Страница 29 из 48
Пеллагра – это даже забавно, в некотором смысле…
Слово, оно вещественно… вы немного знакомы с историей? Пеллагра,*[339] понтоны Портсмута, пленные Великой Армии, вас ничто не затронуло?… Бог знает, страдали ли эти смельчаки сильнее, чем я!.. издыхали ли они от пеллагры!.. У них не было отдушины!.. не было клеток!.. пятиминутной прогулки! только крохотное окошечко под потолком на сто мужчин!.. условия гаже, чем у крыс…
– Привет, храбрецы-арестанты былых времен! Братья по несчастью! Да здравствует Франция! сорок два килограмма гнилого мяса! К бою!
Я бы уже не смог!.. заключенные Портсмута тоже!.. Тяжелая кавалерия!.. Легкие батареи!.. Саперы Эбле!..*[340] Белые драгуны Императрицы!..*[341] Умирающие разведчики, разлагающиеся слепые трупы… отдайте им честь, кирасир*[342] Детуш!.. Ах, они много хотят от бывшего гусара! Больше подвижности! Больше представительности! Что говорить, сегодня я бы вылетел из седла!.. Лошадка-то совсем бешеная!.. Где седок?… в воздухе! пожалуй, меня больше никуда не зачислят! В экспонаты Дома Инвалидов?…*[343] В деревянные болванчики!.. В Бат? В музей восковых фигур?… Да нет! Куда там! В призраки!.. «1-й Призрачный»?…*[344] ах, все может быть… Ах, я надеюсь!.. Ох, сомневаюсь!
Собрание!.. Совет!.. Объяснения!.. и вот я перед Трибуналом…
– Верзила!.. Что вы сделали со своею медалью?… Ваше жалование?… Ваш класс?… Смирно!..
Они взялись за меня!..
– 10-й класс?… Я спокоен.
– Ваши документы? Предъявите!..
Здесь нельзя отвечать уклончиво! только четко, коротко! по делу!.. Правосудие! И точка!
– Что вы сделали с медалью?… ваше звание?
Они набрасываются на меня!..
– Ваши ранения? благодарности? Нашивки?…
Они беспощадны.
Вы обязаны, отвечайте! только факты! Не надо пустой болтовни!.. пусть так, клиенты психушки! что поделаешь, господа! пусть так, госпожи!.. я вываливаю на вашу голову все ужасы, что я претерпел!
Они задыхаются от услышанного… Ах, моя доброта, если б они ее оценили!..
Их комиссар меня пристально рассматривает.
Он орет на меня во все горло!
Я жалко бормочу, срываюсь на крик… Кретин!.. спастись невозможно!.. обезумевший в темнице!.. я сыграю свою роль до конца!.. Я все испробовал!.. О, но Президенту на меня наплевать!.. Я все отрицаю! опровергаю… я все беру на себя!.. Что вы думаете!.. все судьи одинаковы!.. я их ненавижу!.. Вердикт и оп! Искупление преступлений!
– Все беды от вас, оплевывающих могилы героев! на костер Иконоборцев!
Вот приговор.
– Сжальтесь! Сжальтесь!
Я вас не оставлю, я умоляю!
Но вы уже горите все одновременно!.. Я плачу, рыдаю… лицо мое пылает! я ползаю на четвереньках, с кляпом во рту, связанный!.. Знаете, что это такое, четвереньки, колени и ладони горят огнем!.. Моя пеллагра тоже горит огнем! скажите, что делать, если с меня слазит кожа!.. кровавые ссадины!.. на четвереньках я камеру мыл!.. как смог… я окунал зад в ведро… я больше не могу… вы понимаете мою боль…
О, но Президенту не терпится.
– Пусть начнется праздник!
Хватит болтовни…
А вы, вы видите! смотрите внимательно, ничего не упускайте из спектакля… вы прекрасно видите стоящего на четвереньках! Колонна отрывается от плиток площади,*[345] взлетает, исчезает! сама! совершенно сама! и брррунг! снова падает!.. представляете?… космоцентровальная буря!.. ужасный поворот событий!.. Ах, это не из-за меня! Я ничего такого не сделал!.. Я не хотел высвобождать силы!.. определенные силы… Я любезно предупреждал всех и вся, налево и направо твердил… вы припомните… тогда?… а вы? упрямство?… Так!.. Так!.. Так!.. тиканье башенных часов? нет?… отсчет оставшихся мне минут?… Я не желал высвобождения этих сил… дьявольских… но вы! толкаетесь, топчете других, надрываетесь, кричите, вы вне жизни!.. вне Времени!.. разорваны Нити!..
– Осколки!.. осколки!.. вопите вы… Тут требуется Лаборатория!.. пробирки, реторты, тонкие кристаллы… вы здесь, на плахе! смелее! опускайте топор со всего маху! разрушители, взрыватели, бомбисты, бесстыдники… волны! вас смывает! меня тоже!.. ревет космоцентровальная буря!.. Колонна шатается! и брум! падает! пробивает асфальт!.. бездна затягивает понятия! вы поглощены!
Все катастрофы Истории есть не что иное, как приступ меланхолии космического Упрямца! в вас тоже есть что-то от Дьявола! вы так же упрямы!.. но не разрушайте стенку моей камеры!.. я не готов умереть!.. вы трясете меня, как Хорек! хватит! хватит! вы бы с радостью выбили мне 2–3 кирпича… ничего вам не разрушить! скандалист, вы счастливы! Он думает, что похож на Хорька из соседней, он выбрасывается! он летит! разбился? нет!.. Он не погибнет, так и есть!.. он не разбился насмерть!.. он все сделал неправильно. Ему бахнуться бы изо всех сил, тогда бы он разбил наконец свою проклятую башку… и конец его воплям!.. и я бы спокойно работал!.. вы бы тоже не выбросились, слишком умны!.. гурман, но не сумасшедший!.. большой выдумщик!.. Хитрец!..
Наконец-то подходит момент, когда Трибунал огласит приговор! Не то чтобы я не мог не сказать, что вас спасет матрикулярный номер! О-ля-ля, тетушка! О, моя кротость! чтоб я болтал, пока не лопну?… болтал до головной боли еще сотню лет? О, я делаю хорошую мину! Болтовня ни к чему, такова жизнь! Милая чепуха! Ну и? Ну и? Вердикт и оп! «Подайте нам его горяченького!» Куда они вас такого отправят?… поджаривая вашу душу на факеле, вправленном в голову?… еще и пританцовывая? хорошая мина! хорошая мина!.. в бордель «Two-Two-four»?*[346] Я бы не удивился!.. разворотам и виражам конца не видно! О, я не хочу заранее никого и ни в чем обвинять, но зачастую наихудшие предатели – как раз в «Two-Two-four»… и в «Меж двух стульев»!.. еще один танец!.. тут все танцуют из века в век… три, четыре века подряд, как же!.. если у вас останется время оценить эти пляски!..
и в безвкусной одежде разных времен! с гримасами на лицах! пантомимой на подмостках! глаза мертвецов светятся! и мерцающие огоньки свечей вокруг! ах, прелесть пустоты! Ни дать ни взять – «1-й Призрачный»!
Вы помните?
Все уже перетанцовано! все перепето!
Я здесь пою, я не танцую, я прилип… но когда я буду там, с вами, я покружусь с вами, маркиз! Я закружу вас до смерти! прилепившись задом!.. вы видите кавалера? я тут и там, вот и все, напеваю… я сошел бы за даму, если бы сумел подняться… головокружение, оп! меня качает!.. хорошо еще, что прилип зад!.. Я качаюсь, шатаюсь, сочиняю… мне не нужно это видеть, чтобы ощутить дрожь, озноб, боль в костях, и т. п., все так естественно, старая песня! Артист всегда противостоит залу! Я пою в терзаниях!.. Лебедь тоже поет в муках!.. и Рангон тоже! и эта его фифа!.. все закончится очередным свинством, эта «Песнь о казни»…*[347] не нужно, значит, доводить меня до такого состояния!.. особенно меня, оболганного и преданного! Я слышал эхо сплетен Батиньолей, будто я всегда по обыкновению пьян… это я, не пьющий никогда ничего крепче воды!.. вот вам последствия ненависти черни!.. они считают меня жестокосердной тварью, выставленной на всеобщее посмешище в клетке? я еще держусь, и это после десяти лучших лет в «Призрачном»! Привет! Я, конечно, человек мужественный, но все же! Я не могу вопить с такой же силой, как Хорек! Издалека! опять он пробивает мою стену!.. я уже говорил… он колотится на дне! на самом дне своей могилы!.. мне кажется, он искренен! все в порядке!.. он приносит в жертву собственный череп!.. ладно! понятно! Я бы, к примеру, уже размозжил себе черепушку!.. Но… никак не под улюлюканье мерзавцев!.. Только… только… под звуки фанфар! Вот мое условие! под звуки фанфар! сто пятьдесят шесть труб и сотня рожков, и литавры! литавры обязательно! под сводный оркестр!..
339
Селин уже рассказывал о пеллагре – «заболевании героическом и историческом». Во времена Первой Империи французские ветераны Великой Армии содержались на старых кораблях со снятыми пушками, оставленными на рейде во многих английских портах, среди которых был и Портсмут. Из-за нехватки воздуха, пищи и скученности эти плавучие тюрьмы были настолько губительны для здоровья, что привлекли внимание Лондонского медицинского общества, которое поставило об этом в известность английский парламент. Но не только англичане додумались таким образом содержать заключенных. Это было широко распространенное явление во многих портах Франции после 1848 г., во времена Второй Империи и после разгрома Коммуны. В ноябре 1947 г. Селин вспоминал «об ужасе плавучих тюрем, о так называемом «галльском» лишае, который выскакивает на ногах и который так называется потому, что каторжники подхватывали его в плавучих тюрьмах Ля-Рошели». Вспоминают, что в апреле 1950 г. была напечатана статья Галтье-Буассьера «Сравнительное исследование жестокости. Английские плавучие тюрьмы и концентрационные лагеря нацистов».
340
В машинописном тексте – «саперы Эльбы», а на полях – исправление Селина: «Эбле – генерал Наполеона при Березине. «Малый Лярусс», черт возьми!» Через слово «понтонеры» Селину удается перейти от повествования о заключенных Портсмута к строителям мостов, наведенных в Березине, которые послужили переправой для отступающих армий Наполеона. Подразделения понтонеров возглавлял генерал Эбле. Шатобриан подробно рассказывает о них в «Замогильных записках», приводя, кроме всего прочего, следующее свидетельство: «Воспоминания о понтонерах, возглавляемых генералом Эбле, будут живы столько же, сколько будет жива память о переправе через Березину. Хоть они ослабели от трудностей длительного похода, хоть им не доставалось даже скудной пищи и питья, они выстояли, преодолевая наступившие холода, работая по грудь в воде. Это была почти верная смерть. Но за ними стояла армия, и они пожертвовали собой для ее спасения».
341
Драгуны (швейцарцы) Императрицы – драгунский полк императорской охраны, созданный в 1806 г., который прославился в военной кампании в России.
342
Кирасиры относились к тяжелой кавалерии, гусары – к легкой.
343
В музее Оружия, расположенном в здании Дома Инвалидов, находится экспозиция униформ всех армий мира.
344
В 1916 г., рассказывая в письме к Альберту Мильтону о своей службе в Валь-де-Грас, Селин упоминает привычное для него название: «1-й Реанимационный», чтобы разграничить в описании послеоперационную палату от остальных палат (горячечных). В романе «Смерть в кредит» он упоминает и «1-й Телескопический лунный полк». В одном из писем 1948 г. Селин снова возвращается к своей службе в Валь-де-Грас в 1914 г. в составе «2-го Реанимационного».
345
Процесс должен был состояться в министерстве юстиции, на Вандомской площади.
346
«One-Two-Two» («Один-Два-Два» (англ.).) – публичный дом на улице Прованс, 122, довольно знаменитый.
347
Арагон, «Баллада о том, кто пел во время казни». Селин, без сомнения, слышал эту поэму во время представления, организованного в копенгагенском театре в октябре 1945 г. Рено-Барро. На этом поэтическом концерте «только и говорилось, что об Арагоне», отмечает Селин в письме к Мари Канаваджиа от 9 октября.