Страница 74 из 77
– В воздухе что?
Никто не отвечает… Лили прижимает к себе Бебера, я говорил уже… Лили спокойна…
– Бебер не ранен? – спрашиваю я… да нет!.. с ним все в порядке… он ждет… Туазель, выбросившая мои бумаги, не бросила свой колокольчик… только и слышно противное дзеньканье в подвале!.. чертова припадочная идиотка! дзинь! дзинь!.. вы бы с ума сошли! вы бы тогда поняли… что? что поняли?… что я ворчун! Единственное, что остается, так это на все махнуть рукой! Вот!.. кто из нас спасется?… можно не сомневаться!.. что опереться о стену хорошо! это уже кое-что!.. шаг вперед, это уже чудо! когда сил не осталось ни на что!.. а когда еще кого-то надо взваливать на плечи… вот уж поистине подвиг! да еще если этот кто-то в таком состоянии! простите! ноги!.. я смеюсь над Образиной, мог бы посмеяться и над собой!.. у меня распухла голова, я чувствую, она стала огромной, как это подземелье! черепные кости расходятся, расширяются! появляются трещины! к тому же! а в подвале нет ни единой трещины! и штукатурка целая… ни одного кусочка отваливающейся штукатурки!.. я вижу!.. отличная плитка на полу, я лежу на ней! ни щелочки! ни зазорчика! две хибары стоят рядом! одна впритык к другой! я не вернусь домой! мой дом разбит в хлам!.. а здесь все цело!.. я вам уже рассказывал! я вглядываюсь… все так же внимательно! осматриваю мелочи… скрупулезно замечаю малейшие детали!.. я все передаю вам, читатель!.. не хочу упустить ни одной мелочи… маньяк, скажут мои недоброжелатели… черт! коридор все-таки слегка вибрирует… мне кажется, он содрогается! мне кажется… это замечание для вас!.. к счастью, я оперся о стену… шаг… меня качнуло… опять хватаюсь за стену… бросаю плечо Оттава… отпускаю Лили… я должен попытаться… стоять на своих ногах!.. самостоятельно!.. вот!.. я должен выйти… на улицу! я должен видеть, что там происходит!.. Туазель с трудом, но тоже продвигается вперед, так мне кажется!.. и трезвонит в колокольчик! все, на что она способна! она звонит!.. ей наплевать на удары, тупица!.. дзинь! дзинь! но сирены… как же они воют! перекрывают все шумы! ууууу! ууууу!.. их вой напоминает издевательское улюлюканье! простите!.. ууууу! ууууу!..
– Давайте, мадам! шагайте!
Она должна дойти! это борьба!.. ее колокольчик!.. мне смешно! она размахивает руками!
– В задницу, консьержка! пошла в жопу!
Я кричу… разозлить ее! я хочу, чтобы она рассвирепела!
– Давай, Образина! давай, дурочка! тряси им, тряси, но тебе не заглушить вой сирены!
И все… Больше не слыхать ее дзилинь!. ее дзилинь заглушает это выворачивающее душу уууу! она, однако же, молодец, из шкуры вылазит, выкарабкивается, вот она на тротуаре!.. две сотни сирен… три сотни… воют, завывают, эхом раскатываются! в небесах!.. звук закручивается спиралью, на ультразвуке пропадает в вышине, где тут расслышать ее колокольчик?… чего она хочет?… чего она хочет?… мерзавка! доносчица! провокаторша! что сюда примчится озверелая толпа?… они все спрятались в метро!.. дома пусты!.. проспект пуст!
– В метро! в метро!
Я кричу ей… может, она прекратит кривляться… они, конечно же, о чем-то договорились, она и Туанон… а где Туанон?… или она с отцом?… все может быть!.. дзинь! дзелинь! дзинь!
– Звони! звони, мерзавка! звони! звони, старая кляча!
Я ее подзуживаю!
– Давай! давай! сволочь!
Никто не придет… проспект пуст… и безмолвен… только вой сирен в гулкой пустоте! сумасшедший вой ууууу!.. кажется, присоединились сирены… с севера!.. с востока!.. эта буря звуков! вакханалия крика! неистовство!.. стонов растерзанной земли, что подымается к небу, моля о пощаде!.. я кричу Лили… наклоняюсь… на ухо… она не понимает!.. не слышит ууу! уууу! громче, чем накануне… я уверен!
– Ламарк! Ламарк!
Она шевелит губами!.. я ее понимаю! станция метро «Ламарк»… она хочет спустится на станцию «Ламарк»!
– Да нет же! на «Каррьер», Лили!..
Смешно, на «Ламарк»! слишком близко!.. там все завалено!.. я уверен!.. она не знает! она ничего не понимает? она ни о чем не догадывается!.. прежде всего, тут нечего понимать! консьержка, чертова старая кляча, борется с плотной стеной ууу! уууу! впереди!.. в пяти шагах… на что она тратит силы! дергается в конвульсиях! вы бы ее видели!
– Сирена! Сирена!
Кричит ей Оттав!.. показывает на небо!.. и мне показывает, мне тоже!.. показывает, что он сматывается, что он нас бросает!.. да! бросает! ведь у него есть дела!.. да, да! выше! выше, с другой стороны Монмартра!.. ему с нами не по пути!..
– Куда ты идешь, придурок?
– К своей сирене!
Ох, этот чертов тенор!..*[191] я его хорошо расслышал!.. я его прекрасно слышу!.. он орал еще громче, чем я!.. громче, чем все завывания сирен! где она находится-то, его чертова гуделка? а? я забыл… он об этом столько говорил! как будто таскал ее с собой в кармане!.. целиком!.. на каменном яйце купола Сакре-Кёр?… в самом яйце? в будке! ручная сирена… сейчас он полезет наверх!.. заводить ее! он нас бросает!..
– Ты им больше не нужен, эй, придурок! останься!
Он меня не слушает… он рванул в сторону… бежит… пробежал мимо нашего дома… я к Сакре-Кёр… по уходящей вверх улице… он бросает нас на произвол судьбы… ах, как он привязан к своей сирене!.. своему ууу! уууу! ручным приводом!.. наверное, он из «Пассива»!.. может, даже «доброволец»!
– Никто не услышит твою игрушку! эй, болван!
Все равно он меня не слушает!.. он удирает, почти прыжками!.. сразу же становится несговорчивым и решительным!.. Оттава мы потеряли!.. он сворачивает на улицу Сент-Элётер… Лили ползет, подталкивая меня локтями… мы больше его не увидим…
– Скажи же, Лили, ты-то слышишь это?
Воющие ураганы ууу!.. как тут не поверить в дьявольскую силу! все дрожит! да! дрожит! пронизывает! оглушает! воздух становится твердым и острым, как стекло!.. такое впечатление!.. что вас отрывает от земли!.. даже я, глухой, я сам вою от этих уууу!.. и вижу, что обе, и консьержка и Лили, кусают губы от боли!.. этот вой, наверное, их пронизывает!.. проникает в них, разрезает их пополам! консьержка больше не трясет колокольчиком… больше не дергается… она плачет… жалобно так… больше не звонит… сейчас, когда мы втроем бредем не знамо куда, тротуар проваливается под нами, обрывается, спускается вниз, в метро!.. мне кажется!.. туннель!.. вход в метро… нужно попытаться!.. проспект Гавено… улица Борн… потом поворот… сквер Фред-Жаме… и мы почти у цели!.. какую-то секунду я думаю об Оттаве… какой он все-таки упрямый!.. что он будет делать в своей будке, крутя вручную свою сирену!.. отрезанный от остальных!.. от всего живого, от людей!.. к тому же ничего не слышно… только вибрирующая фарандола уууу!.. пронзительно громкие звуковые волны!.. обрушиваются на улицы… на крыши!.. накрывают собой Париж!.. оглушительный вой! не двигаться!.. не шевелиться… ни вперед!.. ни назад!.. застыть, врасти в землю, закопаться… консьержка больше не звонит… Лили смотрит на меня… они переглядываются… Лили и кот в ее руках… ах, как глупо, вот и все!.. ведь с минуты на минуту жильцы могут вернуться… сирены поутихли… даже консьержка больше не звонит, жильцы могут успокоиться!.. и как рванут… отсюда! из другого места! толпой! толпой! и что тогда?… осатаневшие!.. озверевшие!.. еще более ожесточившиеся!.. вот будет мило! я думаю… а консьержка раскачивается! дергается! в эту минуту! вздрагивает!.. ее колокольчик!.. в пяти… шести метрах… впереди нас! она снова трясет колокольчиком!.. она снова ожесточенно его трясет!.. она соревнуется с сиренами!.. она сворачивает в подворотню!.. дзилинь! дзинь! дзинь!
– Ну и иди в жопу! стерва!
Пусть она меня услышит!.. я ее предупреждал!.. я не идиот!.. все ее выходки с колокольчиком!.. для того, чтобы собрать жильцов! чтобы они нас разорвали на части!..
– Громче!.. громче!.. негодяйка!
Мне наплевать на нее… тем более, что сирены снова ее заглушают!.. она может сколько угодно дзилинькать!.. какие поганые рожи она корчит нам! сопротивляется! сморщенная обезьянья мордочка, бр-р-р! вся в складках!.. желтых!.. красных!.. зеленых!..
191
Цель данной фразы – напомнить читателю, что Оттавио – это герой оперы Моцарта «Дон Жуан».