Страница 248 из 267
Он покачал головой в последний раз и посмотрел в глубины ненавистного шлема. Он действительно надеялся, что гештальт знает, что делать. Он чувствовал, как тот пульсирует, пытаясь пробиться через его контроль, и был почти готов уступить ему.
Он надел шлем и подождал, пока образуются карманы для его глаз, носа и рта, прежде чем открыть глаза.
— ПИР?
— Сэр?
— Когда послины покажутся, начинай выполнять команды гештальта.
— Есть, сэр.
— Я постараюсь не делать отвлекающих движений и не издавать звуки. Однако, если я сделаю какое-нибудь большое движение, ПИР, ты подчиняешься сержанту Мартинес. Ясно?
— Ясно, — сказал ПИР. По системам гештальта прошла сильная, но сложная волна. Президент принял ее за согласие.
Он протянул руку за спину и взял гравивинтовку М-300 на изготовку. Когда тяжелое оружие встало на место, перед его взором распустилась серия экранов. На этот раз информация была на удивление связной и понятной. Цифры дистанции и линии огня ползли по экрану по мере того, как он двигал оружие в разных направлениях. Наверху разгрузочной платформы корабля появилась щель.
— Ну, ребята, — прошептал он электронным сущностям, — теперь дело за вами. Сделайте его так, чтобы президент мог вами гордиться.
По крайней мере он сможет посмотреть прямо в глаза своим призракам.
67
Вашингтон, округ Колумбия, Соединенные Штаты Америки, Сол III
11 октября 2004 г., 10:46 восточного поясного времени
Грубоватый, но дружелюбный полковник ушел, убедившись, что взвод курсантов Райана полностью влился в состав местных сил. Его заменил значительно более мрачный капитан. Лейтенант Райан чувствовал себя так, словно попал на спектакль в середине третьего акта. Казалось, полковник и капитан общались между собой посредством какого-то кода. Но он мог с уверенностью сказать, что капитану знакомство с ним удовольствия не доставило. Его единственный комментарий смутно упомянул что-то насчет в отношении ПАВП.
Понятно. Лейтенант Райан хотя и служил в Армии недолго, но он знал, что представляла собой «Покровительственная Ассоциация Вест-Пойнта». Поскольку к ней обычно прибегали для спасения карьеры выпускников Вест-Пойнта, ему пришлось предположить, что он оказался в более глубоком дерьме, чем полагал, в связи с «пропажей» своего взвода. Проделанную ими у Ококвана хорошую работу, разумеется, уже забыли, и в памяти останется только, как он целый день бродил по эспланаде в поисках пристанища. Это казалось несправедливым, но Армия редко бывала справедливой. Миллион «молодцы, ребята!» перечеркивается единственным «эх, напортачили!».
Тем не менее, нравился он капитану или нет, Райан чувствовал своим долгом указать ему на некоторые вещи. Так что он призвал на помощь всю свою храбрость и приблизился.
— Сэр? — почтительно спросил он. Капитан повернулся к нему, прервав наблюдение за ходом работ на Арлингтонском мосту. Место давало отличный обзор, поскольку прямо за мостом виднелась тыльная сторона Мемориала Линкольна. Оно имело, однако, и несколько минусов.
— Да, лейтенант Райан? — спросил он надменным тоном. Капитан Спитман был высоким, широким в кости офицером с пронзающими насквозь черными глазами.
— Я тут немного подумал кое о чем, сэр, — неуверенно произнес лейтенант. Он прочистил горло. — Это место… несколько открытое.
Вспышки взрыва Пентагона ослепили нескольких саперов на полотне моста. Это лишний раз показывало, насколько открытой была эта позиция.
Лицо капитана напряглось. Это могло быть просто вопросом младшего офицера, обращающегося к большему знанию, но капитан явно воспринял его как нападение.
— И я полагаю, это наблюдение проистекает из вашего огромного боевого опыта, лейтенант? — прорычал он.
Чрезмерная реакция не оказала эффекта на лейтенанта. Первым позывом Райана, который он подавил, был сарказм. Ему хотелось сказать: Нет, оно проистекает из того факта, что голова у меня находится немного выше талии. Место было открытым. Их сразу увидят первые же приблизившиеся к мосту послины. И если у них достанет хоть чуточку сообразительности, они так врежут по этому полуидиотскому «командному пункту», что вышибут из него все дерьмо.
Но по-мужски сдержался.
— Нет, сэр. Я просто размышлял.
— Это лучшее место для контроля за минированием и подрывом зарядов, лейтенант. В командном центре сходятся три разных способа подрыва. Мне нисколько не улыбается вывести один из них туда, откуда кто угодно может взорвать мост по собственному усмотрению. Вдобавок это место дает мне хороший обзор приближающихся послинов. И последнее по порядку, но не по значению: оно расположено значительно дальше стандартной дистанции нападения для сил послинов.
Лейтенант согласно кивнул на это дурацкое объяснение. Оно немедленно вызвало в памяти Закон Семь из Законов Войны Мэрфи: Если враг находится в пределах дистанции стрельбы, то и ты тоже.
— Очень хорошо, сэр. Премного благодарен за объяснение. Думаю, мне нужно обсудить некоторые вопросы с сержантом моего взвода. Разрешите идти, сэр? — закончил он уставным вопросом.
Капитан отпустил его великодушным взмахом руки и вернулся к наблюдению за подключением к электрощиту нескольких последних проводов. У моста действительно было три параллельные системы подрыва. Завершение работы гарантировала любая из трех. Разумеется, все они заканчивались на командном пункте, так что это был основной источник провала. Малозначимый момент, который откровенно бросался в глаза еще не закончившему обучение лейтенанту. Малозначимый момент, отмеченный во всех разделах инструкций «как не надо делать». Но он почему-то полностью ускользнул от внимания командира инженерной роты.
— Эхо-Три-Гольф-Один-Один, я Виски-Четыре-Дельта-Один-Пять, прием.
Керен посмотрел на рацию с озадаченным выражением, передал микрофон Элгарс и достал свой АФАК. Прибор находился на последнем издыхании, и он понятия не имел, где найти другой.
Взвод остановился с тыльной стороны кургана памятника Вашингтону. Курган прикрывал корпуса их бэтээров от любых послинов на уровне Потомака, но они все еще оставались на виду у Арлингтонского холма. Фейерверк на Холме прекратился, и оставалось только предположить, что майор Старой Гвардии уже чокался с павшими товарищами. Ну а взвод пока был от этого в стороне.
Остановившись с изготовленными к стрельбе минометами, Керен автоматически вывел их в параллель и установил графический планшет, но сейчас можно было просто отдыхать. Керен собирался в конце концов найти в этой массе кого-либо, кто имеет хоть какое-то представление о том, что происходит. Но сейчас его удовлетворяло, что можно просто немного остыть. Они внесли свою долю и даже больше.
Поэтому радиовызов неизвестной станции, пытавшейся включиться в их сеть, оказался неожиданным.
АФАК определил вызывающего как Центр Управления Огнем Артиллерии Пятидесятой дивизии. Но хакерская атака в первый день сражения сделала Керена осторожным. Он взял у Элгарс микрофон. Она вышла из «Сабурбана», прошептав:
— Надо выйти.
— Виски-Четыре-Дельта-Один-Пять, я Эхо-Три-Гольф-Один-Один. Идентификация Виктор-Чарли, прием.
Такой строчки идентификации не существовало. Это был трюк.
— Гольф-Один Один, такой идентификации нет, — сказал по радио недоуменный голос. По размышлении, голос звучал немного механически. Это мог быть очень хороший голосовой процессор, и Керен внезапно обрадовался, что применил старый трюк.
— Конечно же, есть, Дельта. Вычислите его или убирайтесь из моей сети.
Радио замолчало на некоторое время. Керен внезапно осознал, что Элгарс целеустремленно идет размеренным шагом в направлении группы солдат, метрах примерно в семидесяти перед взводом. Судя по положению ее плеч, возникла какая-то проблема, и пока он смотрел, она вытащила его девятимиллиметровую «Беретту» из набедренного кармана своей полевой формы. Из ее слов он предположил, что ей надо в туалет; очевидно, он ошибся. Он переключил частоту.