохудившаяся водопроводная труба.

– Трогательно.

Она вытащила из кармана ключ:

– Как ни приятно беседовать с вами, но мне нужно запереть дверь и ехать по делам.

– Маникюр и массаж.

– Позже. Сначала мне нужно найти работу.

Темная изогнутая бровь чуть приподнялась.

– Работу? В жизни не поверю.

– Безделье тоже надоедает, знаете ли.

– Газеты писали, что Эммет Хупер умер банкротом, но я был уверен, что вам удастся что-нибудь урвать.

– И вправду удалось, – кивнула она, вспомнив о Гордоне.

Он еще раз оглядел жуткую разруху и умудрился взбесить ее, изогнув губы в едкой улыбке.

– Так вы действительно разорены?

– Только до тех пор, пока не найду картину.

– Если найдете.

– Обязательно. В этом можете не сомневаться.

Протискиваясь мимо него к выходу, она усилием воли заставила себя не пуститься в бегство.

– Жаль, что не можете остаться еще на часок.

Он не торопился следовать за ней. Тень улыбки все еще маячила в уголках рта.

– Позвольте мне уточнить: вы действительно собираетесь зарабатывать на хлеб честным трудом?

– О, мне не привыкать.

Она немного энергичнее, чем необходимо, повернула ключ в скважине.

– Снова найметесь официанткой?

– Эта работа ничем не хуже других.

Она шагнула к машине, стараясь не выглядеть так, словно удирает из тюрьмы. Но едва взялась за ручку дверцы, как он крикнул с крыльца:

– Если не сможете ничего найти, приходите ко мне. Может, что-то и найдется.

– О да, как же, непременно.

Она рывком открыла дверцу и тут же развернулась.

– Если не желаете, чтобы война между нашими ранчо приобрела действительно уродливые формы, советую снять эту идиотскую цепь не позднее вечера.

Похоже, она не на шутку его позабавила.

– Угрозы, Шугар Бет?

– Вы меня слышали.

Она буквально влетела в машину и, уже отъехав, увидела в зеркальце заднего вида, как он подходит к блестящему новому «лексусу». Элегантный, надменный, усмехающийся. Хладнокровный ублюдок.

Заехав в аптеку-кафе за газетой, она снова столкнулась у кассы с Кабби Боумаром.

– Видела на улице мой новый фургон, Шугар Бет? – похвастался он.

– Боюсь, не заметила.

– Бизнес идет неплохо. Можно сказать, даже хорошо. Чистка ковров – дело прибыльное.

Плотоядно облизнув губы, он снова пригласил ее выпить в баре. Она едва спасла то, что еще оставалось от ее добродетели, и, вернувшись в машину, развернула газету на странице объявлений о вакансиях. И еще раз напомнила себе, что долго работать не придется. Как только картина отыщется, она немедленно отправится в Хьюстон.

Никому не требовалась официантка, что было даже к лучшему, потому что при мысли о необходимости подавать гамбургеры тем людям, перед которыми когда-то задирала нос, в животе все переворачивалось. Оставалось три варианта: кондитерская, страховое агентство и антикварный магазинчик. Но прежде всего нужно вернуться домой, принять душ и переодеться.

К входной двери был прислонен план усадьбы. Присмотревшись, она поняла, что Колин был прав. Подъездная аллея принадлежала Френчменз-Брайд.

Угнетенная этим открытием, она вымылась, накрасилась, сделала прическу и отыскала самый скромный костюм, который только смогла отыскать: древнюю юбку от Шанель и белую майку. Накинула сверху кардиган цвета малины, натянула нейлоновые колготки и сапожки и отправилась в путь. Поскольку страховое агентство предлагало самое большое жалованье, она решила начать оттуда. К сожалению, за столом менеджера по персоналу сидела Лори Фергюсон.

В школе Лори ей нравилась. Кроме того, Шугар Бет считала, что не делала ей особенных гадостей, но уже через пять минут выяснилось, что у Лори на этот счет иное мнение.

– Что же, Шугар Бет Кэри, я слышала, что ты вернулась, но никак не ожидала увидеть тебя здесь.

Ее тяжелые волосы превратились из каштановых в ярко-рыжие, а серьги были чересчур велики для маленького остроносого личика. Даже не пригласив Шугар Бет сесть, она постучала по столу акриловым ногтем с крохотным американским флагом на кончике и затянулась сигаретой.